«Если», 2010 № 04 - Страница 23

— Я хочу в такое место, — заявил Мал.

— Но ты попадешь туда не просто так. Тебе придется ломать камни и таскать их, чтобы другие люди строили из камней дома.

— Я перетаскаю столько камней, сколько надо. Когда у меня заживет нога.

— Ногу я вылечу. Но прежде ты должен пообещать, что тебе понравится колоть и таскать камни.

— Таскать камни лучше, чем сдохнуть на болоте, — философски заметил Мал.

— Если ты будешь работать медленно, тебя станут бить кнутом. Палкой с кожей на конце, — объяснил дух.

Мал вспомнил зуботычины брата и захохотал.

— Камнями бить не будут?

— Маловероятно, — пробулькал дух.

— Что?

— Если будешь слушаться — нет.

— А хищных зверей там много? — спросил Мал.

— Их там совсем нет. Зато есть крысы, которых легко ловить и есть. Крыс много. И всякие жуки попадаются. Мокрицы.

— Мокрицы невкусные. Крысы лучше, — облизнулся Мал. — Я готов уйти с тобой.

— Ты будешь жить, пока будешь колоть и таскать камни, — предупредил дух. — И тебя никто не посмеет убить, если ты станешь хорошо работать.

— Тогда я буду жить долго, — заметил Мал.

— Но из пещеры, где колют камни, выходить в лес нельзя.

Мал вздохнул, но выбирать, похоже, не приходилось.

Дух достал из складок своих шкур какую-то диковинную иглу и вонзил ее в ногу Мала. Спустя пять минут дернул за ногу, но Мал ничего не почувствовал. Боль в ноге вообще пропала! И опухоль спадала на глазах.

— Ты могуч, дух! — констатировал Мал.

— То ли еще будет, — усмехнулся дух. — Смотри, ворочай камни на славу. А отзываться будешь на имя Марк, а не Мал.

— Марк? — пожевал на языке новое слово Мал.

Новое имя ему понравилось даже больше прежнего. Оно было сильнее. Гораздо сильнее. С таким именем можно стать настоящим хозяином большой каменной пещеры.

Весна — время голодное. Григор, Вэли и Овидиу бродили по лесу и собирали хворост. Хоть положить в котел почти нечего, очаг топить нужно. Да и в лесу куда вольготнее, чем в тесном домишке, где капризничают голодные дети и ворчит недовольная жена. Кроме хвороста, в лесу было нечем поживиться — ни грибов, ни ягод, ни зелени. Трещат на деревьях сороки, шуршит под ногами прошлогодняя весна да журчат сбегающие с гор ручейки. Тепло, да несытно.

Незнакомый человек вышел из-за толстого ствола бука неожиданно — словно прятался. Может, у барина появился новый лесничий? Хотя на лесничего человек похож не был. Одежда уж больно диковинная, сразу видно, из дальних краев.

— Здорово, мужички, — нараспев протянул человек. — Как поживаете?

— Живем помаленьку, — нехотя отозвался Вэли, пряча топор за спину. Деревья они не рубили, но разгуливать по барскому лесу с топором все же не стоит.

— Ничего плохого не делаем, деревья не валим, зверя не бьем, — решил на всякий случай оправдаться Овидиу.

— Да уж вижу, — солидно кивнул человек. — Работящие мужики, только работы нет, верно?

— Весна, — коротко ответил Григор. — А ты кто такой будешь, не прогневайся?

— Павел, — представился человек.

— С Украины? — уточнил Овидиу, который в деревне слыл грамотеем.

— Нет, из Америки. Слыхали про Америку?

Мужики солидно кивнули. Слыхали, отчего ж не слыхать? Далековато, правда.

— Работников ищу. Понимающих, — заявил Павел. — Которые на все руки мастера, трудом своим семьи накормят и сами тосковать не станут. А?

— Что "а"? — уточнил недоверчивый Вэли.

— Хотите жить сытно и чтобы семьи не голодали?

— Кто ж не хочет, — хмыкнул Григор.

— Так поступайте ко мне на работу. На три года вас в Америку увезу… А еще лучше — в Москву. Москва поближе будет, и работа спокойнее, а народ — отзывчивее и веселее. Каждый день лапшу куриную есть станете да сало. Ну и деткам зерна подкину, по мешку в месяц на семью.

— По мешку зерна? — заинтересовался Овидиу. — Не так плохо, а? А мешки какие — четырехпудовые?

— Почему четырех? Три с половиной пуда. Обычные мешки, — ответил Павел. — И жить будете в тепле. Хоть и в тесноте, а не в обиде. Музыку сможете каждый день слушать… Знаете про радио?

— Нет, — ответил Григор.

— Ну, неважно. Скучать не придется.

— Значит, в городе работать нужно? — спросил Вэли.

— Конечно. Подметать, мусор собирать, белить, красить…

— Женская работа, — заметил Овидиу.

— А вам бы пахать хотелось? Или камни тесать?

— Почему камни? Овец пасти — мужская работа. Зверя бить. Или хворост собирать.

— Хворост собирать тоже будете. В парках да между домов. На самодвижущихся повозках ездить. Одежда будет теплой, красивой — вы такой и не видали никогда.

— А семьи как без нас? Кто поля вспашет, пшеницу посеет?

— Поля ваши вспахать я человека найду. А зерно посеют женщины. И сожнут тоже. Справятся ведь?

— Справятся, — солидно кивнул Григор. — Им не привыкать.

— Самое главное — работать хорошо, — строго заявил Павел. — Если что не так — домой без оплаты, а то и живы не будете. Поняли?

Овидиу тоскливо поглядел на американца, вспомнил барина и его холопов, которые не раз устраивали ему порку из-за потерянных овец, и решил, что американец все-таки симпатичнее. Он не только грозил, но и обещал. Куриная лапша каждый день! Виданное ли дело?

— Еще бы таджикский язык вам выучить, — раздумчиво протянул Павел. — От таджиков прибыль выше, и работа у них не такая квалифицированная… Но, с другой стороны, сойдете за молдаван. Собственно, вы почти молдаване.

— Какие еще молдаване?

— Неважно. Главное, если будут спрашивать — откуда, говорите, что из Молдавии. А план по таджикам я закрою кем-нибудь из Персии.

Григор, Вэли и Овидиу не совсем поняли, что бормочет американец, но переспрашивать не стали. Главное, чтобы выдал аванс.

Иван явился на сборный пункт рекрутского агентства вовремя, в половину двенадцатого ночи. Деньги все отдал матери: Павел Алексеевич заверил его, что в ближайшие три года они ему не понадобятся, так зачем беречь? Пусть родители купят что-нибудь нужное. Стиральную машину, например. Полезная вещь. Мать хоть немного отдохнет.

На сборном пункте ожидали отправки еще два парня и девушка. Позже подошла еще одна. Парни были нормальные — не наглые, молчаливые. Одеты не очень хорошо. Девчонки тоже самые обыкновенные — не красавицы, но и не страшные. Та, что опоздала, рыженькая, Ивану даже понравилась. Интересно, может, работать где-нибудь рядом будут? Познакомятся… Но пока все сидели, помалкивали, ждали.

Павел Алексеевич вышел к ним из своего кабинета без пятнадцати двенадцать. Посмотрел рассеянно, вздохнул. Одет он был не в солидную кожаную куртку, как два дня назад, а в льняной костюм не по сезону, к тому же присыпанный пылью. Да и на лице у вербовщика были какие-то грязные разводы.

— Все в сборе? — спросил он.

Рекруты промолчали. Им-то откуда знать? Друг с другом их не знакомили.

Павел Алексеевич достал из кармана тонкий пластмассовый коммуникатор и, поглядев на экран, кивнул.

— Слушайте меня внимательно. Еще раз предупреждаю: только работа на совесть позволит вам удержаться в проекте. Никаких эксцессов быть не должно. Общение с местным населением — по минимуму. Форменную одежду не снимать. Ваш цвет — оранжевый, вы должны об этом помнить. Кстати, наденьте вот это, — Павел Алексеевич раздал им оранжевые карточки на шнурках с именами и штрих-кодами. — Можете общаться между собой, ходить друг к другу в гости, но общение должно быть ограничено вашими товарищами по работе. Ясно?

Ивану мысль насчет того, чтобы ходить друг к другу в гости, понравилась. Он осмелился поднять глаза на рыженькую девушку. Та уже смотрела на него и, встретив взгляд, усмехнулась, а потом вздернула носик. Иван покраснел.

— Идем, — предложил Павел Алексеевич, указывая рукой на дверь своего кабинета.

В кабинете не задержались. Прошли в маленькую комнатку, где все едва поместились, а потом Павел Алексеевич открыл дверь с другой стороны — и рекруты разинули от изумления рты. Они оказались на берегу океана, из которого поднималось багровое солнце. Береговая линия была застроена огромными небоскребами. Были среди них уступчатые, были иглы, пронзающие небо, а самое большое здание в виде огромной пирамиды возвышалось в океане. Стеклянные стены небоскребов играли багрянцем.