Это взрослая жизнь, детка! Как прожить свои двадцать так, чтобы ни о чем не жалеть в тридцать - Страница 6

Но если с одной стороны имеются «вершки», то с другой не обошлось без «корешков». И, увы, отмечая двухмесячную годовщину в статусе «безработного, который по-прежнему ищет работу», ты видишь, что «корешки» растут с пугающей скоростью.

Роман утыкается в кирпичную стену, достигнув 51 страницы, а в ответ на твое объявление о поисках соло-гитариста приходят лишь два сообщения. Одно – от тринадцатилетнего подростка, который умеет играть на скрипке и ходит на уроки по вторникам и четвергам. Второе – от парня по имени Роско, который, кажется, вообще ни на каком инструменте не играет, но отчаянно жаждет личной встречи, чтобы «тогда уж и посмотреть». Ммм…

А потом ты приходишь на вечеринку, и кто-то в сорок девятый раз спрашивает тебя: «Ита-ак… чем ты зарабатываешь на жизнь?» – и этот вопрос гарантированно задается достаточно громко, чтобы его услышали все. Вопрос, который заставляет тебя снова устраивать шоу разговорной магии в попытке вытащить из своей шляпы кролика, который издох две недели назад.

Все надежды и приятное предвкушение жизни с бесконечными возможностями заканчиваются лежанием на диване и просмотром сериалов, и с каждой новой серией в тебе нарастает ярость, ибо «как они могут в рабочее время устраивать покатушки на огнетушителях, а я не могу устроиться работать даже в «Старбакс»!».

Да роль безработного начинает утрачивать свой блеск, и сияние ее делается совсем тусклым. Ты не можешь по-настоящему расслабиться, потому что тебе кажется, что ты не сделал ничего настолько достойного, чтобы от этого отдыхать. Уныние, депрессия и отчаяние начинают молчаливо преследовать тебя, точно три больные собаки, запрыгивая к тебе на колени всякий раз, как только ты вздумаешь встать.

Поиск работы на полную ставку – самая трудная работа на полную ставку, какой ты когда-либо занимался.

Вот только за это ничего не платят. Это приводит в уныние. И всем плевать, даже если ты не явишься на работу.

Я научился вставать рано, выходить из дома, прилично одеваться и относиться к поискам работы как к работе.

Если останешься дома и начнешь «работать» в 10:30, не снимая пижамы, то к 12:30 все кончится коробкой печенья и просмотром 23 «гарлем-шейков» на YouTube.

Отдай всего себя поиску подходящей работы: это самая важная работа, которая у тебя когда-либо будет.

Помилуй, Господи, нас – многочисленных, униженных, безработных.

Аренда квартиры. Еда. Автострахование. Счета за сотовую связь. Оплата учебы в университете. Поездки в автомастерскую, чтобы починить деталь, о существовании которой в твоей машине ты и не подозревал. Да, теперь это все обходится намного (погодите-ка, не может быть, чтобы они это всерьез!) дороже, чем в те времена, когда все твои расходы оплачивали родители.

Не волнуйся, первый шок пройдет. Но все равно – всякий раз, когда ты платишь за квартиру, где-то ангел теряет крылья.

Свидание – это не предложение руки и сердца. Это не романтическая комедия. Это не смертный приговор.

Свидание – это недолгий период времени, проводимый с другим человеческим существом, когда вы оба пытаетесь узнать историю друг друга. А потом разъезжаетесь по домам.

Не превращай свидание в нечто большее, чем просто свидание. Иначе никакого свидания не получится.

Процесс знакомств и свиданий – это процесс оттачивания твоего вкуса.

Если бы я попросил тебя описать твой любимый сорт виски, смог бы ты это сделать? Ну, если только ты не Аль Капоне или не какой-нибудь там хипстер, вероятно, ты бы этого сделать не смог, поскольку твой опыт не настолько обширен.

Тот же принцип применим и к свиданиям: невозможно по-настоящему описать, что ты ищешь в девушке (или парне), если ты не провел вместе какое-то время, пытаясь узнать ее (его) поближе. Каждое свидание позволяет тебе лучше разобраться в сложности твоего вкуса.

Свидание – это просто процесс проб и ошибок. И если не станешь пробовать, это и будет твоя самая большая ошибка.

Не думаю, что проблема заключается в наших планах и мечтах. Настоящая проблема – в том, насколько быстро мы хотим увидеть эти планы и мечты материализовавшимися на нашем пороге в красивой обертке с большим бантиком.

Я думал, что красную ковровую дорожку раскатают передо мной на третий день после моего двадцатилетия, в то время как Бог запланировал это событие на День 2334. В смысле, на тот момент, когда я был к этому действительно готов.

У Бога есть Его собственный график для твоей жизни. У тебя – свой график для твоей собственной жизни. Иногда они совпадают – как, например, в тот февральский вторник три года назад. Но по большей части таких совпадений не происходит.

Мы, конечно, можем попытаться крепко держаться за то, чего не можем контролировать, вцепляясь в подробности нашей жизни, точно пятилетний ребенок, пытающийся выгулять носорога.

А можем просто расслабиться, отпустить эти подробности на волю и позволить им сделать свои дела. Мы можем закопать их глубоко в землю и поливать своей креативностью, последовательностью и терпением.

А потом, когда наступит нужный момент, мы будем наблюдать, как наши планы и мечты становятся больше, лучше и прекраснее, чем мы сами когда-либо планировали.

Явиться на собеседование по поводу рабочего места, о котором ты никогда не слышал и вообще не уверен, что можешь и хочешь заниматься такой работой, а потом, на середине собеседования, осознать, что у тебя нет ни малейшей уверенности, что речь идет о какой-то реальной работе, – одна из гордых традиций «двадцатилетних». Если эти слова близки твоему сердцу – поздравляю! Добро пожаловать в клуб.

Как-то раз я побывал на собеседовании по поводу работы в сфере «продаж», объявление о которой нашел в Интернете, и ко второму собеседованию по-прежнему не слишком хорошо понимал, чем именно я буду торговать. Полагаю, я дал верные ответы насчет продаж этих воображаемых товаров, поскольку, когда второе собеседование закончилось, меня пригласили в комнату, полную таких же, как я, «двадцатилетних», где крупный мужчина, этакий мистер Чистюля в дешевом костюме, толкнул энергичную речь о том, сколько денег мы могли бы заработать, если бы обладали страстным желанием быть бизнесменами, как он сам, – и всю свою речь он изобильно приправлял лексиконом (бодрым и красочным) шкипера, ведущего свой корабль сквозь ураган.

Под конец его речи я отпросился в туалет. И пружинистым шагом вышел прочь из этой комнаты, прочь из этого здания, прямо к своей машине. (Ладно-ладно, признаю, это больше напоминало паническое бегство.)

Одно дело – продажи. Совсем другое – присоединиться к мистеру Чистюле и его *запикано* культу продаж.

На той же неделе я побывал на собеседовании по поводу работы в одном учебном центре Лос-Анджелеса, где нужно было учить корейских детишек правилам сдачи теста на проверку академических способностей – того самого теста, результаты которого в моем исполнении не впечатлили преподавателей Гарварда настолько, чтобы они ломились ко мне в дверь.

Когда я прибыл на собеседование, меня быстро препроводили на задворки учебного центра, и мы принялись разговаривать о моих рабочих перспективах и опыте, стоя между мусорным контейнером и горой деревянных ящиков. Мне еще никогда прежде не приходилось сражаться с вонью гниющего мусора во время собеседования, так что, полагаю, показать себя во всей красе я не сумел.