Евангелие от Джимми - Страница 3
— Углерод-14, господин президент, — деликатно поправил Ирвин Гласснер, — это радиоактивный изотоп углерода, присутствующий во всякой живой материи, растительной и животной, в ничтожно малых и постоянных количествах. После смерти организма углерод-14 мало-помалу расщепляется, опять же с постоянной скоростью, согласно незыблемому математическому закону, поэтому его вес позволяет точно определить возраст организма.
Президент окинул взглядом друга детства и товарища по былым годам сомнений; встречаясь с ним, он всегда испытывал смешанное чувство неловкости и соперничества. Гласснер, которому он долгое время завидовал, — тот был и непринужденнее, и образованнее, и пить умел лучше, и родители его успокаивали душу своей заурядностью, — превратился в развалину. Все-таки есть в жизни справедливость.
— По-вашему, Ирвин, этому можно верить?
— Радиоуглеродная датировка слывет безошибочной, господин президент.
— Однако же, — вмешался Бадди Купперман, доставая из кармана какие-то засаленные листки, — ваш хваленый углерод датировал 24000 годом нашей эры раковины еще живых улиток, пять датировок поселения Джармо дали расхождение в пятьдесят веков, в Манчестерском музее у мумии 1770 года до нашей эры зафиксирована разница в тысячу лет между скелетом и полосами ткани, которыми он был забинтован, а одна лаборатория в Туксоне совсем недавно датировала охотничий рог эпохи викингов 2006 годом нашей эры, отправив таким образом в будущее предмет возрастом в полтора тысячелетия… Уж извините, но если говорить о безошибочных методиках, я все же предпочту маятник.
Буш скрипнул зубами и спросил, почему США не подвергли Плащаницу Христа более убедительной экспертизе.
— В то время, господин президент, нас, пожалуй, больше устраивала гипотеза о средневековой фальсификации.
Человек в сером произнес это спокойно и твердо. Оказавшись в центре внимания, он снял очки и протер их.
— Почему же? — возмутился президент. — Чтобы ослабить веру в Бога и укрепить врагов религии?
— Чтобы нам дали спокойно работать.
Затруднившись в выборе между торжеством Бога и национальным интересом, Буш помедлил. Потом, встретив вопросительный взгляд Ирвина Гласснера, сказал человеку в сером:
— Представьтесь.
— Доктор Филип Сандерсен, гематолог и генетик. В 1978 году я принимал участие в экспертизе STURP в Турине. Мои анализы подтвердили прекрасную сохранность крови, что объясняется, по всей вероятности, блокирующим воздействием мирры и алоэ, которыми была пропитана ткань. Наличие альбумина говорит о том, что это человеческая кровь, а билирубин свидетельствует, что человека долго пытали.
Он не говорил, а вещал, волнообразно шевеля бровями, излагал мысли изысканно и неспешно, хорошо поставленным голосом человека, который следит за своими высказываниями и знает им цену.
— Я провел анализ ДНК, но крови оказалось недостаточно. По ходатайству кардинала Хранителя Плащаницы 21 апреля 1988 года мне было поручено наблюдать за взятием проб для радиоуглеродной датировки, и, когда пробы были взяты, я, воспользовавшись случаем, приложил клейкую ленту к отпечаткам пяти ран, где наиболее высока концентрация крови.
Ирвин Гласснер не верил своим ушам: его коллега на голубом глазу признался — да еще с ноткой патриотической гордости — в том, что ничтоже сумняшеся выкачал для собственной надобности кровь Христову из святыни, охраняемой как ни одна в мире. Чуть подавшись вперед в белом бархатном кресле, доктор Сандерсен преподносил свое преступление — иначе не назовешь! — как вклад в американскую науку, и никого из присутствующих это, кажется, не шокировало.
— На этот раз результаты превзошли мои ожидания: ДНК, содержащаяся в лейкоцитах, подразделялась всего на триста двадцать три нуклеотидных основания, что говорит о ее глубокой древности — в современной ДНК их миллионы. Я провел ПЦР, цепную полимеризацию, позволяющую увеличить количество неразложившихся молекул ДНК. Результаты, полученные затем при помощи программ секвенирования, — проще говоря, расшифровка генетического кода распятого, — заставили меня обратиться к правительству после первого же успешного опыта. Мне, с одной моей лабораторией, были не по плечу ни ответственность, ни расходы, связанные с открывшимися перспективами.
Словно ударная волна прокатилась по Овальному кабинету. Все в изумлении раскрыли рты, кроме трех «соколов», уже изучивших досье вместе с президентом, и Бадди Куппермана, который, вне себя оттого, что администрация Клинтона не допустила его до этого дела, что-то яростно царапал ручкой на листке бумаги.
— И вы, имея на руках такие гематологические свидетельства, — вдруг вскипел профессор Макнил, — позволили нашим коллегам из Аризонского университета приписать подлинный отпечаток Христа средневековому фальсификатору…
— Отмежевав Плащаницу от исторической личности Христа, мы сохранили за собой преимущество, — объяснил Сандерсен президенту, который по-прежнему смотрел в его сторону. — Европейцы, уверившись в том, что на полотне не кровь Христова, а средневековая краска, и не подумали искать в ней ДНК…
— Да прекратите же наконец поминать имя Господа! — ревниво воскликнул пастор Ханли. — Вы сделали анализ крови человека, распятого пусть даже в первом веке, согласен, но ничем не доказано, что это был Иисус!
— А кто же еще, по-вашему? — вскинулся Макнил. — Больше ни один человек в истории не был приговорен к терновому венцу, к пытке острыми шипами, впивавшимися в кожу всякий раз, когда распятый пытался поднять голову, — видите подтеки? А волосы, посмотрите на их длину! Назаретянам запрещалось их стричь! Сто двадцать следов от ударов плетью, освидетельствованных хирургами, пять ран, подлинность которых установлена, бесконтактный отпечаток, Евангелия, историки — чего вам еще? Нет, вечно эти попы мешают ученым работать.
— Вера, профессор, не нуждается в доказательствах.
— Ну так держите вашу веру при себе, а нам оставьте доказательства.
Проповедник повернулся было к президенту, но прикусил язык, так и не воззвав к третейскому суду. Сползшие вниз уголки губ, побелевшие пальцы, вцепившиеся в лацкан пиджака, взгляд, устремленный в пустоту, — Джордж Буш-младший, казалось, приносил присягу. Его приближенным были хорошо знакомы такие минуты, когда он вот так погружался в себя и никто не знал, надолго ли ни что вообще с ним в это время происходит: подогрев ярости до точки кипения или, наоборот, попытка ее сдержать. Мелкий дождик постукивал в окна кабинета, и все присутствующие с интересом смотрели на капли, ожидая, когда хозяин соблаговолит к ним вернуться.
— Что я должен знать о клонировании?
Ирвин Гласснер встрепенулся. Вопрос президента был адресован ему. Застигнутый врасплох, он увидел, что к нему обернулись все лица, почувствовал, что краснеет, скрестил руки на груди, чтобы скрыть дрожь в пальцах правой. После этого, прокашлявшись, приступил было к лекции об энуклеации овоцитов в начале фазы деления.
— Конкретнее.
— Берется неоплодотворенная яйцеклетка, господин президент, из нее извлекается ядро, которое заменяют…
Он вдруг осекся.
— Ну?
Ирвин Гласснер уставился на снимки Туринской плащаницы: до него вдруг дошло, как связана его специальность с темой беседы.
— Чем его заменяют?
Не без усилия Ирвин Гласснер снова встретил президентский взгляд и продолжил, пытаясь унять биение собственного сердца:
— Его заменяют ядром, извлеченным из клетки клонируемого животного, предварительно лишив яйцеклетку питания, чтобы запрограммировать ДНК нового ядра. В случае удачи развившийся из яйцеклетки эмбрион имплантируется самке, которая выносит и произведет на свет существо, генетически аналогичное тому, у которого взята клетка.
Буш обвел сосредоточенные лица вопрошающим взглядом. В эту минуту к нему подошел метрдотель с телефоном на подносе. Он сказал несколько слов Первой леди, положил трубку и кивнул:
— Даты.
— Группе ученых из лаборатории Бриггса в Филадельфии удалось клонировать эмбриональные клетки лягушек еще в 1952 году. В 1986-м нами был создан теленок-клон, но дальнейшие опыты не предавались огласке. Европейцы — те продолжали потчевать общественное мнение своими мышами, кроликами и поросятами вплоть до кульминационного момента, когда в 1996 году родилась овечка Долли. Англичане утверждали, что это был первый клон млекопитающего, созданный из соматических клеток взрослой особи. Но мы, при соблюдении тайны, сделали это раньше.