Эскорт для чудовища (СИ) - Страница 62

— Похоже, кто-то описался. — произносит Кирилл, возвращая подол платья на место.

— Майя…

— Я нечаянно, — плаксиво оправдывается она, а Смоленский гладит ее успокаивающе по голове.

— Успокойся. Бывает. Ничего страшного.

— И вправду бывает, — добавляю я, — она же с утра не хотела в туалет. Полдня ходит и терпит. Надо в отель возвращаться.

— Не хочу, — всхлипывает Майя, а Кирилл поднимает ее на руки, выпрямляясь.

— Мы еще сюда вернемся, Майя. У нас целая неделя отдыха в переди, так что от Диснейленда тебя еще будет тошнить.

День в общем проходит суматошно: сначала описанные колготки, потом Майя давится молоком и ее выворачивает прямо на Кирилла. Потом она не хочет ложиться на дневной сон и долго плачет, требуя, чтобы мы оба с ней остались и спали все вместе. Под вечер я чувствую себя вконец задолбанной и набираю номер няни: если нас кто-то не будет подменять, мы рехнемся. Пусть летит во Францию сейчас же!

Я даже забываю сходить в туалет нормально. Только под вечер вспоминаю о нужде и уже в номере бегу в санузел. Там снимаю нижнее белье и удивленно смотрю на него.

Так, а где мои критические дни? Или те три капли — это они и были?

Я надеваю обратно трусы и сажусь на крышку унитаза. Так какое-то время и сижу, раздумывая. Рука сама по себе поднимается и ложится осторожно на живот, поглаживая. У меня относительно недавно была операция. Врач сказала мне при дискомфорте или каких-то тревожных изменениях в самочувствии смело идти к ней.

— Так, — произношу я, выходя из санузла. Смоленский играет с Майей, собирая какой-то паззл на тысячу деталей. Услышав меня, они оба поднимают голову, — мне срочно надо к врачу. На УЗИ.

— Что произошло? — в глазах Смоленского мелькает тревога, а я мотаю головой.

— Давай без подробностей. Просто отвези меня на УЗИ. надо проверить, все ли в порядке.

Кирилл кивает, сгребая паззл обратно в коробку, и забирая у Майи один из разрисованных фломастером кусочков. Мы быстро одеваемся в уличную одежду и выходим из отеля. Перед тем, как мы садимся в машину, Кирилла внезапно окликают на чистом русском:

— Кири-илл Смоле-е-енский!

Я ошалело останавливаюсь и оборачиваюсь. Откуда русские знакомые здесь, во Франции?… К нам бежит блондинистая, фигуристая девушка, размахивая рукой.

— Я вижу в твоих глазах зарождающуюся ревность, Саша, — раздается рядом меланхоличный голос Кирилла, — поверь, это не тот случай, когда надо ревновать.

— Н-да? — скептически произношу я. Девица-то очень красивая. Когда она подбегает к нам, я почему-то готова поставить все на то, что она работала в эскорте. Ее губы, грудь… манера одеваться… Она, запыхавшись, машет мне рукой и переводит взгляд на Смоленского.

— Господи, не думала, что когда-нибудь тебя встречу! Привет! Как дела?

— Нормально, Даша. — в голосе Смоленского я не слышу радости, но все равно продолжаю присталньо осматривать девицу с ног до головы, гадая, что их связывает.

— Это твоя жена? Круто. Поздравляю. Ты красотка, кстати, — беспардонно комментирует девушка, и я приподнимаю бровь на такой прямой комплимент, но не успеваю ответить ей тем же, как она продолжает, — а я гражданство получила. Замуж вышла уже. Вон там мой муж, — она машет рукой куда-то вдаль, — француз. Короче, спасибо тебе и парням передай! Не знаю, что без вас делали бы…

— Да не за что, Даша. У тебя все? — хмыкает Кирилл, а Даша закатывает глаза.

— Ты не изменился. Хоть бы изобразил радость на секундочку? Я уже тысячу лет земляков не встречала. Ладно, я побежала. Еще раз спасибо и пока!

— Это кто? — фыркаю я, когда девушка уносится. Кирилл молча запихивает в машину Майю, только дернув в ответ бровью, а потом поворачивается ко мне.

— Это одна из девиц, из-за которой я и еще пара парней попали в черные списки модельных агентств.

Я ошалело смотрю на него. Что? Те самые? Это… так они же пропали?

— Долгая история, Саша. У них были проблемы в России — они даже не могли спокойно выйти на улицу, поэтому они выехали с нами и не вернулись. Что? — усмехается он, приподняв бровь и глядя на меня с иронией, — по-прежнему считаешь меня убийцей невинных девушек?

Я поджимаю губы. Шутник.

— Давно уже нет, Смоленский. Но ты мог бы мне рассказать, когда я спрашивала.

— Я опасался, что ты поделишься этим с Екатериной по большому секрету. Я знаю, что ты ей доверяешь тайны, не считая ее болтливой, но ты немного ошибаешься. Иногда она сплетничает. В общем, если придет в голову рассказать ей — не делай этого. Поехали, Саш. Расскажешь по дороге, с чего ты сорвалась в больницу.

Точно. Я киваю и сажусь в машину. Это сейчас важнее всего. Все плохое, что я думала о Смоленском, уже давно в прошлом, и про ситуацию с черным списком я уже как-то и позабыла.

— Так, — произносит доктор на английском с небольшим французским акцентом, а я навостряю уши, лежа на койке. Смоленский молча наблюдает за экраном, поглаживая по голове Майю, заснувшую у него на коленях, — значит, вы пришли, думая что у вас там после операции что-то случилось?

— Да, — киваю я, — у меня периодически тянет живот и немного была кровь. Это явно не критические дни.

— Да, это не они, — подтверждает доктор, кивая, — тут у вас все хорошо… Молодец вы. Быстро восстановились. Прекрасная картина.

— Значит, все в порядке? А кровь?…

— А кровь — это у вас гематома небольшая. Беременная вы. Вот тут у вас, если видите, плод, — доктор показывает пальцем на экран, а я лежу, словно оглохнув после его слов и чувствую, как начинает странно печь глаза.

Я… ослышалась? Наверное, у меня от усталости галлюцинации. Он казал «плод»?

— Простите?

— Я говорю, что вы в положении, — улыбнувшись, поворачивается ко мне доктор, — у вас примерно шесть недель. Вы беременны. Поздравляю вас.

Следующие минуты я плохо помню. Помню только, как разрыдалась, словно ребенок, прямо на койке, заливая слезами свою футболку и руки Смоленского, который умудрился аккуратно переложить Майю и бросился меня успокаивать.

— Это ошибка, — рыдаю я, все еще не веря. Лучше я даже не буду надеяться, что чудо произошло, чтобы не разочароваться, когда доктор действительно поймет, что перепутала, — мне говорили, что я не смогу никогда забеременеть. Потом… давали шанс, но…

— Вы можете послушать, — врач что-то включает на компьютере и по комнате разносится звук сердцебиения. Оно стучит быстро и часто, а я чувствую, как у меня кружится голова от этого, — слышите? Это сердце у ребенка. Никакой ошибки нет.

Я еще раз всхлипываю. Сгребаю Кирилла в объятия и какое-то время сижу, уткнувшись ему в шею и вдыхая ставший родным и близким запах его кожи. Не могу поверить. Просто не могу поверить…

— Тихо, — он гладит меня по спине горячей ладонью, — не плачь. Я же говорил, что все будет хорошо.

— Нам придется ускорить свадьбу, — выдыхаю я дрожащим голосом. Мысли в голове путаются, — я не влезу в платье, если мы женимся в запланированную дату. И вообще… это не рано случилось? Я даже не думала, что так скоро у нас получится…

— Это не проблема. Перенесем и свадьба будет пораньше. Нет, Саша, это не рано. Все произошло тогда, когда надо, — он скользит губами по моему уху, а потом целует в висок, успокаивая. Я закрываю глаза, чувствуя умиротворенную пустоту в душе. Что-то, что так долго терзало меня, неожиданно навсегда ушло.

Я смогу исполнить мечту. Смогу иметь детей, смогу подержать своего ребенка в руках и смотреть в его маленькое личико. Больше я не буду с завистью и тоской смотреть на девушек с колясками, думая, что никогда не почувствую, каково это — быть мамой. И больше не буду думать о том, что никогда не услышу слово «мама», обращенное ко мне.

Мечта Кирилла о большой семье тоже исполнится.

А у Майи появятся брат или сестра.

— Па-ап? — слышу я требовательный голосок Майи, которая проснулась от звуков моих рыданий, и сжимаю Кирилла в объятиях сильно-сильно, прежде чем отпустить.