Еще один глоток - Страница 1

Беллами соскользнул с высокого табурета, нетвердой походкой подошел к окну и остановился, раскачиваясь на каблуках и глядя вниз, на Кондуит-стрит. Бармен приготовил виски с содовой и стал до блеска натирать хромированную крышку стойки. Беллами обернулся и привалился спиной к окну, наблюдая за барменом.

Он был высокого роста, стройный и смуглый. Одет безукоризненно, хотя строгий серый костюм его и не был нов. Под глазами у Беллами виднелись темные круги. Он выглядел очень усталым, и было в нем что-то порочное. Большие карие глаза смотрели хмуро.

Низким, довольно хриплым, волнующим голосом он спросил:

– Почему никто сюда не идет? Мистер Марч не приходил, Сидней?

Он направился к бару. Сидней ответил:

– Нет, я его уже несколько дней не видал. Хотите верьте, хотите нет, сдается мне, и у него туго с деньжатами, как у всех из-за этой проклятой войны. Когда они у него водились, уж он умел их потратить.

Беллами взобрался на высокий табурет, взял стакан виски с содовой и осушил его. Потом глянул на Сиднея. Тот приготовил ему еще один. Беллами затянул мотивчик:

Бармен прервал его:

– Нет, мистер Беллами, давайте другую споем.

Беллами перегнулся через стойку, приблизив лицо к Сиднею, и они затянули в унисон:

Они оборвали исполнение на высокой ноте. Это было ужасно. Беллами поднял стакан и выпил. Бармен проговорил:

– Мистер Беллами, хотите верьте, хотите нет, но ваш долг составляет пять фунтов четыре шиллинга.

Беллами мрачно взглянул на него и проворчал:

– О, Господи! Пять фунтов четыре шиллинга. Этого не может быть! – и, поразмышляв немного, добавил: – Сидней, меня тошнит. Сколько тебе надо выпить, чтобы тебя стошнило?

Бармен задумался на минутку:

– Хотите верьте, хотите нет, но, сколько бы я не выпил, меня никогда еще не тошнило.

Беллами встал, подошел к стулу, на котором лежало его пальто, и, с трудом попадая в рукава, надел его.

– А я надеялся, что мистер Марч зайдет, – сказал он. – Где его носит, черт побери? – Он пошарил в карманах: – Сидней, у тебя есть шиллинг?

Бармен полез в карман, достал монету и положил на стойку. Беллами взял ее, подошел к "фруктовому" автомату, стоявшему у стены, опустил монету в щель и нажал на ручку.

Когда завод кончился, в окошке автомата один за другим показались три золотистых лимончика. Раздался щелчок – и в руку Беллами упал золотой кружок. Беллами слабо улыбнулся. Он отнес золотой к бару и положил на стойку.

– Первый раз в жизни выигрываю в автомате, – сказал он. – Пять фунтов. Я остаюсь должен заведению четыре шиллинга. Ну, с этим мы справимся как-нибудь.

– Что вы говорите, мистер Беллами? – отозвался Сидней. – Поздравляю с выигрышем. Хотите верьте, хотите нет, но вам следовало бы поставить такой автомат прямо у себя дома.

Беллами кивнул. Ему очень хотелось, чтобы Сидней прекратил все время повторять "хотите верьте, хотите нет". Бармен налил в стакан двойную порцию "Хейга". Беллами постоял, раскачиваясь с носков на пятки, потом надел перчатки, шляпу и, бросив: "До свидания, Сидней", – вышел.

Бармен услышал, как он неуверенно спускается по лестнице, ухмыльнулся, взял не выпитый Беллами стакан виски с содовой и спрятал его под стойку бара.

На улице было темно и холодно. Засунув руки в карманы, Беллами брел по Кондуит-стрит. Снег хрустел у него под ногами. Он повернул на Бонд-стрит, потом – к Олбимарл-стрит. Его снова начало тошнить. Дойдя до середины Олбимарл-стрит, он заглянул в какое-то парадное. Там тускло мерцала вывеска: "Малайский клуб. Второй этаж. Открыто". Беллами вошел и стал подниматься по лестнице. Дойдя до лестничного поворота, он свесился на секунду через перила, а потом сел на ступеньки и, закрыв глаза, прислонился к стене. От паров виски, которое он пил почти весь день, у него кружилась голова.

Слева от него на крохотную лестничную площадку выходила дверь туалета. Справа по лестнице вверх Беллами видел приоткрытую двустворчатую дверь "Малайского клуба". Сквозь щель виднелся накрытый для ужина стол. Он встал и начал карабкаться по ступенькам. Толкнув, открыл дверь.

"Малайский клуб" представлял собой зал в форме буквы "L", бар находился за углом от того места, где стоял Беллами. Он направился к нему и пьяно улыбнулся блондинке за стойкой.

– Привет, радость моя, – воскликнул он, – как поживает моя блондиночка?

– Отлично, – усмехнулась та в ответ и бросила быстрый взгляд в зал на единственную посетительницу.

Беллами перегнулся через стойку и, оглядев блондинку от тщательно уложенных локонов до аккуратненьких туфелек, проворковал:

– Тебе когда-нибудь говорили, конфетка, что в тебе что-то есть? Есть, есть, точно. Сильный призыв пола. Ты – почти уникальная женщина. На днях, когда погода станет получше, я тобою займусь. Скажу тебе тогда, что глаза у тебя словно аметисты и что до твоих бедер никому, кроме меня, не должно быть никакого дела. Может быть, я напишу тебе стихи. Вот такой я человек!

– О, мистер Беллами, будет вам. Вы же говорите это всем девушкам подряд.

– Ты бесстыдно лжешь, – возразил Беллами. – Ты – единственная женщина, которую я когда-либо любил по-настоящему. Когда-нибудь, когда я буду свободен, напомни мне рассказать тебе, что я думаю о тебе на самом деле.

– Это будет замечательно, – улыбнулась девушка.

Он снова перегнулся через стойку и прошептал ей что-то на ухо.

– Мистер Беллами! – глаза ее засверкали, – вы обладаете бесподобным нахальством!

– Это – единственное, чем я еще обладаю, – ответил Беллами. – Что бы мне выпить?

Девушка, улыбаясь ему, подумала, что в Нике Беллами было неотразимое обаяние – если бы только он не пил так много. Почему он никогда ничего не делает?

– Клин клином вышибают, – усмехнулась она.

– Отлично. Тогда двойной "Хейг", – потребовал он, обнажив в улыбке ровные белые зубы под маленькими черными усиками.

Девушка колебалась.

– А вы собираетесь за него платить, мистер Беллами?

Он рассеянно взглянул на нее:

– Почему вы спрашиваете?

Она явно испытывала неловкость.

– У вас долг здесь более семи фунтов, мистер Беллами. Управляющий не велел ничего давать, пока вы его не погасите.

Он ничего не ответил, пошарил в кармане пальто, достал портсигар, открыл его и извлек сигарету.

Дама, сидевшая на другом конце зала у камина, встала и подошла к бару. Это оказалась женщина среднего роста, с весьма привлекательной фигурой, светловолосая. У нее было милое лицо с правильными чертами и синие-синие глаза. На ней был отлично сшитый костюм, подчеркивавший округлости ее фигуры, шелковые бежевые чулки-паутинка. На маленьких ножках – лодочки из великолепной кожи на каблуках дюйма в четыре высотой. На черном крепдешиновом тюрбане спереди – маленькая бриллиантовая брошь в форме вопросительного знака.

Она приблизилась к бару, встала позади Беллами и тихим учтивым голосом произнесла:

– Не огорчайтесь, Ники. Выпейте за мой счет.

Она заказала два двойных виски с содовой. Беллами улыбнулся ей.