Эверест - Страница 11

Потом Мэллори женился на Рут, а потом началась война, выбившая его из колеи на четыре года.

А потом были горы, горы, горы.

Джон Келли показался мне невероятно упрямым. И не менее выносливым. Он мог идти вперёд – и шёл. Если бы не мог – шёл бы с не меньшим упорством.

На 7800 Матильда уже не была столь разговорчива, как раньше. Она знала: теперь главное – дойти. Что и как планирует делать Келли – это второй вопрос. Она снова примкнула к Жану и Седрику, стала общаться с ними больше, нежели с англичанином. Шерпы разговаривали между собой на птичьем наречии.

У одного из шерпов была с собой книга на деванагари. Келли попытался прочесть хотя бы несколько слов, но не смог. Шерпы рассмеялись. Келли думал, что это – хинди. На самом деле шерпский язык, хотя и использует азбуку деванагари, к хинди не имеет практически никакого отношения. Хинди относится к индоевропейской семье, шерпский же – к сино-тибетской, точнее, к её тибето-бирманской подсемье, к промежуточной подсемье тибето-киннаури, к ветви бодских языков, к тибетской группе, к шерпско-джирелской подгруппе. Да, я всё это помню.

Шерпы посмеялись над Келли, а потом начали в шутку учить его своему языку. Они, шерпы, могут смеяться даже на 7900. Потому что это часть их работы. Келли быстро устал. Он запомнил только дни недели, потому что шерпы часто носили созвучные им имена. Пемба, например – это суббота. Пасан – пятница. Хотя ладно, перечислим все, это не трудно. Дава, минма, лхакпа, пхурба, пасан, пемба, ньима. Это то, что выучил Келли.

Он ушёл спать, когда остальные ещё только доедали свой ужин. Матильда посмотрела в его сторону, но ничего не сказала. Ту ночь она провела в палатке Жана и Седрика.

Утром они должны были идти наверх и организовывать штурмовой лагерь. Шерпам вменялось в обязанность помочь добраться и донести оборудование, после чего спуститься в финальный лагерь. На вершину должны были идти только европейцы.

Но Келли подошёл к Жану и сказал: я не пойду с вами. Как, удивился Жан, как не пойдёшь. Мы с тремя шерпами не справимся. Я отдам вам ещё одного, сам обойдусь двумя. Жан нахмурился: это ставило под сомнение весь подъём. Из-за того, что экспедиция резко сократилась, он уже рассчитывал на англичанина. В случае, если англичанин уходил куда-то в сторону, да ещё и с двумя шерпами, массу груза пришлось бы перераспределять.

Но Келли был твёрд. Я ухожу, сказал он. Дава пойдёт с вами, а Пемба и Ками – со мной. Если бы не я, вы бы и досюда могли не дойти.

В горах незачем ссорится. Когда на счету каждый джоуль, тратить энергию на склоки смерти подобно. Поэтому Жан отступил. Хорошо, Джон, сказал он. Но тогда ты не должен рассчитывать и на нашу помощь. Я никогда не рассчитывал, ответил Келли. Жан молчал. Келли добавил: если бы ты подвернул ногу, я бы тебя бросил; если бы я подвернул ногу, ты бы бросил меня. Мы оба это знаем. Таков закон.

Жан развернулся и продолжил сборы.

Келли собрался чуть раньше. Он и двое шерпов сложили свои рюкзаки, упаковали вещи и двинулись.

Стойте, услышал Келли. Это была Матильда. Она уже закончила сборы.

Я с тобой, сказала она по-французски, и Джон Келли понял, что она имеет в виду.

Вернёмся в 1924 год. Немногим ранее Джордж Мэллори произнёс свою самую известную сентенцию, свой единственный афоризм. Вращаясь в обществе друзей, которые говорили крылатыми фразами, извергали их из себя за едой, на прогулках, в поездках, даже в туалетах, Мэллори никогда не был многословен. Но одной своей фразой он заткнул всех этих Стрейчи, Бруков, Кейнсов, всю интеллектуальную элиту. Их красивые слова были и остаются абстракциями, голословием, измышлениями разума, которому больше нечем заняться, кроме как мыслить.

Почему вы хотите забраться на вершину, спросил у Мэллори журналист.

Потому что она существует, ответил великий альпинист.

Эти слова – «Because it’s there» – сегодня называют самыми знаменитыми тремя словами альпинизма. Единственным и важнейшим альпинистским принципом и причиной. Хотя слова там не три, а четыре. Но это неважно.

Журналист, который задал Мэллори этот вопрос, работал в New York Times. Впоследствии его обвиняли в том, что он сам придумал ответ, который приписал англичанину. Журналист отмолчался. Даже если он и придумал эти слова, они в полной мере отражают характер Мэллори. Скажу даже более. Если фраза «потому что она существует» принадлежит нью-йоркскому щелкопёру, то он гений в своём деле. Такой же, как Мэллори – в своём.

Но наверх Мэллори шёл не один. В его тени остался второй участник экспедиции – юный Эндрю Комин Ирвин по кличке Сэнди. В момент смерти ему исполнилось всего двадцать два года. Как вообще этот мальчик оказался в экспедиции, средний возраст участников которой составлял 35—37 лет? Почему именно он пошёл с Мэллори наверх, хотя о горе грезили значительно более опытные альпинисты?

Он родился в городе Биркенхед, Чешир, и был третьим из шести детей в семье Уильяма Фергюсона Ирвина и Лилиан Дэвис-Колли. Он был очень умён, этот мальчишка. В 1916 году он отправил в штаб армии чертежи собственноручно разработанного пулемётного синхронизатора, отличного от существующих систем Фоккера и Биркигта. Это произвело переполох, потому что он честно написал в сопроводительном письме: мне четырнадцать лет, и я хочу сделать что-либо для своей страны. Он любил работать руками. Любая механическая штука, попадавшая к Эндрю, тут же оказывалась разобранной, усовершенствованной и собранной обратно. Он бы стал новым Эдисоном, если бы не гора.

Он был очень силён и ловок, этот молодой человек. В 1919 году он произвёл фурор на Хенлейской Королевской регате, вытянув свой экипаж к победе за несколько футов до финиша. И, конечно, он поступил в Оксфорд, в Мертон-колледж, чтобы стать инженером. Блестящим инженером, подобным Изамбарду Кингдому Брюнелю, которого он считал своим кумиром.

Вернёмся в 1829 год. Нет, я не ошибся в столетии. Действительно, я хочу заглянуть в те времена, когда никто и не помышлял о горе.

Чарльз Мэривейл из Кембриджа и Чарльз Уодсворт из Оксфорда поспорили, кто быстрее проплывёт по Темзе, по городку Хенли-он-Темз. Они собрали команды, и Оксфорд легко выиграл, преодолев заданную дистанцию за 14 минут 3 секунды. Это была первая из знаменитых регат «Оксфорд – Кембридж», ныне проводящихся ежегодно при примерно равном счёте побед. Кембридж выигрывал восемьдесят один раз, Оксфорд – семьдесят семь. Гонка не проводилась во время войн, иногда ей мешали иные обстоятельства, но в целом регата стала престижнейшим соревнованием по академической гребле в мире. Ну, по крайней мере – в Англии.

Когда я покидал страну, было время Кембриджа. Его команда одержала победу в последней предвоенной гонке 1914 года, затем – в первой послевоенной, затем продолжала побеждать вплоть до 1936 года. До этой серии Оксфорд вёл на девять побед, после – проигрывал на семь.

Серия прервалась лишь один раз – 24 марта 1923 года, когда Оксфорд вырвал победу у непогрешимых кембриджцев. В составе той команды был Эндрю Комин Ирвин. Они опередили соперников совсем чуть-чуть – на три четверти длины лодки, но победа есть победа.

Всё это сухие факты биографии, призванные сформировать образ идеального человека. Ирвин – сильный, умный, красивый – пользовался огромной популярностью у девушек. После того, как он пропал без вести, сразу шесть дам заявили о том, что он собирался на них жениться. Возможно, и собирался – Ирвин был горазд на обещания.

Но какое бы блестящее будущее ни ожидало Ирвина, оно так и не наступило. Началом конца стал Оксфордский альпинистский клуб, а человеком, который убил Ирвина, был Ноэль Оделл. Оделл, друг и почти ровесник Мэллори, должен был идти в экспедицию двадцать четвёртого года в качестве специалиста по дополнительному кислороду. В его обязанности входил контроль ёмкостей, проверка (и, кстати, разработка) их креплений, инструктаж альпинистов, до того никогда не работавших с кислородом.