Это ты, Африка! (СИ) - Страница 15
Пальмира состоит из нескольких районов, мы так и не успели осмотреть всё. День начал склоняться к вечеру. Мы пресытились развалинами и вышли на трассу, которая проходила прямо среди развалин, разделяя город на две половины. Тут нас зазвали на чай местные жители, проезжавшие мимо на трёхколёсном мотоцикле с маленьким кузовом. Вшестером на мотоцикле? Ну-ну…
Жители привезли нас в свой пальмовый сад, типа того, что мы посещали утром. Поставили на огонь маленький закопчёный чайник. Хозяева проявляли свойства англоговорения и восхваляли свою страну, упирая на то, что она самая дешёвая из всех стран Ближнего востока.
"Вон ботинки у тебя разрушаются," — показывали они на мою отделяющуюся подошву у ботинка московской фабрики спортивной обуви, — "В Дамаске всего за сто фунтов починят! Это всего два доллара! Сирия самая дешёвая страна!"
"В Иране за один доллар можно новую обувку купить," — подшучивал над ними Андрей, не бывший в Иране, — "Сирия дорогая страна, Иран самая дешёвая!"
Когда же чай был выпит и мы собрались на трассу, оказалось, что он был платным: поллитра чая в "самой дешёвой" Сирии оценили в 100 сирийских фунтов. Вероятно, все разговоры о дешёвости Сирии, заведённые хозяевами, имели целью подготовить клиентов к расплате. Гриша достал из кармана припасённый билет МММ, нарёк его "Russian EVRO = 1.8$" и расплатился им.
Да, конечно, массовый туризм изменяет лицо городов и целых стран. Здесь, в Пальмире, местные жители привыкли собирать деньги с иностранцев за ночлег и за чай — а ведь всё это нам предлагали во всех других местах абсолютно бесплатно, да ещё и с удовольствием. То же самое мы наблюдали в Индии год назад: масса торговцев и предлагателей платных услуг и таксистов, и в то же время в соседнем Пакистане или в Иране, где туристов почти нет — восточное гостеприимство и бескорыстная доброта.
В кузове очередной машины мы поехали в следующий город — Хомс. Вечерело, трасса шла по возвышенности, было пыльно и холодно, мы с Андреем даже замёрзли по дороге. Вдоль трассы, справа и слева, тянулась бесконечная пустыня. Но она не была безжизненной: тут виднелись огороженные военные части, танки, локаторы; там — тусовки кочевников-скотоводов со стадами и палатками; в общем, пустыня была населена. Палатки скотоводов показались мне одинаковыми; интересно, если кто-то из них едет в город, то как потом обратно находит своё местожительство? километровых столбов-то нет! Перед Хомсом пошли промышленные заборы, и в вечерних сумерках, после Пальмиры, они смотрелись скучно.
Пропылённые и весьма замёрзшие, мы приехали в город Хомс, цивильный и довольно современный, третий по величине в Сирии (более миллиона жителей). Хотелось найти чайхану, напиться чая и отогреться. Вскоре едальня была обнаружена. В любом сирийском городе и даже посёлке легко найти уличную закусочную, но все они имеют свой ограниченый ассортимент. В этой самым главным блюдом были «сэндвичи», этакие рулеты, когда в блин хлеба заворачивают салат из солёностей, котлетностей и т. п… Мы были единственными посетителями харчевни, и хозяин, обрадованный тем, что его посетили четверо прожорливых русских, спешно обслуживал нас своими сэндвичами и "мэ мэгли" (кипятком). В Хомсе было уже теплее, чем на трассе — около +10 — но всё-таки это был февраль, и хозяин грел своё заведение большим обогревателем.
Пока мы сидели и питались, в городе погас свет, и всё вокруг стало темно и загадочно. Минут через пять свет включили снова, и вечерний город вновь засветился тысячью огней. Мы объелись, согрелись, обпились, поблагодарили хозяина заведения, расплатились и продолжили гуляния по городу.
Когда же мы достигли центра вечернего Хомса, один из городских таксистов, обрадованный видением иностранцев, предложил нам заехать к нему в гости на чай. После Пальмиры мы заподозрили неладное (увезёт куда-нибудь, а потом окажется платная услуга), и предупредили его. Таксист возмутился:
— Как я с друзей могу побрать деньги? Хотите, я вам лучше дам денег? Сколько вам нужно! 1000 фунтов? 2000? 5000? — мы успокоили водителя, сказав, что не нуждаемся в деньгах, и он, радостный, повёз нас к себе домой.
Мы довольно долго ехали по улицам Хомса, углубляясь в его недра. Центральные улицы были широкими проспектами, а бетонные дома состояли из трёх-четырёх этажей со светящимися лавками и магазинчиками внизу.
Ближе к окраинам дома становились выше, улицы — уже, а магазинчиков становилось меньше.
Водитель жил со своей семьёй в обычной городской квартире с большим количеством детей и ковров и с небольшим количеством вещей. Электричество опять отключилось, и мы пили чай при свечах. Водитель всячески испускал желания вечной дружбы и предлагал нам вписаться у него на неделю, на месяц или даже на полгода. Однако нам показалось, что ночлег в этом доме затруднит жизнедеятельность гостеприимного таксиста, и вскоре мы попросились обратно в город. Кстати, чая мы уже перепили, особенно наполнился Миша.
Мы оставили на память пару открыток с видами России и наши адреса; хозяин, довольный, повёз нас обратно.
"Неплохо было бы обрести ночлег уже на выезде в сторону Тартуса", — думали мы. Водитель высадил нас в центре города и продолжил таксовать дальше. Мы же пошли на окраину города, туда, где должна была проходить трасса в сторону Тартуса. Тут начался холодный февральский дождь. Мы шли медленно, ибо сперва приехали в сей город замёрзшие, а теперь стали мокрые и объевшиеся.
Через пару километров город кончился, и пошли пригороды. Решили напроситься на ночлег. Вот первое место — придорожная бензоколонка. Наш словарный запас на арабском пока невелик, но всё же…
— Мумкен — наам — хуна? (можно — спать — здесь?)
Жители бензоколонки удивлёно смотрят на нас, мокрых, и предлагают отправиться в город, в отель. Мы так и не смогли объяснить им свою сущность и пошли дальше.
Вот в стороне от дороги стоит коттедж новых сирийцев: с домофоном, с привратником и другими прибамбасами. Новые сирийцы дивятся, но, несмотря на знание английского языка и очевидное наличие свободного места, пускать нас не хотят.
Вот вдоль трассы пошли мокрые сады, теплицы, огороды… Во мраке мы подходим к маленькому домику. Рядом стоит кухня-сарай, как раз для нас по своим размерам. Мы стучимся и просимся у хозяев заночевать в их сарае. Труженики села удивляются и позволяют нам.
Ура! ура! ура! Наука победила! Устраиваемся поплотнее в сём сарайчике. В головах у нас — железная банка с сахаром, кастрюли, припасы всякие.
— Надо рюкзаки спрятать, а то сопрут, — предложил Гриша.
— Кто, интересно? хозяева? — посмеялись остальные, и рюкзаки прятать не стали. Дождь шумел снаружи, и никто ничего не спёр.
Утром мы ехали на запад, к морю, а ветер дул нам навстречу, на восток, как он дует в этом месте всегда. Ёлки, которыми была обсажена дорога справа и слева, стояли, скрючившись, пригнувшись к востоку, и все их ветки росли только на восток. Я никогда не видел такого явления. Несколько километров вдоль трассы шли ёлки, ёлки, ёлки, и все, как пугала, развевающиеся на ветру, распустили по ветру свою зелёную одёжку.
* * *
Примерно на полдороги между Хомсом и берегом моря стоит крепость Крак де Шевалье. История этого замка относится к временам крестоносцев. Девять веков назад в христианской Европе зародилась идея освободить Иерусалим и прочие святые земли от «неверных», то есть мусульман. Европейские войска понастроили немало крепостей на Ближнем Востоке, а самой мощной крепостью стал Крак де Шевалье.
Как мы узнали из книги "Вся Сирия", до прихода крестоносцев на этом месте находилась арабская крепость. Во время первого крестового похода, в 1099 году, её мимоходом заняли крестоносцы, но тут же оставили, ибо торопились в Иерусалим. Через 11 лет, уже распространившись по Святой Земле и её окрестностям, крестоносцы снова захватили замок. В середине XII столетия он был укреплён и отбил множество атак мусульманских войск. Крак имел два ряда стен и запас продовольствия на пять лет, почему и мог выдержать длительную осаду. Лишь в 1271 году мусульмане путём подкопа и хитрости взяли Крак, выгнали всех рыцарей, а сами занялись дальнейшим укреплением крепости.