Это взрослая жизнь, детка! Как прожить свои двадцать так, чтобы ни о чем не жалеть в тридцать - Страница 5

Так почему же я сегодня благодарен за все свои прежние рабочие места? Потому что мы можем большему научиться на том рабочем месте, которое нам нравится меньше всего.

Возьмем, к примеру, мой опыт работы в колл-центре, где меня час за часом поносили за то, чего я не мог ни исправить, ни изменить. Каждый божий день я испытывал единственное желание – уйти оттуда. Но я собирался жениться спустя полгода и не мог позволить себе бродить по Тупику Безработицы.

Однако благодаря этой дерьмовой работе в колл-центре я научился одному важному навыку – последовательности. Я научился приходить на работу и работать каждый-божий-день. Я научился быть терпеливым, не сдаваться и просто стараться в следующий раз добежать до конца еще один круг.

Так что если ты в данный момент оказался в дремучем лесу из компьютеров и сводных таблиц, не уверенный, что выдержишь здесь хотя бы еще один день, выясни, чему тебе нужно научиться, – и научись этому. Если ты этого не сделаешь, вполне может быть, что дерьмовые работы станут твоим переходным ритуалом и в тридцать, и в сорок, и даже в пятьдесят «с чем-то».

Мысленно представь себе, кто ты есть и кем хочешь быть, а потом, когда наступит подходящий момент, беги так, будто по пятам за тобой гонится дикий кабан.

Каждый запускает руку в коробку с шоколадными конфетами, имея определенные ожидания.

Высокие ожидания.

Нет необходимости заглядывать в снобскую «шоколадную легенду», лежащую на дне коробки и уверяющую, будто это Божий дар любителям шоколада. В смысле – это же просто шоколад. Чтобы есть шоколад, никакие инструкции не нужны. Ты владеешь этим искусством всю свою жизнь.

Итак, ты хватаешь первую попавшуюся на глаза кругленькую и выпуклую вкусняшку и, не медля ни секунды, засовываешь лакомство в рот, точно заедая мятной пастилкой креветку в чесночном соусе.

«Боже, какая гадость!» – тебе едва удается выплюнуть эти слова заодно с кусочками того, что позднее во время сеанса у психотерапевта ты будешь описывать как хрустяще-малиново-мятно-ликерно-лакричный комок чего угодно, только не шоколада.

Как мог шоколад так поступить с тобой? После всего, что вы прошли вместе! Ты чувствуешь себя обманутым, обведенным вокруг пальца!

Вот такое же ощущение может возникать и в нашей жизни «после двадцати».

Однако когда ввязываешься в дело, рассчитывая на нечто чудесное, всегда есть риск получить черт-те что. Среди невероятных и великих всегда прячутся самозванцы.

Но коробка шоколадных конфет искупит свою вину. Непременно.

При одном условии: ты дашь ей еще один шанс.

Твои «двадцать с чем-то» – это процесс, в котором вера становится твоей собственной, отдельной от родителей и детства. Иногда это означает, что придется, спотыкаясь, уйти прочь, чтобы понять, к чему ты возвращаешься.

Может быть, ты читал книгу или смотрел фильм под названием «В диких условиях»? Это подлинная биографическая история парня по имени Крис Маккэндлесс, который заканчивает университет Эмори лучшим в своем выпуске, а потом бросает все – семью, сбережения, машину, комфорт, здравый рассудок – чтобы уйти пешком на Аляску и поселиться там, не имея при себе ни вещей, ни какого-либо опыта.

Он уходит в дикую природу, чтобы спастись от комфорта и ловушек, которые отвлекают человека от поиска истины. Но по мере развития сценария мы также видим, что он бежит от воспоминаний о жестоком отце, а изменяя свое имя на «Александр-Супербродяга», заодно пытается сбежать от самого себя.

Крис добирается до Аляски и живет «в диких условиях». Потом он ухитряется заблудиться «в диких условиях», потом осознает, что оказался по-настоящему один в этих «диких условиях», потом попадает в ловушку «в диких условиях», когда река разливается и преграждает ему обратный путь. А потом (книга вышла в 1996 году[1], фильм – в 2007-м, так что, полагаю, к тому времени правительство уже приняло ограничительный закон «Об испорченной концовке») закономерным финалом для Криса должна стать смерть «в диких условиях».

Мне было нелегко смотреть фильм «В диких условиях». По массе причин. В основном потому, что я отчасти узнавал в Крисе Маккэндлессе самого себя, ищущего истины любой ценой. Я помню бесконечные вопросы, борьбу, сомнения и острое чувство одиночества.

И если ты угодил в эту чрезвычайно сложную полосу вопросов, ты тоже знаешь, что там бывает очень одиноко. Порой болезненно, бесповоротно, безжалостно одиноко. И есть нечто странно важное в происходящем в нас, когда мы лишены всего, что некогда составляло нам компанию.

Не втягивай голову в раковину, полагая, что лишь ты сам можешь защитить себя. Не отправляйся в опасное «большое аляскинское путешествие», в котором будешь жить в пустыне сам по себе. Это не жизненные поиски, это самоубийство.

Пригласи на ужин пару-тройку друзей. Поговори с ними, посмейся – пусть даже смех будет самую малость натужным – и еще до конца ужина, возможно, заметишь, что твои друзья пережевывают те же самые вопросы, что и ты. И в этот момент честного разговора ты увидишь свет в темных и пыльных углах.

Я был чуточку шокирован, когда кадровики начинали кривиться, глядя на мой университетский диплом и резюме, словно я протягивал им использованную коробку из-под пиццы, вынутую из мусорного бака.

Я уяснил, что университетский диплом – не личный пропуск. Твой диплом – это лишь мизинец на ноге, вставленный в дверную щель. Это крохотный лучик света и слова: «Ладно, у вас есть одна минута – убедите меня».

И то, что ты успеешь сделать за эту минуту, составляет разницу между въездом в Страну Работы Твоей Мечты и очередным «мне снова пришлось перебраться к родителям».

Долгое время я был безработным.

Не хочу уточнять, насколько долго я был безработным; это просто был более долгий срок, чем пребывание Уильяма Генри Гаррисона[2] на президентском посту, и менее долгий, чем пребывание на том же посту Джеймса Гарфилда[3]. (Спасибо, Википедия!)

Сегодня ты уверенно стоишь на своих ногах – а назавтра тебя увольняют. Твоя очевидная «заменимость» слегка унизительна. Типа того, как ты не выходишь на поле в матче плей-офф – а твоя команда выигрывает и без тебя со счетом 54:7.

Но – эй, собратья-безработные, нам ведь не так уж и нравилось работать, верно? Да, очень возможно, что стать безработным – этакое скрытое везение, открытое окно рядом с закрывающейся дверью, стакан лимонада, выжатый из упаковки кислых лимонов – нашего увольнения.

Может быть, нам подарили именно то, о чем мы все это время молились, – вернули нам нашу жизнь!

Теперь у нас есть время, чтобы написать роман, составить свой бизнес-план или найти соло-гитариста для группы. Жизнь прекрасна!