Эта девочка Моя (СИ) - Страница 2

Если она решила уйти, то я решаю поскорее с этим покончить, вырвать свое собственное сердце, вместо того чтобы позволить сделать это ей.

— Уходи, Диан, я больше никогда не хочу тебя видеть, — выговариваю с трудом.

Боже, как больно это произносить, как же больно.

— Что? Почему ты так говоришь? — она снова пытается обнять меня, но я делаю шаг назад, не позволяя этого сделать.

Вот и все. Конец.

Ее розовые губы начинают дрожать, губы, которые я мечтал поцеловать всю свою жизнь, ее руки потряхивает, и когда слезы начинают катится из ее глаз, я отворачиваюсь.

— Ты не можешь так со мной, — начинает она, но я не поворачиваюсь.

Слезы на ее глазах злят меня, она ведет себя так словно это ее сердце разбито. В моей жизни было только две женщины, которых я любил, и уже потерял одну, теперь теряю и ее.

— Уходи. Сейчас же. Мы больше друг другу никто.

— Кирилл, я не могу это изменить.

— Я тоже не могу. Убирайся Ди, я больше никогда не хочу тебя видеть, — ее рот открывается, как будто она собирается что-то сказать, но я качаю головой, кидая на нее недружелюбный взгляд.

Я не хочу слышать больше ни слова из ее уст. Я больше никогда не хочу видеть ее розовые губы, большие голубые глаза и мягкие белокурые локоны.

— Кирилл, — женский голос, вырывает меня из воспоминаний, и я понимаю, что народ уже начал покидать кабинет.

Черт. Мои глаза перемещаются на место впереди меня, то самое, на котором сидела Ди, до того как я отключился. Оно пустое, слава богу. Теперь все, что мне нужно сделать, это избавиться от этой цыпочки, и я думаю, что смогу это сделать.

— Послушай, Марин…, — говорю я, поднимаясь с места.

— Вообще-то меня зовут Маша, — она нахмуривает брови, недовольство проявляется на ее лице.

— Да, извини, я просто тут вспомнил, что мне нужно кое-что сделать сегодня. Я напишу тебе позже? — закидываю все свои вещи в рюкзак и спешу на выход, не позволяя ей ничего сказать в ответ. Как только я пересекаю дверной проем, то вижу ее.

Диана. Моя бывшая, лучшая подруга.

Наши глаза встречаются, улыбка распространяется по ее розовым губам, и она делает шаг вперед. Каждый мускул в моем теле напрягается.

Вот черт.

Какого хрена она вообще делает?

Диана

Мое сердце бьется настолько бешено, что мне кажется, оно вот-вот пробьет ребра. Прошло три года… три долгих года с того дня, когда он взял и пропустил мое сердце через мясорубку.

Я делаю шаг навстречу к нему, мои ноги движутся сами по себе.

Он сильно изменился, возмужал, стал выше настолько, что мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Прохожусь по его телу, подмечаю насколько оно подтянутое, мускулистое, он в тонусе, выглядит как отлет. Я еле удерживаюсь, чтобы не открыть рот при виде этого зрелища.

Он одет в черные джинсы, обтягивающие его мускулистые бедра и белую футболку, которая, несколько не скрывает его точеный торс.

Его темно-русые волосы все так же непокорны, как и раньше, и лезут во все стороны. Есть лишь одно, что в нем не изменилось, это его темно-зеленые глаза, которые сейчас буквально пронзают меня, в их глубине мерцает яростный огонь. Его подбородок приподнят, уверенность и превосходство сочатся изнутри.

Его лицо искажено хмурой гримасой, и вместо того, чтобы радоваться встрече со мной, он выглядит злым, до невозможности злым.

Не может же он до сих пор злиться из-за моего отъезда? Нет, этого просто не может быть. Тот Кирилл, которого я помню, никогда и ни на кого не держал зла.

Тем не менее, я помню его слова, сказанные в тот день, когда я видела его в последний раз, но даже тогда я не поверила, что он говорит то, что думает на самом деле.

Мы были друзьями с начальной школы, вместе мы пережили множество приятных моментов и я знаю, что это нельзя забыть просто так… нельзя просто начать ненавидеть.

Мое тело реагирует на его присутствие так же, как раньше, и я делаю шаг вперед, затем еще один, а когда оказываюсь вплотную к нему, то обхватываю руками его талию.

— Кирюша… — говорю с придыханием, чувствуя себя на седьмом небе от счастья, потому что вижу его.

В этот момент, я возвращаюсь в прекрасное время, когда в моей жизни все было прекрасно. Мой отец жив. Мама счастлива. Мы с Кирюшей друзья.

Я прислоняюсь к нему, закрываю глаза и впитываю его, каждой порой своего тела.

Он, точно так же пахнет, ванилью и мятой. Его тело ощущается, как и раньше, хотя стало более твердым, когда я, прижимаюсь к его груди, улыбка непроизвольно появляется на моем лице.

Никак не могу поверить, что он действительно здесь. Я и представить не могла, что увижу его, сегодня или вообще когда-нибудь.

Приятный ностальгический момент проходит, и я возвращаюсь в реальность, когда чувствую, что кто-то оттаскивает меня от него.

Я открываю глаза, поворачиваю голову и понимаю, что позади меня никого нет, это он сам пытается таким образом отстраниться. От удивления мой рот открывается, и когда я собираюсь спросить его, в чем дело, то замечаю в его глазах отвращение и гнев.

Пальцы его второй руки обхватывают мое запястье, его хватка становится твердой как сталь, он начинает идти по коридору, волоча меня за собой. Его рост огромен и я едва поспеваю за его быстрым шагом.

Замечаю, что в замешательстве нахожусь не только я, потому что все, мимо кого мы проходим, выглядят такими же шокированными и возмущенными происходящим.

Когда мы сворачиваем за угол, он открывает первую попавшуюся дверь и заталкивает меня внутрь комнаты. Я путаюсь в своих же ногах и хватаюсь за стол, чтобы стабилизировать положение.

К горлу подкатывает ком, а сердце пропускает удары, легкие начинают гореть, не желая наполняться воздухом. Я оглядываю пустой кабинет, задаваясь вопросом, что, черт возьми, происходит, в этот момент, он открывает рот и начинает кричать на меня.

— Что, ты себе позволяешь?! Ты не можешь просто так придти сюда и притворятся, что мы друзья и в придачу вешаться на меня, — рычит он. Его слова тупым ножом ударяют мне в грудь.

Что значит притворяться, что мы друзья?

Я не понимаю, что он имеет в виду, не понимаю от чего он так зол и откуда в нем столько ненависти.

Мы не просто друзья, мы лучшие друзья, по крайней мере, были когда-то, но он ведь помнит об этом?

— Не разговаривай со мной, не махай мне руками, даже не дыши в мою сторону и уж точно не называй меня КИРЮША! Для тебя меня зовут Кирилл, можно даже Кирилл Константинович. Кирюшей меня называла только мама, но ее уже нет, — рявкает он, выдыхая рваный воздух, его взгляд становится еще более темным.

— Но…

— Постарайся держаться от меня подальше — перебивает он меня. — Друг другу мы никто.

Его слова про то, что мы не друзья, выбивают из калии, неожиданно для себя, я тоже начинаю заводиться.

— Ты не можешь все еще злиться из-за того, что произошло больше трех лет назад, — возмущаюсь я, нервно посмеиваясь.

Он делает шаг вперед, давит своей тяжелой энергетикой, его глаза темны настолько, что кажутся почти черными.

Никогда в своей жизни я не боялась его, но сейчас в нем есть что-то нервирующее, что-то пугающее настолько, что мне хочется выбежать за дверь.

— Да нет что ты, я совсем не злюсь. Твой переезд никогда не волновал меня. Я был даже рад, что ты уехала. Понимание того, что я избавился от такой зануды как ты, обрадовало меня. Я общался с тобой только из-за Миши, — он усмехается, глядя мне прямо в глаза.

Я понимаю, что он не знает, как сильно меня ранят его слова, ведь он не знает, что случилось с моим братом.

Нахлынувшие воспоминания о брате — это больше, чем я могу выдержать, рана от его потери все еще свежа, как будто это было только вчера. Чувствую, что вот-вот сорвусь, я больше не могу говорить с ним, поэтому протискиваюсь мимо него и открываю дверь, благодарю Бога за то, что он не пытается схватить меня.