Если завтра случится (СИ) - Страница 8

— Ты чё, ему в любви признаёшься, Швец? — обалдело гогочет Денис, ошивающийся поблизости.

— Заткнись, полудурок! — утирая слёзы, шипит Маринка.

— Ой, и сердце-то у неё есть оказывается.

— Уйди, пока морду не расцарапала! — орёт она гневно, угрожающе сдвинув брови к переносице.

— Поплачь-поплачь, за человека сойдёшь, — никак не угомонится парень.

Скандал прерывается. На платформу прибывает мой поезд. Остановка длится всего шесть минут, в связи с чем Ольга Сергеевна начинает кипишевать. Боится, наверное, что опоздаю и вернусь назад.

— Билет, паспорт, — командует грозного вида баба-проводник.

Отдаю документ и потрёпанный листок А4.

— Проходи в вагон, — бросает она, хмуро глядя на мою побитую рожу.

— Ну всё, Дань, иди! — всегда собранная, скупая на проявление чувств и строгая Ольга Сергеевна притискивает меня к себе. — Пусть у тебя всё будет хорошо!

— Пока, Клим. В любви признаваться не буду, но руку на прощание пожму, — Денис протягивает мне свою медвежью лапу.

— Мари… — подмигиваю и старательно улыбаюсь девчонке, чтобы приободрить.

Редкое явление.

— Проходим, молодой человек, время уже!

Забираюсь по железным ступенькам наверх и, не оборачиваясь, направляюсь искать своё место в битком заполненном вагоне плацкарта.

Глава 4

В поезде удаётся познакомиться с группой студентов. Шумная компания громко общается и хохочет на весь вагон. Одна из девчонок в какой-то момент подсаживается ко мне. Слово за слово — и вот я уже с ними за одним столом.

Будущие врачи радушно угощают меня печеньем и конфетами. Благодарю, но отказываюсь. Пью свой крепкий чай и молча слушаю байки, которыми они делятся.

— Нам Дегтярёва рассказывала, что к ним как-то привезли женщину с обширным ожогом ротовой полости, — вещает белобрысая девчонка в очках. — Ей оказали первую помощь, ну и спрашивают, что случилось. Она, прикиньте, отвечает, что зубы отбелить хотела.

— И чем же? — рыжий парень закидывает в рот шоколадную конфету.

— Гм… Полоскала рот туалетным утёнком. Где-то прочла, что это работает.

— Ага, там даже написано «бережно для эмали»!

— Жесть.

— Ой дууура…

— А мы ржали недавно. Заходит бабушка-божий-одуван к терапевту. Садится, кряхтит, охает, ахает. Василич у неё спрашивает, что вас беспокоит? Она: ой, милок, помидоры. В этому году чёт листья всё желтее и желтее.

— Кадр!

— Правильно блин, надо спрашивать: что болит? А не так.

— Это ладно, у нас чё было! — присоединяется к беседе короткостриженный брюнет. — Дед, восемьдесят два года, остановка сердца. Бригада врачей его откачивает. С того света еле-еле возвращает. Он же, как только приходит в себя, первым делом зло говорит: ну и кто вас просил, ироды? Немая сцена…

— Его можно понять.

— А реакцию врачей представь!

— Да уж… Гусев, твоя очередь.

— Так-с… Мы с Архиповым как-то опоздали в поликлинику. Представились на регистратуре, спросили номер кабинета. Помчали на второй. Халаты на ходу накидываем и скорее к врачу вламываемся. Он, хмуро глядя на нас, осведомляется, кто такие. Ну… объяснили, что студенты, к нему направлены. Ладно, говорит, я понял. Стойте-смотрите-не мешайте.

— И чё?

— Чё-чё… Пару минут спустя какая-то полуголая дамочка запрыгнула на кресло — и где-то тут мы с Толиком осознали, что явно не с травматологом имеем дело.

— Лошары!

Ребята громко смеются.

— А этот ещё и с умным видом конспектировал стоял. Или зарисовывал, не знаю, — хохочет Рыжий, толкая соседа в плечо.

— Потише, молодёжь! — возмущается кто-то из пассажиров.

— Извините.

— Боже, спустя годы учёбы думаю, где была моя голова? Зачем в мед поступала? — сокрушается очкарик.

— Не знаю, я не жалею, несмотря на сложности.

— Короче, я ж врачом с детства хотела стать, — подаёт голос девчонка с каре. — Однажды вернула нашего дряхлого кота к жизни. Искусственным дыханием. Спасла и, так сказать, вдохновилась. Всё, думаю, это — знак. Быть мне реаниматологом.

— А кот…

— Да просто спал он, как оказалось! Родители не признались сразу, потому что боялись мой ярый энтузиазм загасить.

— Ахаха.

— Меня классе в шестом мать ругала за почерк. Типа испортился, Миш. Стал писать как курица лапой и всё такое… Прописи грозилась купить. Такие, которыми первоклашки пользуются.

— Купила? — улыбается блондинка.

— Не. Я не растерялся. Уже тогда ей пояснил: не парься, ма. Красивый почерк мне ни к чему. Врачом стану. Буду «море» людям прописывать. Вот собственно так и вышло.

— Ахаха!

— А я щас приеду и начнётся… Моя бабуля постоянно летом штабелями приводит ко мне своих подруг, чтобы я посмотрела их и дала рекомендации. Ты ж медик! Что тебе сложно? И фиг объяснишь ей, что у меня, практолога, узкая специализация.

— Моё семейство меня тоже каждое лето на профпригодность тестирует. Радуются, когда я приезжаю.

— Ещё бы, такая экономия на платном стоматологе! Зубы нынче лечить дорого!

— Красивая татуировка, — дотрагиваясь до моей шеи пальцами, говорит та самая Наташа, которая изначально ко мне подсела. — Больно было? Чувствительное ведь место.

— Терпимо.

— Свежая?

— Год назад делал.

— Слушай, Дань, а расскажи о себе? Куда-откуда едешь? — проявляет искренний интерес. И все остальные, как назло, затихают.

— Еду домой, — неопределённо пожимаю плечом.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать недавно исполнилось.

— А где учишься? — продолжает выдавать вопросы пулемётной очередью.

— Пока нигде.

— Не вздумай идти в медицинский, — наставляет рыжий.

Да уж куда мне. Шарага какая-нибудь — мой максимум. И то, не знаю, пойду ли…

Глядя на этот развесёлый, сплочённый коллектив, невольно задумываюсь о том, как классно, наверное, быть студентом.

— Кто тебя провожал? Сорян, мы наблюдали за вами из окна, — виновато улыбается Наташа. Кстати, только её имя я и запомнил.

— Родственники, — зачем-то выдаю неправду.

— Понятно.

Если по чесноку, говорить о себе я не люблю и не хотел бы. Ведь чем больше выгружаешь, тем большее количество сопутствующих вопросов задают, а я по натуре такой человек, что не привык держать душу нараспашку.

— Поиграем в крокодила? — предлагает кто-то.

— Я за.

— Ну давайте! Готовь бумажки, Ир.

— Я на боковую, башка трещит, — встаю. — Спасибо за компанию.

Здесь у них отличный вайб, но сейчас я хотел бы остаться наедине с собой.

— Как часто болит голова?

— С давлением обычно всё в порядке?

— МРТ надо бы сделать и заглянуть на приём к неврологу, — принимаются раздавать советы.

— Мне восемнадцать, а не восемьдесят.

Желаю спокойной ночи и направляюсь к своему койко-месту.

***

Поезд подъезжает к вокзалу родного Красоморска.

Испытываю смешанные чувства. И радость, и тоску. Да и волнуюсь конечно…

Закинув рюкзак на плечо, спускаюсь на перрон. Туда-сюда снуют встречающие-провожающие. Остановившись тупо посередине платформы, осматриваюсь. Вдыхаю носом раскалённый воздух и прижимаю ребро ладони ко лбу, закрывая глаза от лучей палящего солнца.

Слева раздаётся свист.

— Э, малой, мы тут! — звучит неподалёку грубый баритон.

Обернувшись, вижу, что по направлению ко мне движутся два мужика. Оба одеты по-спортивному. Короткие стрижки.

Егора, к собственному стыду, узнаю не сразу. Но оно и неудивительно, столько лет прошло. Последний раз мы виделись, когда мне было одиннадцать.

— Ну здорово, Данила!

Вот он, стоит напротив. Мой брат. Моя плоть и кровь.

Внимательно смотрим друг на друга. Изучаем. Принимаем реальность. Семь лет разницы. Семь лет в минус…

Егор выглядит старше своих лет. Так, очень по-взрослому. Высокий, крупный. Щетина на лице. Тонкая сетка морщинок в уголках глаз. Взгляд уставшего человека.