Если Небо Упадет (СИ) - Страница 16

Достаю из пакета еду, миски и туалет. Понимаю, как долго придется морочиться с воспитанием животного, но почему-то не пугаюсь. Возможно, мне даже понравится следить за кем-то, ухаживать. Жаль, раньше я не додумалась привязать себя к беззащитному существу, нуждающемуся в заботе. Вдруг я бы расхотела его оставлять? Расхотела бы умирать?

Если спросить: как я решилась свести счеты с жизнью, я не смогу ответить. Правда. Сама до конца не понимаю — почему. Лишь помню, как после похорон пошла не домой, как перелезла через перила на центральном мосту. И помню, как прыгнула. Еще я помню, что всплыла. Тут же. Вода, будто дала мне пощечину и выплюнула на поверхность. Но что ей не понравилось? Неужели не каждый подходит этой черной пучине? В любом случае, я выплыла на берег. К слову, плаваю я хорошо. Легла на пляж и расплакалась, тогда еще от боли. Это была попытка номер один. Пожалуй, самая неуверенная и наивная. Я действительно считала, что умереть просто. Но нет. Это испытание: выдержишь или сломаешься, сможешь или бросишь, решишься или опустишь руки. Сколько же сил нужно иметь, чтобы себя убить. И те люди, которые говорят, будто это удел слабых — ошибаются. Ни один мягкотелый человек не сможет покончить с собой, уж поверьте, потому что это, действительно, страшно. Очень. Но я почему-то не останавливалась. Пузыри в моей голове лопались почти каждую минуту, и я бежала в ванну за лезвием, или кидалась к чемоданчику с успокоительным. Я была одержима. Но сейчас, когда я совсем одна, и когда я могу умереть, или хотя бы попытаться, я ничего не делаю. Просто не хочу. И это так странно. Странно чувствовать себя необязанной страдать или умереть от страданий. Неужели данное ощущение принес в мою жизнь лишь случай, встреча, совпадение. Судьба? Не верю я в судьбу. Но с другой стороны: что это? Пять раз я пыталась себя убить, пять неудачных попыток, чтобы пересечься с ним — с парнем, любящим жизнь так же сильно, как я любила смерть. Неужели у такого нет названия?

Я тону в необъяснимых чувствах. Они пугают и придают сил. Мне хочется измениться, свернуть с намеченного пути и продолжить существовать. Я хочу вновь баловаться с друзьями, есть блины с мясом и читать книги. Хочу смотреть на самолеты, носиться по улице, танцевать, шутить. Хочу делать глупости, просыпаться рано утром, больше не плакать, любить воспоминания, людей. И, главное, я хочу, чтобы все это время он был рядом.

Закрываю глаза и представляю лицо Димы. Нет, это не дешевая романтическая история, и, нет, я не горю желанием вовсю плескаться своими чувствами, говорить о них, рассказывать. Я просто хочу ощущать это. Внутри. Прямо здесь.

Мой огонек становится ярче. И он разжигает его. Только сейчас, спустя столько дней, месяцев, я понимаю: в моих глазах горело не рьяное желание умереть, а безутешное, стойкое желание жить.

На следующий день в квартире тихо. Решаю: мне необходима моральная разгрузка, поэтому нагло и легкомысленно ничего не делаю. Абсолютно. Лишь читаю Кинга. Читаю его в спальне, читаю в зале, на балконе, в ванной. Без устали и без перерывов, будто сумасшедшая. На самом деле, мне кажется, авторов, способных так искусно увлекать читателей, нужно записывать в Красную Книгу. Правда. Мы разучились думать, и просто прекрасно, что все еще есть люди, заставляющие нас это делать. Причем не насильственно, а непроизвольно.

Встаю с дивана и иду на кухню. Тут же под ногами появляется Аид. Он пищит и смешно встает на задние лапки.

— Что такое? Тебе нечего делать? — достаю из холодильника молоко. Наливаю себе полный стакан, затем угощаю пушистый комок. — Слишком уж ты молодой, чтобы впадать в тоску. И, кстати, витальная депрессия — серьезно заболевание, так что не шути с этим, Аид. Понял?

Усмехаюсь. Опять разговоры с животными.

Возвращаюсь в зал. Собираюсь вновь упасть на диван, как вдруг слышу звонок в дверь. Нервно отставляю стакан с молоком в сторону. Внутри все начинает дрожать, будто меня взбивают венчиком! На ватных ногах плетусь в коридор. Перед зеркалом поправляю волосы, крашу губы, выпрямлюсь и думаю: вдруг это Дима, вдруг это Дима. Решительно открываю дверь, правда, на пороге вижу Ленку. Наверно, я меняюсь в лице, потому что она восклицает:

— Ждала ты явно не меня.

— Что? Не выдумывай.

— Для подруг губы не красят.

Корчу рожицу и ладонью стираю помаду. Может, я и, правда, переборщила? Отступаю в сторону и, когда Ленка проходит, закрываю дверь.

— Я просто хочу нормально выглядеть. Что в этом странного. Ты ведь тоже красишь губы. И я ничего тебе не говорю.

— Ну, и кто он?

— Он?

— Да, он.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ну, не хочешь не рассказывай. — Пропевает Лена. — Я все равно рано или поздно о нем услышу.

Ставлю на пояс руки. Это что, вызов? Усмехаюсь. На самом деле, есть вещи, которыми ни с кем не хочешь делиться. Вещи, понятные только тебе и твоей голове. Их скрываешь просто так. Без задней мысли. Тебе кажется, что так правильно, и что никто не сможет их разделить. Банальное желание иметь нечто принадлежащее только твоим чувствам.

— Так, — протягивает подруга и подходит ко мне, — я разуваться не собираюсь. Пойдем.

— Куда?

— Прогуляемся.

— Прогуляемся? — недоверчиво вскидываю правую бровь. — Я уже давно просто так не гуляла. Даже не знаю. Это как сомневаться: покупать или не покупать мороженое, когда болит горло. Вроде хочется, но вроде и не нужно.

— У тебя болит горло?

— Лен, это была метафора.

Подруга улыбается. Вижу знакомую щель между передними зубами. Раньше в школе ее частенько дразнили, и она так плохо на это реагировала, что почти не смеялась. Но затем с возрастом, она осознала: быть не таким — чертовски приятно. В каждом нюансе, в каждом отличии кроется куда больше, чем в штамповых идеалах. Поначалу — да, это сложно. Однако потом ты становишься крепче, так как сила как раз-таки в наших особенностях.

— Идем, — повторяет Лена и тянет меня к двери. — Одевайся, бери, что нужно и… — Подруга верещит. Отпрыгивает назад, хватается за сердце и орет, — что это? Что меня коснулось? Моей ноги! Это…, это кот? Котенок? Мира, ты купила себе питомца? Вот, это да!

Ленка подхватывает пушистый комок и начинает мять его, словно подушку. Скептически выгибаю бровь. Долго она собирается его мучить?

— Какие лапки, какой пузико…

— Так, перестань, — отнимаю котенка, тут же сталкиваюсь с обиженным взглядом подруги и восклицаю. — Задушишь же.

— Откуда такая прелесть? Такая милая.

— Это он. Аид.

Лена молчит. Смотрит на меня так, будто я слабоумная и скрещивает на груди руки. Наверно, не знает: смеяться ей или плакать. Наконец, подруга спрашивает:

— Что? Ты назвала котенка в честь бога смерти?

Лишь пожимаю плечами.

— Серьезно?

— Он не против.

— Он сам тебе сказал об этом?

— Что ты начинаешь? Ну, захотелось мне.

Подруга закатывает глаза к потолку: к слову, закатывать глаза она отлично умеет.

— Ты жестокая, — наконец, провозглашает она.

Через пять минут мы выходим на улицу. Ленка что-то рассказывает, болтает без умолку, а я почему-то не слушаю: волнуюсь. Такое чувство, будто я окунаюсь в свое же прошлое. Это пугает, правда. Я нервно оглядываюсь, прикусываю губу. Все думаю: правильно ли поступаю, возвращаясь к тому, отчего скрывалась, и вдруг вижу перед собой нечто настолько необычное, что примерзаю к месту.

— Вот это да.

Растерянно и испуганно, я смотрю на тех, от кого так рьяно пыталась убежать. Друзья. Что значит это слово? Так мало букв, но так много смысла. Я думала, мы никогда не расстанемся, думала, это крепкая связь, побеждающая неприятности, разочарование и одиночество. Но с появлением родственных душ, жизнь легче не становится. К сожалению, только в фантазиях любовь и дружба побеждают проблемы. Только в фантазиях люди держатся за чувства, когда в жизни чувства держатся за нас. И, может, мои мысли сумбурны, может, они непонятны. Я знаю, о чем говорю. Знаю, что дружба не спасла моих родителей, и знаю, что моя любовь не вернула их с того света. Первый же вопрос, появившийся тогда перед моим носом, в чем смысл? Что такое должно у меня быть, чтобы я была счастлива? Что такое должно было быть у мамы и у папы, чтобы они не погибли, ведь любовь и дружба, не смотря на концы всех прекрасных книг и хороших фильмов, не спасли их. Тогда мне показалось, что все лишено идеи, важности. Друзья — да, кто они? Привязанность — зачем? Ничто не имеет смысла, когда внутри пусто. Сейчас я улыбаюсь, чувствую дрожь, сканируя знакомые лица, но так же я понимаю: ни наличие друзей, ни наличие любви — ничего не огородит меня от новой боли. Возвращаться к прежней жизни — есть ли в этом смысл? Стоит ли вновь цепляться за людей, придающих тебе сил исключительно в твоей голове и на деле являющихся абсолютно обычными парнями и девушками, которые и сами нуждаются в помощи?