Евреи, которых не было. Книга 1 - Страница 95

Все очень логично, но только вот принять эту схему никак не могу — мешают, по крайней мере, четыре важнейших обстоятельства:

1. Судя по всем древним легендам, к евреям в Восточной Европе относились как-то странно… Не как к нежелательным пришельцам, а скорее как к еще одному местному, коренному народу. Может, конечно, это связано с тем, что славяне пока еще — язычники? Что их еще не просветили, кто распял Христа и выпил всю кровь у христианских младенцев? Может быть, но, во всяком случае, есть в этих легендах некая странность.

2. И в гораздо более позднее время, на протяжении всей своей документированной истории (то есть с XII–XIV веков), евреи Восточной Европы ведут себя иначе, чем западные. Они живут в сельской местности и заняты своего рода городскими занятиями в сельской местности: ремеслами, торговлей, а особенно торгово-посреднической деятельностью. То есть, попросту говоря, становятся своего рода прослойкой между крестьянством и оптовыми купцами и промышленниками города.

3. У евреев Восточной Европы есть свой особый язык, происхождение которого тоже очень загадочно. Нигде на Западе не говорили на идиш.

4. Евреи Западной Европы гораздо малочисленнее восточных. Трудно представить себе демографический взрыв, который за считанные десятилетия превратил бы переселенцев из Германии, эти тысячи семей, в огромный народ, в десятки и сотни тысяч евреев Речи Посполитой.

Впрочем пора рассмотреть странности, которых мы пока не касались: язык идиш и поведение восточных евреев.

Язык, на котором говорили польские евреи, очень близок к немецкому. Как спаньоль произошел от испанского, а ладино — от латыни или итальянского, так идиш произошел от немецкого. Авторитетный справочник полагает, что идиш «начал складываться в XII–XIII вв. в Германии, где имелись большие поселения евреев, пользовавшихся в обиходе немецкой речью с употреблением древнееврейских слов и оборотов для обозначения религиозных, культовых, судебных, моральных и др. понятий.

С переселением массы евреев в Польшу и другие славянские страны (XV–XVI вв.), в идиш стали проникать славянские слова и морфемы.

Разговорный идиш распадается на три диалекта: польский, украинский и литовско-белорусский (эти названия условны, так как не совпадают с границами данных территорий)» [138, с. 42–43].

Наверное, неплохо было бы изучить самые ранние тексты на идиш, написанные еще в Германии, до начала славянского влияния: сразу многое стало бы ясно. Но таких текстов не существует, вот в чем дело. Удивительно, что никто не видел текстов, написанных на идиш в Германии, и без поздних славянских примесей. Так сказать, ранних вариантов, родившихся в Германии в XII–XIII веках, когда он «начал складываться», или хотя бы в XIV в.

Все тексты на идиш известны только с территории Польши, все они гораздо более поздние, не раньше XVI века. Все известные ранние тексты уже отражают заимствования из славянских языков, в первую очередь из польского. И таким образом происхождение идиш никак не указывает на миграцию евреев из Германии.

Причем распространен идиш по всей Речи Посполитой — и в коренной Польше, и в Западной Руси, но возникнуть он мог только в Польше, и только в очень ограниченный период — с XIV по начало XVI века. Дело в том, что польские города, включая Краков, формировались как немецкие, о чем, впрочем, уже говорилось. Только в этот период горожане в Польше говорили на немецком языке или на смеси немецкого с польским; позже город ассимилировался, стал почти полностью польским, кроме еврейских кварталов, разумеется. Причем города севера нынешней Польши, Поморья говорили только по-немецки — это была территория Ливонского ордена. Смешения немецкого с польским там не происходило, ассимиляция немцев поляками не шла. Поляки могли сколько угодно называть Данциг Гданьском, но он оставался чисто немецким городом по языку, стилю управления, населению, связям, политической ориентации.

В Западной Руси город говорил по-польски и на идиш. Немецкий квартал был только в Вильно, и не он определял лицо города. А на каком языке говорили евреи Западной Руси до образования идиш, неизвестно.

Идиш вполне определенно появился на юге Польши и оттуда распространился на Западную Русь. Говорит ли это о перемещении евреев из Польши на Западную Русь? Или заимствовался язык, а население оставалось неподвижно?

Очень загадочный язык.

Различия между западными и восточными евреями есть даже во внешности. Нет-нет, не будем опять трясти нечистые косточки Геббельса! Но в Западной и Центральной Европе евреи гораздо меньше отличаются от местного населения, чем в Восточной. Это уже характерная черта, наводящая на размышления.

Еще больше различий в хозяйстве.

«В XV веке в Южной Германии, в Моравии, Богемии евреи стали заниматься виноторговлей в сельских областях. То есть часть из них стала расселяться по небольшим городкам и селам. Там они занимались посредничеством, в оптовой торговле… Евреи скупали лен, шерсть и другое сырье и перепродавали их городским оптовикам.

Так начался новый этап экономической деятельности евреев в Германии, формы которой стали впоследствии наиболее характерны для экономики Польши и Литвы, куда с XV века устремились немецкие евреи» [4, с. 292].

То есть лишь небольшая часть западных евреев вела тот же тип хозяйства, который вели восточные евреи на протяжении всей своей истории.

Наконец, как уже говорилось, есть серьезные отличия и в местных версиях иудаизма, и в обычаях.

Это различия на этническом уровне!

Итак, приходится признать, что польско-литовские евреи составляют какую-то особую группу, отдельную от прочих общность. Эта общность никак не могла возникнуть вследствие переселения из Западной Европы или Германии.

Может быть, в формировании польских евреев приняли участие евреи Юго-Западной Руси? Ведь на юго-западе Руси евреи жили задолго до того, как о них стали упоминать поляки.

Еще в 137 году появилась еврейская колония на Таманском полуострове, — император Адриан сослал туда еврейских пленников после восстания Бар-Кохбы. «Евреи держались и под готами, и под гуннами», — с удовлетворением констатирует Солженицын [10, с. 13]. То есть, видимо, имеется в виду, что евреи не растворились меж другими народами до 933 года, когда князь Игорь взял на время Керчь и вывел оттуда евреев в Киев.

В Киеве часть города называлась Козары, — наверное, там селились хазары, а ведь они приняли иудаизм. Игорь поселил пленных из Керчи 933 года в Козарах. Там же он поселил пленных из Крыма в 965 году. В 969 — хазар из Семендера. В 989 — евреев из Корсуни — Херсонеса, в 1017 году — евреев из Тмутаракани. Возникала своего рода сборная солянка из византийских евреев и хазар, и в эту гремучую смесь добавлялись еще и западные евреи — в силу того, что город стоял на караванных путях. Возможно, сюда добрались и беженцы от первого Крестового похода 1095 года [139, с. 516].

Впрочем, такой авторитетный ученый, как Авраам Гаркави, думал, что еврейская община в Юго-Западной Руси «была образована евреями, переселившимися с берегов Черного моря и с Кавказа, где жили их предки после ассирийского и вавилонского пленений» [140, с. 40].

Гаркави считает, что эти восточные евреи, вообще не испытавшие влияния античной культуры, проникли на Русь до падения Тмутаракани от половцев (1097 год) и что по крайней мере с IX века говорили на славянском языке. Мол, только когда они бежали в XVII веке от погромов Хмельницкого в Польшу, тогда заговорили на идиш. Многое в схеме А. Гаркави совершенно неприемлемо — например, тексты на идиш известны с XVI века, до Хмельницкого. Но, в конце концов, почему бы среди евреев Киева не могло быть не только «трофейных», захваченных на берегах Черного моря, но и добровольных переселенцев — и с Востока, и из Византии?