Это моя земля. Дилогия (СИ) - Страница 9

– С чего решил? – История про «народных мстителей» меня заинтересовала.

– Да девчонок у них в группе много. Как минимум четыре, причем две – совсем на вид соплюхи, школьницы. Но стреляют – дай дорогу! Они тут с нашим руководством что-то вроде джентльменского соглашения заключили: мы им автоматы и патронов подогнали, а они несколько дней по Солнечногорску круги наматывали, мертвецов отстреливали да людей, в домах заблокированных, выводили. Через нас несколько десятков ими спасенных прошло, почти все про них рассказывали. А потом они это дерьмо, – майор сплюнул на грязный асфальт, искоса зыркнув на повешенного, – притащили. Таких шакалов там целая стайка сбилась, мать их за ногу. Беспределили по полной программе, несколько человек застрелили просто так – развлекались. Женщин насиловали и убивали. Короче, та еще погань…

– А про «подвиги» – то их откуда узнали? Свидетели?

– Да сам, гаденыш, раскололся. Сначала под дурака косить пытался, но когда наш Абрек, – майор кивнул на рыжего контрактника, – свой трофейный «ухорез» достал – лопнул до самой задницы и запел, как канарейка.

– Так вы ему что, на самом деле, что ли, яйца отчекрыжили?.. – изумленно тянет Тимур.

– Не, брезгливый я, об такое дерьмище мараться, – скривился названный Абреком «контрас». – Так, попугал немного, пару раз по брюху ширкнул, только кожу и рассек, чтоб кровь пошла… А он тут же и обделался. «Герой», сука… Только против баб да безоружных воевать горазды были, твари.

С обсуждения повешенного бандита и поймавших его «партизан», которые, как я понял со слов майора, подались в то самое «Пламя», из которого мы только что приехали (интересные все же ребятишки, надо бы попробовать найти их да пообщаться), перешли к вопросам практическим и более приземленным. Я взял у майора часто́ты, на которых можно будет установить связь со штабом дивизии в Наре, и клятвенно пообещал передать их своему командованию. Хотя, думается мне, наши отцы-командиры давно уже и без нас состыковались. Впрочем, это нам не так уж важно. Наше дело маленькое – наладить контакты на своем уровне, а дальше: «Пусть лошадь думает, у нее голова большая». Мы же свое дело сделали честно.

В общем, проболтали мы с кантемировцами не меньше часа. Потом из железной утробы БМП высунулась чумазая физиономия мехвода, который позвал майора и протянул ему подключенный к ТПУ шлемофон.

– Простите, парни, – с ходу взял быка за рога тот, вернув «говорящую шапку» и подойдя к нам, – но нам пора. Не обессудьте…

– Да ладно, чего уж там, – понимающе хмыкнул я, – сами погоны носим, всё понимаем. Удачи!

Вполне по-дружески распрощавшись с нами, гвардейцы забрались под броню, и бэха, рыкнув движком и плюнув солярным выхлопом, зашлепала траками по асфальту в сторону Кольцевой, быстро набирая скорость.

– Все, орлы, гвардия отчалила, пора и нам честь знать. Пока до «Пламени» доберемся, пока все их бумажки оформим, глядишь – и «играющий тренер» Пантелеев со своего выезда вернется.

Пантелеева нам все-таки пришлось подождать, пусть и совсем недолго. Руливший на КПП старлей как раз успел вписать наши данные в толстый прошитый журнал с пронумерованными страницами и вручить нам по временному пропуску – явно в типографии отпечатанному небольшому листочку плохонькой сероватой бумаги. Приглядевшись к мелкому, почти неразличимому тексту в правом нижнем углу, я выяснил, что отпечатаны эти «мандаты» типографией Министерства обороны Союза Советских Социалистических Республик еще в семьдесят девятом году тиражом аж в один миллион экземпляров. Да уж, крепка была Совецка власть! А я ведь говорил, что в армейских закромах, если хорошенько поискать, еще и не такое найти можно. Один мой старый друг, служивший еще при Союзе в Закавказье, в теплой беседе под пивко поведал о штабелях хранящихся на тамошних складах казачьих шашек и кавалерийских седел. И знаете, несмотря на некоторую степень алкогольного опьянения как рассказчика, так и слушателя, я ему почему-то безоговорочно поверил. Во-первых, друг – из тех людей, что в склонности к пустопорожнему трепу не замечены, а во-вторых… А во-вторых, наглядное подтверждение я сейчас в руках держу: расходный, копеечный бланк, что почти тридцать лет назад отпечатан был и вполне себе в обращении до сих пор.

Едва выйдя из караулки, мы услышали пока еще совсем тихое, но уже вполне отчетливое завывание доброй пары десятков двигателей. Звук, знакомый до боли по кавказским командировкам – идет большая колонна.

– Вот и Пантелеев возвращается, – мотнул головой в направлении ворот спецназовский прапор. – Вы УАЗ свой чуть к забору подвиньте, а как колонна пройдет – в хвост пристраивайтесь. Они на склады пойдут сейчас, там плац здоровенный, как встанут – грузовики, думаю, под разгрузку пойдут, а наши все на броне останутся. Вот возле бэтров Пантелеева и ловите. Здоровенный такой мужик, тебя, конечно, пониже, но в плечах как бы не шире. И бритый наголо, как Котовский. В крайнем случае у любого с брони спросите – покажут.

Поблагодарив прапорщика за совет, мы рассаживаемся в машине, а когда длинная вереница из полутора десятков зеленых армейских тентованных «Уралов» и КамАЗов, сопровождаемых пятью бронетранспортерами-«восьмидесятками», неспешно закатывает через ворота и уходит куда-то вглубь территории учебного центра – едем следом.

Сразу поговорить с подполковником, которого я и без чьих-то подсказок моментально узнал по описанию, нам не удалось. Он, похоже, на головном БТРе ехал, и к тому моменту, как мы вслед за замыкающим бронетранспортером на плац перед складами выкатили и из припаркованного УАЗа вылезли, его уже перехватил какой-то парень, с которым Пантелеев сейчас оживленно и, по лицам видно, вполне дружески беседовал. Не мешать же людям – невежливо это… Собеседник подполковника, кстати, меня тоже заинтересовал. На вид – ничего в данных обстоятельствах и в этом месте необычного: высокий, худощавый, но крепкий, широкоплечий, с короткой стрижкой, одет в новенькую «горку». Среди бойцов в «Пламени» сейчас таких – двенадцать на дюжину. Зато вот автомат его… Насколько мне отсюда видно, изначально это был обычный АКМ, но вот сейчас… Как-то сразу сами собой вспомнились «народные мстители», про которых кантемировский майор рассказывал, – столько на тот автомат было понакручено и понавешано. Нет, не подумайте плохого, это я в хорошем смысле. Так сказать, в приступе белой зависти. Сам уже давно на такой обвес для автомата слюни пускаю, да только уж очень дорого – не по карману было. Короче, что-то мне подсказывает, что это один из тех самых «партизан», не исключено даже, что их старший.

– Стой, руки вверх, стрелять буду! – раздается вдруг у меня за спиной. – Борисяныч, глазам своим не верю, ты ли это?

– Оба-на, – оборачиваюсь я на голос. – Митяй! А твоя светлость тут какими судьбами?

После крепкого рукопожатия мы обнялись, похлопывая друг друга по плечам.

– Аккуратнее, ведмедь, помнешь меня, маленького, – делано кряхтит Димка, прозванный за «субтильное и хрупкое» телосложение Бульдозером. – Закабанел-то как! Толстеешь, брат, толстеешь.

– Хорош меня кошмарить, – широко ухмыляюсь я в ответ. – Типун тебе на язык – «толстею». И так скоро турник подо мной гнуться будет.

– А я о чем? – легонько тычет меня тот могучим кулачищем в плечо. – Жирный стал – все турники погнул, вредитель!

С командиром взвода Подольского ОМОНа лейтенантом Димой Марковым мы знакомы еще с тех времен, когда я был сержантом, а он – прапорщиком. В общем, очень много лет знакомы. Отличный парень, правильный. И надежный как скала. И такой же крепкий. В ОМОНе вообще дохликов как-то не водится, народ весь физически развитый и тренированный, поэтому, чтобы заработать прозвище Бульдозер, нужно очень постараться выделиться на общем фоне. Диме это удалось.

– Нет, Митрий, я серьезно: тебя каким ветром сюда занесло?

– Попутным, Боря, попутным… – смурнеет лицом старый товарищ. – И не меня одного. Нас тут почти полный взвод, да плюс семьи.

– Это как так?