Эволюционер (СИ) - Страница 111
— Фройляйн, что случилось? От кого вы бежите?
Это был тот самый Ганс Ридер, который привел ее в участок. Она взглянула на него, и каким-то шестым чувством поняла, что он действительно ничего не знает.
— Ваш начальник участка и этот второй хотят меня убить и гонятся за мной с оружием.
— Да, что Вы, фройляйн, не может такого быть. А вы уверены, что это начальник участка? Если это он, разберемся, а если нет, тоже не беспокойтесь, ничего они вам при мне не сделают.
В голосе Ганса появилась озабоченность. Он повернулся в сторону переулка, задвинул Лотту себе за спину, расстегнул кобуру, и дотронувшись да баджа связи на груди сказал по широкой связи:
— Пересечение Хальденвег и Сэнтиштрассе, двое преследуют женщину, нужен срочный бекап.
— Ганс, вы серьезно? В вашем районе кошки мышей не обижают! — раздалось из баджа.
— Более чем. Срочно!
— Принято, — пришел ответ, — Ближайший патруль в десяти минутах езды от вас. Еще один в тринадцати. Сами знаете, в вашем районе их плотность минимальная.
Лотта чувствовала, что Ганс и правда верит в то, что говорит. Ее законопослушная половина говорила ей положиться на этого мужчину в полицейской форме, искренне готового ее защищать, но армейская подготовка по выживанию, просто кричала, что тех — двое, и они уже переступили черту, когда им все равно, кто у них на пути. Она еще раз быстро взглянула на конопатое, уже не добродушное, а собранное лицо, и подумала, «Может и защитишь, а может и тебя вместе со мной в разделочный цех отправят…» Вот будь тут уже этот самый бекап… на глазах у патрульных они вряд ли решились бы, а один полицейский, да еще и их подчиненный… Нет, десяти минут у них с этим парнем просто нет.
— Извините, Ганс… — сказала она и припустила дальше по улице, тут же свернув в кривой переулок, который должен был вывести ее на другую, куда более оживленную улицу.
Добежав до нее, она осторожно выглянула наружу. На автобусной остановке невдалеке стояло несколько человек, в том числе два морпеха, сержант и рядовой, и Лотте пришла в голову идея. Ведь преследователи видели только ее верхнюю одежду, ну, может волосы, плотно собранные на затылке. Быстро скинув пальто, она сложила его и спрятала под растущим на углу уже наполовину желтым густым кустом орешника, стараясь не задевать разбросанные между листьев, и такие заметные из-за осевшего на них утреннего тумана паутинки. Потом заберу, решила она, если еще смогу вернуться. Вытащив шпильки, распустила волосы, встряхнула ими, дав улечься прихотливой волной. Одернула форму, сделала пару глубоких вдохов-выдохов, чтобы отдышаться, и вышла на остановку, поближе к морпехам. Откозыряла им в ответ.
— В отпуске, сержант? — поинтересовалась она.
— Яволь, фройляйн капрал, вот уже обратно собираемся.
Разговор Лотта завела не случайно. Подумаешь, два морпеха и капрал-связистка с распущенными не по уставу волосами в увольнении мирно беседуют на остановке. Это могло привлечь внимание разве что уж очень строгого поборника общественной морали. Контекст всем понятен, в личные дела никто не полезет, и за версту видно, что все трое, ну, просто, очень хорошие знакомые. Столь знакомые, что капрал-связистка уже похоже… если кто совсем уж слишком внимательный. А так еще не очень заметно. И главное, ни от кого никуда убегать не собираются. Особенно, учитывая, что морпехи при штатном личном оружии. Была такая древняя традиция у этого крохотного кусочка Вейстляндии, из которого произошла Лотта, что военные в увольнении могли ходить с оружием. Везде вокруг — ни-ни, а у них так принято было с древних времен, еще с материнской планеты. И космофлот уважал эту традицию. Так что, пусть спасибо скажут, что не с автоматами через плечо. Тоже, кстати, и позволено, и бывает. И вообще, чего тут удивительного? Всем известно, что морпехи в увольнения ходят исключительно пообщаться с женщинами и набить морду полиции. Вот и общаются… на остановке. Традиция у них такая. А вот, кстати, и полиция.
Выскочившие из переулка двое полицейских и правда растерянно озирались по сторонам, потеряв свою жертву. Лотта на всякий случай старалась держаться к ним спиной и продолжала беседу. Чуть скрипя тормозами к остановке подошел автобус. Лотта зашла в переднюю дверь, достала мелочь и стала отсчитывать сумму за билет, затем протянула горстку монет водителю и поймала на себе внимательный взгляд одного из преследователей, который смотрел то на зажатый в руке прямоугольник карманного экрана, то через переднее стекло автобуса на нее. Этот во флоте не служил, а на имплант видимо денег нет, или может из сектантов, которые импланты отрицают, подумала Лотта, также отлично понимая, что он ее как-то распознал. Впрочем, двери автобуса закрылись, и тот натужно гудя двинулся дальше по маршруту, а преследователи остались на остановке. Видно не решились при свидетелях, поняла она, наблюдая как второй явно говорит по телефону с кем-то еще.
Автобус шел только до пригородного вокзала, так что через пару остановок Лотте предстояло определиться, что делать дальше. Можно сесть в пригородную электричку и поехать в город, в надежде, что в толпе людей ее потеряют. Всего пятнадцать минут. А можно в обратном направлении, и попытаться затеряться среди фермерских полей. Или даже добраться до какого другого города. Документы при ней, деньги в банке, пенсия туда же начисляется. Лотта подумала, сидя в автобусе, и поняла, что настоящей полиции ей опасаться нечего. Это она просто попала в какую-то странную конспиративную историю, которые, как она думала раньше, существуют только в плохих детективах. Главное — не попадаться членам этой странной организации, к которой оказался причастным начальник полицейского участка, к которому приписан ее дом. А значит, доехать на электричке до главного вокзала, там выбрать случайно поезд, и уехать в другой город на расстоянии часа-другого пути, где ее никто не будет искать. А там, в безопасности, решить что делать дальше.
Однако, жизнь внесла свои коррективы. Выйдя возле вокзала, Лотта направилась в сторону подземного перехода на платформу, и даже не обратила внимание на старую обшарпанную легковушку-«народной машины», в которой сидело три черноволосых, плохо бритых парня. А вот они на нее внимание обратили, дружно вылезли из машины и пошли в ее направлении. Понимая, что на платформе в ожидании электрички, она окажется загнанной в угол, Лотта, не обращая внимания на удивление прохожих, опять припустила со всех ног, но в сторону центра города и моста через речку. Парни тоже прибавили ходу, но броситься бегом за женщиной на глазах у множества свидетелей не решились, что дало Лотте хорошую фору.
Она бы и дальше предпочла двигаться в толпе, но, увы, центр крохотного пригорода был слишком мал, и она опять попала в относительно безлюдный лабиринт изогнутых узких улочек. Увы, этот район она знала значительно хуже, и после очередного поворота обнаружила себя в тупике. Преследователи теперь уже не смущаясь перешли на бег, а бежали молодые парни куда быстрее хоть и спортивной, но беременной женщины. Они явно должны были появиться с минуты на минуту, и войдя в калитку в низеньком, до пояса заборчике, Лотта по газону, стараясь не приминать траву, быстро подошла к паре еще зеленых высоких кустов сирени, и постаралась спрятаться за их раскидистыми ветками, как могла. Преследующая ее троица пробежала мимо поворота в переулок, очевидно бросив в него взгляд и не заметив свою жертву. Но Лотта не заблуждалась, сейчас они пробегут еще немного, поймут, что ее там нет, и вернутся, прочесывая переулки направо и налево.
Охватившее ее отчаяние сжало сердце и заставило ее скрутиться на земле в комочек. Очень хотелось плакать. А еще жить. Она списалась с флота, готовая одна, на одну крохотную военную пенсию, растить дочку. Заранее готовая принять, что она не нужна никому на этом свете и сосредоточить всю свою жизнь на ребенке. И вот эту жизнь, последнее, что у нее осталось, у нее сейчас пытались отнять. Лотта закрыла глаза и вспомнила старую религию Вейстляндии, и как мать иногда потихоньку молилась в задней комнате, когда думала, что ее никто не видит. Святая Дева, воззвала она в душе к покровительнице, спаси меня и ребенка, не дай им достать нас, огради от этих неправедных людей, которые желают нам зла! И, пожалуйста, верни мне Карла, чтобы я была за ним как за каменной стеной, и никогда, никогда больше не боялась за жизнь или за своего ребенка!