Если ты меня простишь (СИ) - Страница 45

Степан закрыл лицо руками и заплакал. Я впервые видела слезы сильного волевого мужчины. Я подошла к нему и переломала все преграды между нами просто обняв его. Степан успокоился и посмотрел на меня красными уставшими глазами:

Дарья... Дарьюшка... А я знаю, как Вы можете мне помочь, - сказал он. – Вы же так искреннее помогали мне всегда. Я уверен, что поможете и сейчас!

В его голове созрел план. Ребенок крепчает, его переводят в Москву по просьбе Степана. Затем появляемся мы с Иваном и усыновляем мальчика.

Вы уедете далеко отсюда, в другой город. Я буду платить Вам хорошие деньги, Дарья. Куплю дом, дам все необходимое. Только не бросайте меня, прошу. Я, правда, желаю своему внуку всего хорошего, но Зоя... она не может пока стать матерью. У нее другие планы сейчас.

Я согласилась сразу же, даже не поставив в известность Ивана. Я знала, что муж будет кричать и ругаться, ссылаясь на мою безрассудность. Но я решила, что если он откажет, я воспитаю этого ребенка одна.

Так сложилось, что у нас с Иваном не могло быть детей. Вернее, не могло быть у него. В детстве он переболел свинкой, и это плохо сказалось на его здоровье. Степан уехал, крепко обняв меня на прощание. Мы условились, что будем держать связь. Когда ворота за ним закрылись, и он вместе с вещами сел в белую Волгу я пошла к мужу, чтобы рассказать ему о своем решении. Как ни странно, но Иван одобрил мое решение. Понимаешь, мы с ним провели часть жизни в интернате, поэтому знаем, что такое быть одинокими. Так как родителями своего ребенка нам быть не дано, мы решили, что воспитаем малыша Зои как своего родного.

Мы все еще оставались на даче, ждали известий от Степана. Я нашла старую книгу в библиотеке о воспитании младенцев от 0 до 3 лет и за один вечер ее проглотила. Я всерьез представляла, каково это быть мамой? На тот момент мне было уже чуть больше тридцати, как и моему мужу. Сказать, что я ждала этого ребенка? Нет, я его желала всем сердцем. Я представляла, каким он будет – таким же черноволосым как Зоя, или таким же белобрысым как его отец?

Степан строго-настрого запретил разговаривать о ребенке с кем-либо. Никто и никогда не должен был узнать правды, и я поклялась, что сохраню ее навеки в своем сердце. Но видишь, как сложилось? Зоя сама распутала эту правду.

В конце апреля 1962 года прозвенел звонок на нашей даче – документы готовы. И мы должны были быть готовы. Упаковав свои немногочисленные вещи в сумки, мы отправились в Москву, чтобы встретиться с нашим ребенком. На пороге интерната нас встретил Степан. Он обеспокоенно курил и нервничал. Его руки дрожали, голос был тихим и нервным. Он опасался, что что-то пойдет не так.

Зоя точно решила, что ребенок ей не нужен? – вполголоса спросила я.

Это окончательное решение, Дарья. Назад дороги нет – ни у вас, ни у нее. Зоя уже приступила к занятиям, впереди ее ждет поступление в ВУЗ, свадьба с приличным человеком и прекрасное светлое будущее. По поводу себя не беспокойтесь – вас уже ждет просторный дом в Омске, работа для Ивана, деньги и все необходимое. Я периодически буду присылать вам финансовую помощь, если будет не хватать.

Он слезно просил еще и еще, чтобы я никогда не упоминала его фамилию в каких-либо разговорах или документах. Ребенок только наш и ничей больше. Я благодарно кивала и внимательно запоминала информацию. Степан выдал нам новенькие документы, с другими именами и фамилией. Должна заметить, Анна так ничего и не знала об этом. Ей было плевать, что станет с внуком и будет ли он жить вообще. Степан же был совестным человеком, который до конца своих дней сдержал обещание о помощи.

Косминин пожал нам руки и, закурив новую сигарету, удалился прочь. Мы молча вошли в здание и направились к директору. Женщина была пожилой, но очень приятной. Она усадила нас перед собой и стала рассказывать все о ребенке. У нас было несколько часов до отправления поезда, чтобы изучить ребенка и получить всю необходимую информацию о нем. Оказалось, что мальчик Сашенька родился с множеством неприятных диагнозов. Я ничего об этом не знала, только молча слушала и кивала головой. Когда нас провели в ясельную группу, то я замерла от страха. Вокруг было много крохотных детишек. Кто-то лежал в кроватке и плакал, кто-то пил молочко из бутылочки, кто-то расшатывал кроватку и кричал на своем языке. Сашенька лежал и спал. Чистый ангел, подумала тогда я. Милый, черненький как Зоя, с тоненькими крохотными пальчиками и губками бантиком. Я полюбила его с первого взгляда. А взяв впервые на руки больше никогда в жизни не пожалела, что он появился в нашей жизни.

В тот же вечер мы сели в купейный вагон поезда и поехали в далекий и неизвестный город. Навстречу новой жизни.

Саша рос чудесным ребенком – послушным, тихим, ласковым. Даже суровый Иван таял от его детских объятий. У нас было для жизни все. Первые шесть лет я неустанно возила Сашу по больницам и санаториям, проходила профилактическое лечение и понимала, что мы движемся в правильном направлении. Каждый год, на день рождение Саши звучал звонок от Степана. Он спрашивал как дела, поздравлял нас и вскоре пересылал деньги. Первые годы он приезжал к нам, навещал внука, проводил с нами несколько часов и уезжал.

И я правда буду рада, сынок, если ты поедешь к Зое и поговоришь с ней. Познакомишься и передашь мою благодарность за тебя.

Зоя Степановна, как и я завороженно слушала рассказ отца. Значит, долгие годы Дарья знала, кто настоящая мать ее сына. Она ставила Сашу на ноги, воспитывала и любила его как своего, думая, что Зоя и вправду хотела отказаться от мальчика. Зоя Степановна поблагодарила меня за то, что показала ей сына.

Мы завтра обязательно к Вам приедем, - заверила ее я, закрывая окно темными шторами, чтобы она немного поспала.

Сегодняшний день был слишком насыщен. Погода тем временем вновь переменилась – в окно жарило почти летнее солнце, заглядывая в каждый уголок палаты. Я поправила подушку Зои Степановны, накрыла ее пледом и поцеловала в морщинистый лоб.

До завтра. Бабушка, - сказала я и лучезарно улыбнулась.

На ее лице отобразилась едва заметная улыбка. Она закрыла глаза и в одно мгновение уснула. Я слышала ее ровное спокойно дыхание. Мы с отцом вышли из палаты и закрыли за собой двери. Мы брели по коридору, я держала его под руку и вдыхала в себя аромат детства.

Зря я не приехал к ней раньше, - сказал отец. – Зоя оказалась жертвой обстоятельств. Да, она оступилась, ошиблась, но родители практически не дали ей шанса все исправить, взяв в свои руки всю ее жизнь. Что было бы, если бы не глупые предрассудки взрослых?

Об этом никто никогда не узнает, - ответила я.

Я кивнула, и мы вышли из больницы. На улице нас ждал Ваня. Он сидел в машине и слушал музыку. Я постучала в окошко, и он вышел из автомобиля нам навстречу.

В ту же ночь прозвучал страшный звонок из больницы. Зои Степановны не стало. Теперь ее не было и больше не будет. Не будет наших задушевных бесед, не будет ее прекрасных воспоминаний и романтических историй. Я больше никогда не поговорю с ней и не помогу приготовить ужин. Я осталась стоять посреди кухни одна. По лицу беззвучно катились слезы. Мобильный телефон выпал из рук и с грохотом развалился на мелкие части.