Еврейские погромы. Скорбь по двойным стандартам - Страница 11

Фарисеи, то есть «обособленные», «отделившиеся», и впрямь последовательнее других стояли за обособление евреев. Для них был не столь важен храм, сколько синагога и устные народные предания и запреты. Фарисеи считали необходимым строжайшим образом соблюдать эти требования традиции – и записанные в Библии, и устные, до самых мельчайших деталей. В воспаленном воображении фанатиков казалось невероятно важным помнить о каждой, самой мельчайшей частности. Фарисеи охотно помогали больным и бедным, но притом не просто так, а для сплочения общества.

Из рядов лично скромных, ученых, социально активных фарисеев выходили ученые, толкователи Библии, учителя, предприниматели. Глубокая религиозность и нравственные добродетели фарисеев несомненны. Но они – что поделать? – в полном соответствии с положениями иудаизма и впрямь считали самих себя людьми, достигшими пределов совершенства. Раз выполняют закон – что еще надо? Они уже угодны Богу, они уже с ним. Такая позиция производила… не самое благоприятное впечатление.

Фарисеи отстаивали ту версию иудаизма, которая сложилась в диаспоре… но не как мировую религию.

А была еще партия ессеев, то есть «совершающих омовение», или «врачующих». Это была очень странная партия, которую правильнее всего назвать «партией углубления иудаизма».

Ессеи стояли в стороне от любых общественных или государственных дел, посвящая себя исключительно делу личного спасения. На самих себя они смотрели, как на сословие «святых», очень беспокоились о своей телесной «чистоте», каждый день купались в реке или озере. Жили небольшими общинами, куда принимались только мужчины. Собственность обобществлялась. Ессеи занимались земледелием, пили только воду, ели только хлеб и овощи, вели тихую, углубленную в самое себя жизнь.

Ессеи считали, что близится конец света, когда Бог будет судить людей, и что нужно быть как можно более безгрешными, чтобы попасть в хорошее место после смерти. Для этого ессеи старались как можно меньше грешить, а согрешив – ибо как прожить на земле без греха? – старались исповедоваться друг другу, рассказать о грехе и тем изжить его, сделать как бы не бывшим.

В простонародье ессеи считались чудотворцами или святыми – откуда и название. К ним обращались за прорицанием судьбы, за излечением от болезней. За пределами же Иудеи об ессеях слышали не многие – очень уж тихий и незаметный образ жизни они вели.

Партии саддукев и фарисеев старались оттеснить друг друга от управления страной и от должностей первосвященников, их сторонники устраивали порой ожесточенные уличные стычки с мордобоем и поножовщиной (погромы?). Естественно, расколотость еврейского народа на партии очень мешала ему и при нашествиях иноземных завоевателей, и для организации нормальной жизни в стране в мирное время.

Существует устойчивое представление, что христианство родилось, как бы выросло из иудаизма. Представление это вовсе не только еврейское, но в еврейской же среде оно приобретает вид не допущения, а непререкаемой истины, причем в самой крайней, самой непримиримой форме. Евреи, как выясняется, стали прибегать к «упаковке» еврейской религии на экспорт. Эта идея и дала миру вначале христианство, а затем – ислам»[38].

«С начала четвертого века еврейство стоит лицом к лицу не с языческим миром, а с обществом, в котором все большую власть приобретает церковь, вышедшая из того же еврейства. Христианское религиозное мировоззрение все более отдаляется от основ иудаизма»[39].

Известна и причина, по которой христиане сделались такими плохими: «Все императоры… были христианами и, конечно, оказывали церкви могучую поддержку. По всей империи выросли великолепные соборы. Этот союз церкви с императорской властью имел далеко идущие последствия для характера самой христианской религии. С тех пор как в распоряжении церкви оказались средства принуждения, она стала преследовать приверженцев других религий и навязывать им свое вероисповедание. Так маленькая еврейская секта превратилась в могучую и победоносную христианскую церковь»[40].

Даже всегда очень корректный С.М. Дубнов не может не заявить, пусть мимоходом: «Христианская религия, вышедшая из иудейской»[41].

Как ни парадоксально, самый подробный и самый корректный рассказ о возникновении христианства содержится в израильском учебнике – том самом, который точно знает, отчего испортились нравы у христиан.

Читаешь, и душа радуется – авторы даже не поддерживают обвинения христиан в питии крови языческих младенцев! Возникновение же самого слуха связывается с замкнутостью собраний христиан. Мол, не знал толком никто, чем они там занимаются, вот и приписали пропавших детишек христианам… Логично! И в учебнике объясняется, что жилось христианам в Римской империи невесело, почти так же подробно, как в современном польском, например[42].

Совершенно корректно описывается важнейший вопрос, стоявший пред первой общиной христиан: «К кому обратиться? Только ли к евреям или к неевреям, которые захотят принять новое учение и стать христианами?»[43].

Действительно, это был самый важный, самый главный вопрос, стоявший перед апостолами; для решения этого важнейшего вопроса они и сошлись в Иерусалиме, в 49/50 году по Р.Х., через 16 лет после Его смерти на кресте. Это был первый в истории церковный собор – сходка апостолов и их активнейших сторонников, примерно пятидесяти уже не молодых людей, не признаваемых ни еврейским, ни римским обществом.

Почему-то важнейшее решение приписывается персонально апостолу Павлу, но по христианской традиции, решение это соборное, общее: «Христианином является всякий, кто верит в Иисуса и принимает его учение – независимо от того, еврей ли он или нет. А соблюдение заповедей Торы Павел счел необязательным»[44].

Справедливо! Апостолы окончательно поняли, что произошедшее в праздник Пейсах, в месяц ниссан, на 6-м году правления Императора Тиберия, совершенно выходит за пределы племенного или локального события. Вопрос ведь не в том, соблюдает ли человек заповеди Торы, а в более важном: КТО пришел тогда на Землю? И второй, не менее важный: К КОМУ?

Апостолы ответили на эти вопросы так: пришел Сын Божий. Пришел ко всему человечеству.

Евреи ответили на оба вопроса иначе: пришел то ли очередной пророк, то ли вообще никто не приходил, христиане все сами придумали. Но если Христос и пришел, то пришел Он исключительно к иудеям.

Почему же тогда Христос пришел именно в Иудею?! Почему он – сын Й’ахве? На этот вопрос может быть очень простой ответ: да потому, что в те времена большая часть человечества понятия не имела ни о каком таком Едином Боге. Спаситель никак не мог прийти не только к африканцам или индейцам, но даже к цивилизованным индусам и китайцам – они не имели никакого представления о Едином. Даже на Переднем Востоке, где идея Единого Бога пустила глубокие корни, самым подходящим местом для прихода Христа была Иудея. А самой подходящей средой для его понимания были иноплеменники-иудаисты и еврейская диаспора в Римской империи.

Эти люди верили в Единого Бога, они знали о покаянии и прощении, они ждали Мессию, но, в отличие от фарисеев и саддукеев, уже были готовы признать Мессию не племенного, но вселенского. Мессия – Царь иудейский, который сделает евреев владыками мира, не пришел (они его до сих пор ждут). Пришел Тот, Кто отказался быть Мессией для одного отдельно взятого народа. И первыми, кто приняли его, были, строго говоря, не этнические евреи, а иудаисты всех племен и народов. Как оказалось, и язычники были готовы понять и принять Спасителя – стоило обратиться к ним на языке мировой религии и сказать, что перед этим Богом нет иудеев и эллинов, а есть люди-человеки, каждый по-своему плохой и хороший.