«Если», 1996 № 08 - Страница 5

Последняя фраза агента КНП. поставила нас в тупик.

— Что значит «грубо нарушает»? — осведомился я, поняв, что капитану просто нечего сказать. — Мы всего лишь взрываем за кормой небольшие черные дыры и движемся вперед на взрывной волне. С каких это пор вносить нечто в пустоту означает нарушать целостность континуума?

— Подумайте, — посоветовал агент. — Подобным образом вы непрерывно увеличиваете расстояние, отделяющее исходную точку от места-назначения.

— Верно, — согласился я. — Но всего-то чуть-чуть. А одновременно мы идем с большим квазиускорением, которое приближает нас к скорости света.

— Вам, безусловно, так удобно, однако как насчет остальных?

— Кто такие — эти остальные?

— Все прочие обитатели Вселенной! — заявил агент, в голосе которого прозвучало раздражение. — Продвигаясь к цели, вы увеличиваете расстояние между точками А и Б и затрудняете тем самым дорогу тому, кто, возможно, пойдет по вашим стопам.

Я расхохотался.

— Вот именно! Возможно! Понадобятся миллионы кораблей — сотни миллионов, — чтобы произошло заметное расширение континуума. Между прочим, Вселенная и так расширяется…

— И отчего это происходит, по-вашему? — перебил агент.

Я на какое-то время утратил дар речи и тупо уставился на экран.

— Что… — Я сглотнул. — Что вы имеете в виду?

КНП осуществлял благородную миссию. Его агенты сновали по галактикам — тем, что видны с Земли, и многим другим, — побуждая близоруких разумных существ, вроде нас, изменить свои взгляды. Задуматься о будущем. Не портить жизнь грядущим поколениям.

Этим они занимались на протяжении тысячелетий.

— Похоже, к вам не очень-то прислушиваются, верно? — спросил я, кое-как оправившись от изумления.

— К сожалению, да, — мрачно ответил агент. — Вселенная продолжает расширяться. Расстояния между звездами увеличиваются, из-за чего прежние средства передвижения устаревают, а принципы физической геометрии приобретают все большую популярность. Ведь это так удобно! Отказываются в основном древние, умудренные опытом расы. Те, что моложе, как правило, отвергают наши советы.

Я оглядел рубку нашего замечательного корабля, куда набились любопытные — дети, супруги, родственники. Люди в компании с домашними животными, существа из укромного уголка Вселенной, устремившиеся покорять галактики. Судя по словам агента, мы не одиноки в своем стремлении — горячем желании повидать мир. В порыве торговать, колонизировать, покорять. Да просто двигаться!

Выходит, мы — типичные покорители пространств.

— Да, — сочувственно подтвердил я. — Так оно, по всей видимости, обычно и бывает.

Агенты КНП продолжали преследовать наши корабли, взывали к разуму, использовали уговоры и угрозы, убеждая нас остановиться. Однако уговоры не действовали, на голос разума никто не обращал внимания, а угрозы были пустыми, как пространство между звездами.

С тех пор я не раз встречался с агентами КНП. Эти существа поистине вездесущи, весьма настойчивы и крайне редко добиваются успеха. В большинстве случаев их хрупкие, похожие на зонты кораблики попросту не замечают, принимая красный луч на обзорных экранах за очередной выкрутас релятивистского пространства.

Признаться, теперь я смотрю на это немного иначе. Расширение Вселенной, которое мы приписывали Большому Взрыву, в значительной мере вызвано звездными двигателями. Континуум искажается, расстояния увеличиваются, участь грядущих поколений осложняется…

Словом, Вселенная расширяется — каждый год, каждый день, когда кто-либо, озабоченный исключительно собственными нуждами, выходит в космос. В незапамятные времена расстояния были существенно короче, и можно было обойтись иными средствами передвижения. Если бы тогда КНП удалось убедить разумных существ… если бы они проявили хотя бы толику здравомыслия… никаких звездных двигателей не было бы и в помине!

С другой стороны, то же самое наверняка скажут про нас в будущем, когда галактики и отдельные звезды отдалятся друг от друга настолько, что станут едва видны, а между ними проляжет созданная нашими стараниями пустота.

Увы! В молодости, когда тебя переполняет желание поскорее увидеть и испробовать все, что можно, с эмоциями справиться нелегко. Вдобавок, все вокруг одержимы той же страстью. Да чего стоят все наши корабли по сравнению с необъятными просторами Вселенной?! И потом, уж если останавливаться, то всем вместе, а не только нам, правильно?

Как ласково мурлычет двигатель! Как здорово мчаться вдоль звездного обруча на предельно возможной скорости!

Сегодня мы почти не смотрим на обзорные экраны и почти не обращаем внимания на этот назойливый красный свет.

В спорах о том, что лежит «за гранью мира», поразительным прозрением выглядят стихи древнего римлянина Лукреция Кара, родившегося 1900 лет назад:

А ведь это было сказано в эпоху, когда не казались смешными представления о трех слонах и трех черепахах, на которых стоит плоский, как блин, мир!..

Современная наука космология, занимающаяся изучением строения и эволюции Вселенной, добивается куда менее поэтического, зато более конкретного объяснения всего сущего.

К середине нашего века сложилась теория, корни которой заложил в 20-х годах американский астрофизик Эдвин Хаббл (1889–1953 гг.). Согласно ей, Вселенная все время «разбухает», и процесс этот начался миллиарды лет тому назад.

А до Хаббла почти никто не сомневался, что Вселенная постоянна и неизменна; даже великий А. Эйнштейн придерживался примерно такой точки зрения. Но наш соотечественник Александр Фридман (1888–1925 гг.), опираясь на Эйнштейнову же теорию относительности, с формулами в руках доказал: да, Вселенная со временем изменяет свои размеры. Каждая ее точка постоянно «убегает» от каждой другой, подобно тому, как ведут себя пятна на поверхности надуваемого нами воздушного шарика.

Такое расширение предполагает, что плотность вещества, из которого «сделана» Вселенная, постепенно уменьшается. Это можно до некоторой степени сравнить с процессом, который происходит в пороховом газе при выстреле: давление заставляет его занимать все больший и больший объем. Причем в обоих случаях в начале процесса царят очень высокие температуры.

Правда, сходство с пороховым взрывом здесь условное и неполное, оно касается в основном второго этапа этих грандиозных событий. Дело в том, что порох создает разность в давлениях между тем объемом, где взрыв произошел, и окружающей средой. А при Большом взрыве самый его начальный момент такой разницы не знает. Не разность в давлениях здесь держит систему (эта давление вообще можно считать отрицательным), а внутреннее натяжение: система как бы сама себя стягивает воедино.

Подобное неустойчивое равновесие длится… ну, нельзя даже сказать, сколь недолго; ученые называют это время «микропериодом». А вслед за ним уже наступает пресловутая «инфляция» — растягивание Вселенной, ее разлетание во все стороны, идущее и поныне. Тут уж все отталкивается от всего, и «пузырь», в котором мы живем, становится все большим. Такая материя уже обладает положительным давлением и теперь подчиняется Ньютону — его законам всемирного тяготения: все притягивается ко всему. Эти силы пытаются замедлить разлетание.