Евреи, которых не было. Книга 2 - Страница 2

Выручали семейные знакомства. Еще в 1968 году (мне было тогда 13 лет) старый друг нашей семьи, Владимир Иванович Плетнев, сообщил мне настоящую (и тщательно скрываемую в те времена) национальность Ленина и девичью фамилию его матери.

В 1973 году я кое-что услышал от нашего родственника, дяди Пети, — например, о национальном составе Чрезвычайной Комиссии в Петрограде в 1918–1919 годах.

Любопытнейшие сведения о том, что говаривал мой дед о еврейском масонстве, сообщила мне моя мама.

Но, во-первых, все это — крохи, лишь жалкие крохи.

Во-вторых, все эти случайные сведения нельзя было ни проверить (а без проверки любым данным грош цена), ни систематизировать. Системы нет. Есть некая Великая Тайна, и из этой Великой Тайны вырваны отдельные кусочки, отдельные жалкие клочки. По клочкам нельзя судить о целом.

Книга написана и для того, чтобы разобраться в клубке скрываемых от меня русско-еврейских проблем.

Каждый народ живет не в безвоздушном пространстве, а на какой-то конкретной территории. С городами, долинами и горами этой земли связаны легенды и исторические события этого народа, по ее дорогам двигались его армии и громыхали телеги переселенцев, шли способные юноши поступать в университеты и не очень замечая, куда идут, спотыкались влюбленные пары. История народа проходила именно на этой земле, и сама земля, пропитанная потом и кровью человеческих существ, пронизанная их эмоциями и мыслями, становилась едва ли не частью этого народа.

Но что, если несколько народов живут на одной и той же территории? Русские, поляки, литовцы, евреи, немцы — все они старожилы Восточной Европы, а с XVII–XVIII веков к ним добавляются еще украинцы и белорусы.

Читая про иешивы, съезды раввината или еврейские экономические центры в Кракове, Вильно, Минске или Житомире, читатель волен считать эти города польскими, литовскими, белорусскими или украинскими. Но в том-то и дело, что одновременно эти города являются и еврейскими культурными, национальными и религиозными центрами. Века евреи жили среди нас; их жизнь протекала в том же географическом пространстве, в тех же городах и регионах. Только у них, естественно, с теми же городами могут быть связаны совсем другие воспоминания. «Еврейская Россия» — это реальность не географии, но истории и культуры, как «немецкая Россия» или, допустим, «русская Франция». Так же, как русское кладбище Сен-Женевьев-де-Буа в Париже или русский город Дальний на берегу Желтого моря в Китае.

Писать книгу о судьбе евреев и о русско-еврейских проблемах имеет смысл только в одном случае: если занять позицию «вне схватки». То есть полностью отрешиться от национальных стереотипов, привычек и оценок. От любых вариантов оценок с позиции «мы» и «они». В процессе писания книги я честно пытался не связывать себя ни с какими религиозными, этническими или политическими силами. И прилагал все усилия, чтобы мое собственное происхождение или мои убеждения не оказывали бы слишком большого воздействия на то, что я пишу.

Может быть, в этой книге я не смог до конца выдержать позиции стороннего наблюдателя, максимально объективного, одинаково относящегося ко всем участникам событий. Некоторые представления я и не пытался преодолеть — например, глубокое убеждение, что убивать людей нехорошо, или что быть расистом — это стыдно. В конце концов, человеку трудно и просто вредно «возвышаться» над представлениями о добре и зле.

Но я очень старался не занимать ничью сторону. Ничью. Автор этой книги писал ее не как русский, не как еврей, негр или индеец Южной Америки. Единственная национальная позиция, которая устраивала меня, — это позиция марсианина, смотрящего в телескоп.

И еще. Запомните получше, господа: я никому и ничего не должен. Запомните это все, кому не понравится моя книга. Все, кто считает, что такая книга должна быть иной. Если я не отразил чьих-то взглядов, не сказал того, что кто-то считает необходимым, — это не досадная случайность, не попытка нападения на кого-то или отпадения от чего-то. В своей книге я НЕ должен показывать гениальный от рождения «библейский народ», существующий со времен динозавров. Я НЕ должен разоблачать хитрых сионистов, погубивших Святую Русь. Я НЕ должен утверждать то-то и то-то, потому что я русский. Я НЕ должен говорить то-то и то-то, потому что я интеллектуал. Я НЕ должен быть чьим-то рупором и НЕ должен выражать чьи-то интересы. Я не… Словом, я ни у кого из вас не занимал, господа. Ни у одной политической группировки, ни у одной партии, ни у одного народа. И я вам ничего не должен, запомните это получше.

До первого и особенно до третьего раздела Польши евреи остаются в Российской империи таким же экзотическим продуктом, как в Московии.

То есть были все те же выкресты из разных стран Европы, служебные дела которых шли очень и очень по-разному. Наиболее многообразна, пожалуй, судьба некого Грюнштейна, который выкрестился еще в Саксонии в лютеранство и стал купцом. Но персы почему-то торговать с ним не стали, отняли у него товар и самого чуть не убили. В чем тут дело — в особенностях характера самого Грюнштейна, восточном коварстве или в интригах конкурентов, я не знаю. Потеряв все свое имущество, Грюнштейн не впал в смертный грех отчаяния, а принял православие и вступил рядовым в гвардейский Преображенский полк.

Участник переворота Елизаветы Петровны, он получил, в числе прочих пожалований, чин адъютанта, потомственное дворянство и 927 крепостных душ. Распорядиться случаем Грюнштейн не сумел — то гонялся со шпагой за генеральным прокурором, то стал разбойничать на большой дороге, причем ограбил и избил как-то родственника любовника царицы, Разумовского. Это не сошло ему с рук, и Грюнштейна сослали в Устюг.

Судя по его похождениям, тип это то ли уголовный, то ли не очень вменяемый. Но тут уж ничего не поделаешь, вот с таким выкрестом имела дела Елизавета.

Были евреи из стран, с которыми Российская империя оказалась тесно связана. Хотя бы финансист из Курляндии Леви Липман, придворный банкир Анны Ивановны. Возможно, он оказывал ей услуги, еще когда она жила в Курляндии, а уж после ее воцарения стал одним из влиятельнейших лиц.

В 1738 году, в правление Анны Ивановны, в Петербурге сожжены на кострах смоленский еврей Лейба Борухов и капитан-лейтенант Возницын, родной племянник вице-канцлера П. Возницына. Борухов смог обратить «посредством разговоров» капитан-лейтенанта в еврейство. Откуда взялся в Петербурге Лейба Борухов, мне не удалось установить — ведь малороссийским евреям категорически запрещено было въезжать в Великороссию! Разве что приехал по торговым делам, временно. И надо же было ему оказаться таким хорошим проповедником!

При Анне племянники личного друга Петра Веселовского сосланы, но при Елизавете возвращены, осыпаны милостями, и дипломат Исаак Веселовский занимает видное место при дворе, а его брат Федор (видимо, крещеный?) стал куратором Московского университета.

Но самое главное — были евреи во владениях Российской империи, в тех самых «левобережных Украинах», которые Московия приобрела в ходе Украинской войны и закрепила за собой по Андрусовскому миру 1667 года.

Теоретически евреев там быть не должно, потому что в Московию их не пускали, и всем было велено убираться. Но это теоретически, потому что в плане практики помещики нуждались в арендаторах, крестьяне — в кабаках, а те и другие — в продуктах ремесла и торговли. Ведь сами они ничем заниматься не хотели, кроме самого простого и привычного.