Это безумие, детка (СИ) - Страница 44

Леоне обернулся и Роэл показалось, что она видит незнакомца – настолько сильно изменилось его лицо.

– Хотя, собственно, на катастрофу мне глубоко плевать, – добавил Гаспар. – Самое паршивое во всем этом, золотко, то, что ламия, похоже, положил глаз на тебя. Не исключено, что он уже переключился, но лучше не рисковать. Из ада нет пути назад. И если ты имел несчастье туда попасть, то там ты и останешься. На веки вечные. Так что завтра же с первой лошадью свалишь из Буковеня и больше никогда не вернёшься сюда.

Девушка не верила своим ушам. Пазл сложился, но картинка получилась настолько жуткой, что смотреть на нее не хватало духу.

– А что будет с тобой? – пролепетала она. – Константин сказал, тебя ждет смертная казнь! Как ты пойдешь к нему? Неужели отец тебя не пожалеет?

– Сильно в этом сомневаюсь. Я ему как кость в горле, – пожал плечами Гаспар. – Но я постараюсь проявить чудеса расторопности. Как-то, знаешь, не тянет меня на костер...

 – Да как же? Прямо сейчас уйдешь? Ты ранен, ты еще очень слаб и.. Мы что не…

Не поспим вместе?

Роэл не закончила, понимая, как наивно и по-детски бы прозвучал ее вопрос. Наверное, в свете открывшихся обстоятельств это было глупо и думать нужно совсем не о том, но она сейчас чувствовала себя ребенком, которому дали откусить конфету, а потом ее тут же забрали.

Просто уснуть с ним вместе, в обнимку. Хотя бы одну ночь. Какая же она дурочка! Не плакать, не плакать, не плакать!

Гаспар усмехнулся и вдруг прикоснулся к ее щеке с такой нежностью, что у Роэл сердце защемило.

– Я не до конца обратился в упыря, куколка, и знаешь почему? Ты не даешь мне этого сделать. Внутри меня холод, но то, что я испытываю к тебе, полыхает и не даёт ему захватить меня целиком. Не мешай, – он легко коснулся ледяными губами ее лба, и Роэл закрыла полные слёз глаза, а когда их открыла, в комнате его уже не было.

– Вызывали, миссис Карпентер?

Войдя в кабинет начальства, Роэл замерла у двери. О причине, по которой ее хотела видеть главный редактор газеты «Вечерний Буковень», она не представляла даже отдаленно. А по каменному лицу Женевьевы Карпентер и подавно невозможно было что-то понять. Впрочем, теперь это было уже неважно.

– Да, проходи. Присаживайся, пожалуйста. У меня к тебе серьёзный разговор.

– Это хорошо, – кивнула девушка. – Я тоже хотела с вами поговорить!

– Что ж, Роэл, я догадываюсь о чем, – Карпентер сняла очки и, положив их на стол, откинулась в директорском кресле. – И для этого действительно самое время. Редакция потеряла двух ценнейших сотрудников! И если с потерей редактора сайта я еще как-то могла примириться, то заявление об увольнении от Николаса Леконта стало громом среди ясного неба! Без объяснения причин, в кратчайшие сроки лучший журналист меня оставил. Я в шоке, Роэл, я просто в шоке! Я надеялась, что он одумается и это решение продиктовано какими-то вашими межличностными моментами… Ведь Дени уволилась исключительно потому как он ее бросил. Но! Вчера я ему позвонила, и Ник ясно дал понять, что не вернётся в газету. И в связи с этим у меня к тебе предложение. Образование у тебя журналистское – не хотела бы ты в нашей газете попробовать себя в качестве журналиста? Несколько кандидатов приходили на собеседование, но… это ни о чем, Роэл. Я считаю наиболее целесообразным, чтобы это был человек, какое-то время проработавший в редакции и знакомый с ее спецификой.

– То есть… то есть вы предлагаете мне место Ника? – нахмурившись, переспросила девушка.

– А ты разве не об этом хотела со мной поговорить? – брови Карпентер в крайней степени удивления поползли вверх. – Не о своем повышении?

– Вообще-то нет, – Роэл положила на стол директора листок бумаги.

– Карпентер дернула его и раздраженно пробежала глазами.

– Прошу уволить меня по собственному желанию… – прочитала она, и голос ее сорвался на рык. – Чтооо? Еще одно заявление об увольнении? Да как ты посмела, девчонка, бросать газету сейчас, когда она позарез нуждается в журналистах? Глупые недострадания совсем затмили твой куриный мозг, так же как и этим двум идиотам? Я лично позабочусь, чтобы тебя не взяли ни в одно, даже самое захудалое издание княжества, даже в несчастную провинциальную газетенку, выпускаемую тиражом десять экземпляров!

В гневе Женевьева Карпентер была страшна и пока Роэл, не оборачиваясь, шла по коридору, ей вслед летели самые грозные проклятия, которые дошли даже до того, что она будет работать на стройке, штукатурить стены за еду.

Но почему-то эти грозные предзнаменования девушку не трогали совершенно. Она шла и удивлялась тому, как непредсказуема бывает судьба. Раньше предложение Карпентер сделало Роэл абсолютно счастливой. Стать журналистом – то, о чем она долго и трепетно мечтала, но сейчас эта мечта отошла на второй план, стала такой далекой и стершейся, как будто Роэл грезила в детстве, и сейчас об этом позабыла.

Почему тогда так грустно и так… свободно? Билет на самолет уже заказан. Все, как он сказал – в другую часть света, отдаленное южное княжество Грацаялла, где редок день, когда не светит солнце, где чистейшие пляжи и теплое прозрачное море, где изысканная, здоровая кухня и прекрасные вина, где красивейшая архитектура и развлечения на любой вкус.

И где нет и никогда не будет Гаспара Леоне.

Изверга, который ни разу не сделал ей больно, не ударил и не унизил ее. Чудовища, которое неимоверными усилиями сдерживало свой голод и свои животные порывы и, по своей сути, ни разу не подвергло ее опасности. Извращенца, который подарил ей столько наслаждения, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Урода, с которым она почувствовала себя красивой, сексуальной, желанной, уверенной в себе – настоящей женщиной. Мерзавца, благодаря которому ей удалось вырваться из цепких лап Феба Дюпона. Сволочи, которая, заботясь о том, чтобы она не попала в лапы ламии, дал значительную сумму денег и на билет на самолет до Грацаяллы и на то, чтобы там обустроиться. Монстра, который, рискуя жизнью, отправился к своему отцу, чтобы рассказать ему о приоткрывшейся в Буковене двери в ад.

Теперь, после увольнения из газеты, все, что ей оставалось – попрощаться с Рейчел. Роэл предвидела ее реакцию и не стала говорить о своем отъезде по телефону. Сестричка сначала будет в шоке, а затем в дикой ярости, но не рассказывать же ей про ламию, Мамону, и опасность, которая, возможно, угрожает Роэл! Не надо ее впутывать. Если честно, отношения Роэл с сестрой вообще осложнились после ситуации с Фебом Дюпоном. Когда Рейчел узнала, что Роэл проникла в лечебницу под видом практикантки, и сама накликала на свою голову все неприятности, она устроила младшей сестричке грандиозный разнос и поклялась, что теперь будет опекать, как маленького ребенка.

В общем, к разговору с Рейчел еще нужно было подготовиться. Роэл тряслась в автобусе, наблюдая в окно, как громадная черная туча, движущаяся с севера, обложила Буковень со всех сторон. Небо нависло над потемневшим городом, тяжелое, давящее и в душном воздухе явственно ощущался запах пыльного асфальта, запах тревоги, запах ожидания, как предвестие надвигающегося нечто.

Как бы рейс не отменили из-за грозы! Если Роэл не улетит сегодня вечером, то не найдет в себе сил это сделать и останется. Останется и умрет от тоски… Или от кое-чего намного хуже и страшнее.

В доме тихо и сумрачно – везде, кроме большой уютной и светлой кухни, на которой Рейчел, что-то напевая, творила свой очередной кулинарный шедевр. Ее даром было приготовление потрясающе вкусной еды, и она очень переживала, что из-за дурацкого дара Роэл приходится это скрывать. На громоздком дубовом столе в окружении всяких баночек, бутылочек, скляночек со специями лежала бледно-желтая тушка утки, которую сестра обрабатывала в данный момент, мясницким ножом отпиливая верхние фаланги крыльев мертвой птицы.

Роэл негромко позвала Рейчел, и от неожиданности та вздрогнула. Нож соскочил, и полоснул сестру по среднему пальцу, на который было надето незнакомое Роэл кольцо. Необычное, девушка сразу обратила на него внимание: будто крошечный золотой дракон укусил ее и повис на пальце, держась за него пастью.