Если в семье конфликт... - Страница 9

Обычно этот способ используют представители так называемых силовых структур, чтобы прекратить беспорядки, предотвратить кровопролитие в конфликтах между группировками. Разгон демонстраций и манифестаций, как специфических форм проявления социальных конфликтов, вмешательства полиции или милиции в чрезмерно бурные выяснения отношений между группами подростков или супругами и другие явления служат иллюстрациями этого варианта управления конфликтом, когда сами участники уже плохо владеют ситуацией.

Управление здесь опять идет извне. По сути это силовое вмешательство в ход конфликта, когда появляется явная или скрытая опасность для участников или их окружения.

Однако этот прием часто используют и взрослые по отношению к детям. Они применяют шантаж, чтобы изменить ход конфликтного взаимодействия в нужную им сторону.

Например, вмешавшись в ход педагогического конфликта, представитель школьной администрации (завуч, директор и т. п.) требует от ученика публичного извинения перед учительницей, угрожая ему отчислением, вызовом родителей и другими карами.

Порой одно только появление определенного лица кладет конец инциденту. Выражения типа: «Атас, завуч идет» служат тому доказательством.

Страх наказания за недопустимое поведение в ходе конфликтного взаимодействия толкает его участников на отказ от дальнейших действий. Возможность суровой кары перевешивает в их сознании желание обладать предметом конфликта, иногда до лучших времен, а порой и совсем. Лучше пожертвовать малым, чем потерять все или гораздо большее (жизнь, свободу, репутацию, здоровье, положение в обществе, близких, значимый предмет или что-нибудь еще не менее ценное для субъекта).

Правда, заметим в конце, что постоянно выступать в роли устрашающего не так уж и приятно. Так недолго стать «держимордой». Поэтому психологическая привлекательность этого варианта управления не так велика, и многие люди предпочитают его избегать.

«Хочешь ударить, ударь. Получишь пятнадцать суток», — говорит персонаж одного из известных анекдотов.

Героиня популярного кинофильма «Любовь и голуби» разряжается следующей тирадой: «Ругай мать-то, ругай. Мать — дура, мать — плохая, мать ничего не понимает. А куда ты прибежала, когда тебе в городе хвост-то прижали? К маме…»

Эти два примера наглядно демонстрируют использование приема заигрывания для управления ходом конфликта. Под заигрыванием здесь подразумевается демонстративное подстрекательство субъекта к совершению действий партнером или партнерами, которых он хотел бы избежать.

В обоих случаях персонажи играют на чувствах своих партнеров. В первом — на чувстве опасения, осторожности и даже страха, во втором — на чувствах любви и нежности, дочерней благодарности.

Заигрывание — один из наиболее эффективных вариантов управления. Тот, кто владеет им, наверняка выйдет победителем из любого затруднительного положения. Для этого нужно тонко чувствовать своих партнеров, быстро реагировать на изменения их настроения, просто хорошо разбираться в человеческой природе.

Этот прием можно иначе назвать балансированием. Если хоть чуточку перегнуть палку в ту или другую сторону, то можно действительно оказаться в «дураках». Очень важно соблюсти меру и от заигрываний не скатиться к действительному провоцированию ситуации. Делать это умеет далеко не каждый. И без уверенности не следует начинать, иначе конфликт может закончиться довольно плачевно, причем для обеих сторон (привод в милицию, нанесение тяжких телесных повреждений, доведение партнера до такого состояния ярости, отчаяния, из которых он не может самостоятельно выйти без квалифицированной медико-психологической помощи).

В современной жизни достаточно ситуаций, когда на улицы выходят манифестанты и пикетчики. К ним обычно выходит представитель администрации, просит всех разойтись по домам и обещает помочь, разобраться, довести до сведения вышестоящего начальства и проч.

Этот старый, как мир, прием управления не утрачивает своей действенности и сегодня. Когда возникают разного рода социальные конфликты, то стоит кому бы то ни было пообещать, что вот еще чуть-чуть, совсем немного и … стоит посулить хоть малой части недовольных какие-то блага и привилегии, как конфликтное противостояние затихает.

Обещать можно что угодно, главное, не называть конкретных сроков, когда эти обещания сбудутся (ведь недаром говорят, что обещанного 3 года ждут). Правда, этот вариант управления не является радикальным, он не разрешает конфликтную ситуацию, а лишь смягчает инцидент, на какое-то время отодвигает развязку.

Не следует думать, что этот прием применим лишь к социальным конфликтам, он так же широко используется в межличностных, детских и детско-родительских конфликтах.

Представьте себе, что ребята постарше одолжили у 7-8 летнего мальчика новенький велосипед. После оговоренного срока проката он со слезами на глазах требует возврата, а те, посмеиваясь, кричат: «Сейчас, пацан, еще один кружок прокатимся и вернем!» Тот терпеливо ждет и только шмыгает носом. Ребята накатывают еще несколько кругов. Шмыганье становиться все отчетливее: «Ну, вы что? Я папе скажу!» — а в ответ слышит: «Ну, ты что, парень, сейчас еще один, последний, круг дадим». Такие реплики могут повторяться по несколько раз, поскольку отмеченные посулы способны оттягивать конфликтную ситуацию очень и очень долго.

Отмеченный прием обычно сочетается с многочисленными оправданиями — чтобы держать ситуацию под контролем, необходимо аргументированно объяснить, почему предыдущее обещание не было выполнено, и только после этого давать новое.

Действенными являются не всякие обещания, а только отвечающие актуальным чаяниям конфликтующих сторон. Поэтому этот вариант управления может быть применен лишь после признания сторонами самого факта конфликта и выслушивания взаимных претензий. Пока это не произошло, прибегать к обещаниям и посулам нет смысла.

На ступени разрешения конфликта эффективным является прием публичного признания вины. Для его реализации обязательно присутствие посторонних лиц, не участвовавших в конфликте. Дождавшись их появления, субъект, стремящийся овладеть ситуацией, начинает одновременно обращаться к ним и представителям противостоящей ему стороны и в подчеркнуто-преувеличенной форме ругать и порицать себя, приписывая себе не только реальные, но и воображаемые вины. При этом он рассчитывает не столько на человеколюбие и христианское всепрощение своих противников, сколько на их стеснительность и порядочность. Обычно люди не хотят принародно «перетрясать грязное белье» и поэтому стараются быстрее свернуть предмет разбирательства и публичного покаяния своих противников. На это и полагается индивид, затевающий это точно продуманное действие.

Вне зависимости от того, искренним или показным бывает покаяние, человек все равно оказывается в выигрыше. Он получает либо полное прощение, либо самый минимум наказания. После чего наступает публичное примирение и восстановление прерванных взаимоотношений.

«Подлец я, подлец! На вот тебе, сынок, топор, руби папке башку!» — кричит иной товарищ, зная, что родные и близкие сочувственно отнесутся к такому раскаянию и скорее осудят не его, а того, из-за кого он так убивается.

Иногда публичные покаяния напоминают беззастенчивые манипуляции. «Граждане пассажиры, взгляните на эту замечательную девушку. Это самая классная девчонка во всем нашем городе. Вы видите, какая она печальная. Это я обидел ее, я, который недостоин мизинчика на ее ноге. Если она не простит меня до следующей остановки, то мне придется броситься под колеса нашего автобуса и покончить с жизнью. Посмотрите, кажется, она улыбается. Господи, благодарю тебя! Она дарует мне свое прощение, она дарует мне жизнь. Вы все свидетели того, как только что на ваших глазах была предотвращена кровавая драма…».