Это война, детка (ЛП) - Страница 2

— Три.

Мой голос. Куда он пропал? Боже, пожалуйста. Помоги мне!

— Два.

Нет! Нет! Нет!

— Один. Время вышло.

Заведя руку за спину, Гейб достал огромный нож. Таким легко можно было убить Брэндона.

— Н-нет!

Гейб за моей спиной зарычал, и возьмись я угадывать, предположила бы, что его удовлетворил мой ответ. Вжавшийся мне в спину твердый член доказывал, что помимо прочего Гейб возбудился.

— Хороший ответ, — проворчал он. — А теперь попрощайся со своей спальней и парнем. Ты больше никогда их не увидишь.

Гейб снова закрыл мне рот рукой, не дав вытолкнуть застрявший в горле крик. Наверняка он просто меня разыгрывал. Папа вполне мог устроить спектакль, чтобы я больше никогда не решилась обжиматься с парнем в родительском доме.

Всего лишь розыгрыш.

— Прости, милая, сейчас будет больно, — единственное предупреждение, прежде чем Гейб ударил меня по голове тупым предметом — вероятно, рукоятью ножа.

Меня утягивала тьма, и последнее, что я мельком увидела — неподвижное окровавленное тело Брэндона.

«Ты больше никогда их не увидишь», — мне не верилось, что все происходило на самом деле, и с этой мыслью я провалилась в небытие.

Бейли

У меня гудела голова.

Тук. Тук. Тук.

Куда я попала?

Какой был день?

Я потеряла ориентацию, замерзла и ужасно себя чувствовала. Но пугало меня другое. Дело было не в том, что я не ела. И не спала. Нет. А в том, что не видела ничего, кроме кромешной темноты. Должно быть, прошло несколько дней.

Меня похитил наш сосед, и в моей груди закипал гнев. Я не могла доказать, но узнала его голос. Гейб украл меня прямо из моей спальни. Папа так и не пришел. Брэндон был сильно ранен. А я понятия не имела, куда попала.

Снова услышав над головой глухие удары, я попыталась успокоить бешено бившееся сердце. Гейб забрал меня, чтобы запереть в какой-то темнице и позволить умереть? Но какой смысл?

Еще стуки. Несколько. У меня зачастило сердце, и я понадеялась, что за мной пришла полиция. Что отец меня нашел и привел свору полицейских, уверенно шедших мне на помощь. В семнадцать лет слишком рано умирать. У меня были планы, и я собиралась поступить на медицинский факультет. Планы, включавшие, как я надеялась, свадьбу с Брэндоном и рождение детей. Мы любили друг друга. Господи, я молилась, чтобы с ним все было хорошо.

Острая боль пронзила мой живот, и я захныкала. Хотела бы я закричать и попросить Гейба накормить меня чем-нибудь — чем угодно — но ранее мои попытки провалились. Крики не были услышаны. Они не принесли мне пищи, зато от них я сорвала горло и охрипла. Потрескавшиеся губы — самое очевидное следствие обезвоживания. У меня ужасно пересохло горло. Сколько бы раз я ни пыталась накопить слюну, у меня изо рта не выделялось ничего, кроме маленького комка густой мокроты, при проглатывании вызывавшего лишь тошноту.

— Помогите, — проквакала я не громче шепота.

Опять обойдя помещение, я в темноте попыталась хоть что-нибудь нащупать, но ничего не нашла. Ни единой чертовой вещи. Один угол я выделила под туалет. Теперь его украшали выделения моего тела, но их было не так много, учитывая, что я умирала от недостатка питательных веществ.

— Пожалуйста, — на этот раз мой голос прозвучал уже громче, но так и не вырвался из бетонных стен.

Протянув руки, я снова провела пальцами по стенам в поисках выхода. Разве в помещении могло не быть ни окон, ни дверей? Как Гейб засунул меня в эту гробницу?

Что-то заскользило по моей руке, и я завизжала. Должно быть, паук. Нормальная девушка, какой я была совсем недавно, забилась бы в угол и попыталась сбежать. Но будучи напуганной и оголодавшей пленницей, я задалась вопросом, могла ли съесть паука? Было бы противно, но белок есть белок.

Или яд.

Я снова почувствовала себя побежденной. С моим везением я бы проглотила мерзкого паука и отравилась насмерть. И тогда папа, опоздав на пару часов, обнаружил бы мое разлагавшееся тело или что-то вроде того.

Он потерял бы нас обеих — меня и маму.

В тишине раздался мой тихий всхлип, и я ждала слез. Но нет. Еще минуту я проплакала всухую, после чего подавила эмоции. Мама болела, но держалась не так уж плохо. Она говорила, что донор может появиться в любой момент. Хотя папа не верил. Он искал выход. Обращался к экспертам по всему миру. Обыскивал интернет. Делал все, лишь бы спасти любовь всей его жизни.

Но время шло.

Для нас обеих.

Надо было сказать ей перед сном, как сильно я ее любила. Нет же, я думала только о последнем шаге со своим парнем, чтобы скрепить наши отношения. Секс. Я заставляла Брэндона ждать, хоть и была готова. И вот теперь…

Боже, какой же я была глупой.

Я не знала, сколько прошло времени, но пребывание в подвале сказывалось на моем рассудке. Я кричала, пока не охрипла и не потеряла голос. Плакала, пока мышцы живота не натянулись и не заболели. Потратила немыслимое количество времени, ощупывая во тьме все стены и ища малейшие щели. Воображала все сценарии, которые могли ждать Брэндона, и ни один из них не был удачным. Однажды попытавшись посчитать в уме, на шести тысячах заскучала и сдалась.

Я пробыла здесь вечность.

Часы, дни, месяцы — мой разум крутился по бесконечной ужасающей спирали.

Я была в нескончаемом темном аду.

Без собеседника.

Без еды, воды и купания.

Без всего, кроме тьмы и безумия, медленно просачивавшегося сквозь трещины в моей душе и составлявшего мне компанию.

Пока на пыльный пол передо мной не упала полоса слепящего света, на которую я шокировано покосилась.

— Гейб, пожалуйста, — едва слышимо взмолилась я.

Мне хотелось кричать, плакать, упрашивать.

Но я замерзла и устала. Страдала от дезориентации и стресса. Просто хотела домой.

Полоска света расширилась до четкого желтого квадрата метрах в четырех над полом. Несколько раз моргнув, я попыталась защитить свои чувствительные глаза от ярких лучей. Почти весь проем занял силуэт — с широкими плечами и растрепанными волосами — перекрывший для меня свет.

— Как дела, детка? Жива-здорова? — низкий голос Гейба напоминал хриплый рокот, раньше волновавший меня. Теперь же он пугал до полусмерти.

— Я хочу домой, — твердо заявила вопреки тому, что у меня дрожал голос.

Гейб рассмеялся, но невесело. Мрачно, злобно, адски… да. Совершенно невесело. Кем был человек, которого я якобы знала последнее десятилетие? Я годами наблюдала, как он заигрывал с другими женщинами и хотел их. Слышала, как шептал грязные сексуальные обещания им на ухо, и завидовала вниманию, которым Гейб их одаривал. Ну и фантазировала о том, как его сильные умелые руки могли бы блуждать по мне, как он поцелуями приглушал бы мои крики. Все это время за шутками и дружелюбием крылся адский демон, выжидавший идеальной возможности взять то, что ему не принадлежит.

— Бейли, детка, я же сказал тебе, — угрожающе начал Гейб без малейшего намека на юмор, — что ты никуда не уйдешь.

— Почему? — на этот раз из моих глаз действительно потекли слезы. Маленькие горячие капли заструились по щекам и закапали с подбородка. Если Гейб не собирался отпускать меня, мог хотя бы объяснить.

— Ты проголодалась?

Меня раздражало, что он вопиюще игнорировал меня, и я доковыляла до пятачка света на полу. Мое грязное тело было обнажено, но я хотела, чтобы Гейб меня увидел. Хотела, чтобы увидел во мне маленькую девочку, нуждавшуюся в его заботе. Маленькую девочку, которую он похитил по своим извращенным причинам.

— Почему ты так со мной поступаешь?

Пускай я не могла разглядеть выражение его лица, но имела возможность сказать, что оно меня тоже раздражало. Гейб в ответ расстроено провел рукой по своим взлохмаченным волосам и вздохнул. Я знала, что у него на висках была седина. Когда-то я мечтала запустить пальцы в его волосы.