Если бы я был Богом...(СИ) - Страница 22

- Не знаю, какую игру ты затеял, - тихо тянет он. – Но мне интересно, чем это всё закончится. Любое неверное движение с твоей стороны, которое мне не понравится, и я тебя уничтожу вместе с остальными.

Я усмехаюсь. От Моргана пахнет виски, сигарами и безумием. Он протягивает мне руку, и я пожимаю её, тем самым заключая союз с кланом «Стрекоза».

- Жду от тебя новостей. Хочу быть в курсе событий, - он криво улыбается, а затем медленно разворачивается и идёт к выходу.

- Обязательно, - смотрю ему вслед. – Рик, проводи нашего гостя, - приказываю одному из охранников. Тот кивает и выходит из кабинета вслед за Морганом.

Дверь закрывается, и ненадолго нас всех охватывает тишина. Я осматриваюсь и медленно огибаю стол, садясь в кресло.

- Жуткий тип, - бросает Локи, возвращаясь к своему ноутбуку.

Парень кладёт пистолет рядом на диван и откидывается на спинку. Выглядит он всё таким же спокойным и хладнокровным, каким был в самом начале.

- Ага.

Я достаю оружие и кладу его на стол. Морган ещё не понимает, во что ввязался. Игра только начинается…

========== 18. Обманутый. ==========

Yael Naim – Lonely

Билл.

Сюрприз Томаса – это плеер с музыкой, вкусный ужин и много воды. Так я думаю, когда одна из прислуг приносит мне поднос с едой в мою замкнутую комнату без окон. Кондиционер включён, тусклые лампы навевают тоску, но в темноте я чувствую себя комфортнее. Я люблю ночь. Нет. Я люблю ранее утро, когда все спят, но солнце ещё не показывается из-за горизонта. Тогда я чувствую себя свободным и защищённым. Единственным во всём мире, во всей вселенной.

Я долго сижу на полу, прислонившись спиной к стене, и слушаю медленную музыку в наушниках. Под рукой бутылка с водой, вокруг никого, не считая навязчивые камеры наблюдения.

Я чувствую себя обнажённым, поэтому обнимаю колени руками и утыкаюсь в них лицом.

Мне грустно, и душераздирающая песня уничтожает меня изнутри. Медленно, словно яд.

Я думаю о том, что задумал Томас. Зачем он предложил кланам объединиться и уничтожить Моргана? Чего он хочет добиться? Власти? Полного контроля над всей мафией города? А дальше что? Возьмётся за всю Германию? За весь мир?

Я сижу неподвижно и тихо, сливаясь с темнотой. И бесконечность моего существования медленно пожирает меня. Чувствую себя животным, запертым в клетке.

Я откидываюсь назад и упираюсь затылком в стену. Думаю о Рэки. О своей просторной квартире с огромными окнами в пол, о прохладном пистолете, и вдруг понимаю, что ничего во мне не меняется. Что здесь, что стоя в своей комнате перед панорамными окнами, я ощущаю себя одинаково. Запертым. Ограниченным. Потерянным.

Дверь открывается, и полоса света проникает в комнату, практически мгновенно исчезая. Я не слышу шагов, потому что музыка заглушает всё, но я вижу Тома. Он сливается с полумраком и медленно направляется в мою сторону – мне лень вынимать наушники и вообще хоть как-то шевелиться, и я просто наблюдаю за парнем, пытаясь оттянуть момент, когда мне придётся услышать его голос.

Том подходит ближе – я уже буквально вижу, как он толкает меня ногой или же просто вырывает наушники, лишая меня красивого женского голоса, чтобы я обратил на него внимания, но ничего подобного не происходит.

Томас садится рядом со мной, прислоняется спиной к стене и замирает. Будто призрак из моего прошлого, пришедший поговорить о былых временах. Я напряжённо замираю, ожидая в любую секунду какого-нибудь подвоха, но парень просто сидит и, кажется, даже ничего не пытается мне сказать.

Он близко ко мне, но не настолько, чтобы наши тела соприкасались. Мы сидим так долго, будто потерянные люди, нуждающиеся в чьей-то компании. Без лишних слов и бессмысленных разговоров. Том превращается в призрак из темноты, и я вижу его очертания только краем глаза.

А потом парень начинает шевелиться – его рука направляется ко мне, заставляя меня перестать дышать, осторожно отбирает один из наушников и засовывает в своё ухо.

И мы сидим в томящей и поглощающей тишине, слушая музыку и притворяясь обычными друзьями.

- Жаль, - я замираю, снова переставая дышать. Лёгкие отказывают. Голос Тома тихий, похожий на отголосок моих мыслей. – Твоего брата.

Шумный выдох покидает моё тело. Он узнал про Адама? Конечно же он узнал… Наверное, он узнал обо мне всё.

Я ничего не отвечаю.

Я не был близок с Адамом, мы были всего лишь детьми, но последние дни, которые я провёл наедине с ним, наедине с его разлагающимся телом, не покидают меня до сих пор.

- У меня тоже был брат, - я сомневаюсь, что это говорит Томас. Может быть, это просто моё воображение? Может, в этой комнате нет никого, кроме меня? – Младший. У него был рак головного мозга. Ему делали операцию, но он не очнулся после наркоза. Ему было четырнадцать, когда он умер.

Я молчу. Песня нагнетает, но я не могу пошевелиться и выключить её. Не знаю, зачем Том рассказывает мне это, но мне не нравится такая перемена в нём. Я не чувствую к нему ненависти, а воспоминания об Адаме, смешанные с рассказом Томаса и политые сверху трогательной песней, играющей в плеере, заставляют меня проникнуться жалостью и тоской. Я теряю бдительность, а потом меня охватывает неожиданный страх. Нет. Я не позволю этому человеку сбить меня с толку. Он издевался надо мной, посадил на поводок, лишал воды, пропускал ток через моё тело. И никакие трогательные истории не заставят поменять к нему моё мнение.

- Я похоронил его на кладбище рядом с мамой. Отца у меня не было, - продолжает говорить он.

- Зачем ты это рассказываешь мне? – спрашиваю я. – Я не проникнусь к тебе доверием, если ты будешь изливать мне душу.

- Я и не хочу, чтобы ты проникался ко мне доверием, - Томас кладёт предплечья на согнутые колени. – Я хочу, чтобы ты ненавидел меня. Я хочу, чтобы все меня ненавидели. Я это заслужил.

Я хмурюсь, непонимающе поворачивая к нему голову. Песня сменяется следующей ещё более грустной, и у меня складывается такое ощущение, словно мне специально закачали сюда все печальные песни этого мира.

- Заслужил? – тихо спрашиваю я, вглядываясь в его профиль, очерченный полумраком. – Чем?

Он сидит, облокотившись затылком о стену, и медленно дышит. Словно статуя. Словно тень.

- Я должен был унаследовать рак от матери, я был старшим, - медленно говорит Том. – И за что бы я не взялся, я всё получаю. Мне всё сходит с рук. Это как проклятие. Поэтому я постоянно испытываю судьбу. Когда-нибудь моя удача закончится, и всё, что я сделал, вернётся ко мне.

Он поворачивает голову ко мне, и я замираю. Он смотрит на меня, и в этот самый момент я в таком замешательстве, что совершенно не понимаю, что происходит у меня внутри. Ненависть отступает, смешиваясь с обидой и отвращением, поверх всего этого ложится понимание и сострадание, а потом и нечто иное, но всё это снова пропадает под страхом и недоверием.

- Ты делаешь так, чтобы тебя ненавидели, потому что хочешь, чтобы удача отступала и тебя настигло наказание? – переспрашиваю я.

- Что-то вроде этого. Да, - тихо говорит он. – Может быть, когда-нибудь именно ты убьёшь меня?

Я тихо выдыхаю, и парень пользуется этим. Он неожиданно приближается и целует меня. Я не успеваю сообразить, что происходит, и только через несколько секунд отталкиваю Тома.

- Перестань…

Парень перехватывает мою руку и толкает меня на пол – я падаю на спину, наушники выскакивают из плеера, и теперь музыка тихо разлетается по пространству.

- Не заставляй меня использовать ошейник, - на выдохе произносит Том. Его голос звучит серьёзно и настойчиво, словно бы передо мной появляется совершенно другой человек.

Его руки скользят по ногам, когда парень оказывается между моими ногами. Пальцы сжимают бёдра – Том нагибается и целует меня в шею, потому что я отворачиваюсь и не позволяю больше прикоснуться к моим губам. Его руки сжимают грудь и срывают несколько пуговиц с рубашки.