Эромагия - Страница 50

— Вулкан этот называется Попокапетль, — стал пояснять Шон. — Недействующий. В нем Большекратор, провал такой, то есть бывшее жерло вулкана. Оттуда раз в сто лет появляется чудовищный этот… У-Рухх. А сейчас туда экскурсии водят.

— Ух ты! — заинтересовалась Анита. — Хочу посмотреть. А вон, видишь, под вулканом вторая гора, поменьше, и на ней дома… О, а на вершине башня какая-то. Вот и сводишь меня…

— Маленькая гора — это, собственно, город, а в башне на вершине живет падишах. Так в путеводителе написано. Но не забывай, мы тут по делу, и пока что неизвестно, как справимся. Хотя если время останется…

— А что это за полосы на склонах? — перебила она, показывая в сторону Попокапетля. От вершины сквозь леса спиралью тянулась широкая прореха и заканчивалась примерно на середине высоты вулкана.

— Этого не знаю, — ответил Тремлоу.

Наконец Анита разглядела таможенников, двух здоровенных ассасинов, куда больших, чем те, что примчались на место аварии. Когда юноша на орле влетел в ворота, один из них навис над ступой, разглядывая сидящих внутри узкими равнодушными глазами.

— Ценности, запрещенные субстанции? — пробасил он с южным акцентом.

— Нет, — сказал Тремлоу. — Ничего такого.

— Деньги?

— Тридцать золотых у меня.

— Оружие?

— Нет, — не моргнув глазом соврал Шон.

Ассасин окинул взглядом багаж, затем посмотрел на Аниту.

— Особая одежда для женщин, — заявил он. — Если нету — больше всего лавок на Треугольной площади. Без особой одежды нельзя!

Шон кивнул.

— Это мы знаем. Разберемся.

— Одна золотая монета въездной пошлины с тебя. — Таможенник ткнул пальцем в рыцаря. — Полмонеты — с нее.

Шон расплатился, получил сдачу, и тогда второй ассасин, все это время висящий на коврике слева от ворот с кривой саблей наперевес, кивнул:

— Пролетай.

— А чего они с меня полмонеты взяли? — спросила ведьма, когда они оказались за воротами. — Что это за ущемление моего права платить въездную пошлину наравне с мужчинами? И какая такая особая одежда?

— Здесь, понимаешь, к женщинам совсем другое отношение… — ответил Шон. — Они как бы… Ну, короче, тебе лицо надо прикрыть.

— Это еще зачем?

Они подлетали к побережью. Стало совсем темно, мелкие капли падали в ступу.

— Ну, в общем, здесь такие штуки есть — чадра называется. Вроде больших платков, которыми женщины прикрываются.

— Что, совсем прикрывают?

— Нет, ну глаза остаются…

— А вот — фиг! — сказала ведьма. — Не собираюсь я ничем прикрываться. Что за дикости такие!

— Нет, ты пойми, здесь свои обычаи… — принялся увещевать Тремлоу, под усиливающимся дождем ведя ступу к городу. — А без чадры только эти… гурии ходят.

— Гурии! — повторила Анита.

— Ага. Здесь когда туристов стали пускать, так сразу много их появилось, гурий. Целые дома, понимаешь, где живут сплошные гурии…

— А ты откуда знаешь?

Тремлоу пожал плечами.

— Слыхал. И еще тетке, когда мы здесь на Тамбуле были, такой хрустальный шар всучили. Этот, знаешь, который картинки всякие показывает.

— Ну и что там было, на картинках?

— Да ерунда всякая… Ну то есть гурии на них были. Тетке оно неинтересно, а я по молодости глядел на них… Я ж еще юнец тогда был. В общем, найдем сейчас Треугольную площадь, лавку, про которую ассасин говорил, там купим местное платье какое-то или в чем они здесь ходят, ну и паранджу с чадрой…

Вершина Попокапетля высилась впереди. Между рощицами виднелись крыши домов. И тут дождь как хлынет! Анита чуть не взвизгнула.

— Ох ты! — выдохнул рыцарь, бросая ступу вниз. — Нас так затопит совсем…

Деревья были уже совсем рядом, «Звезда восхода» почти цепляла днищем ветки. Дальше роща заканчивалась, уступая место городским стенам и мостовым. В пелене дождя все это виднелось смутно, к тому же вечерело, и сплошной слой облаков затянул небо.

— И как ты эту площадь собираешься найти? — спросила Анита.

Шон не ответил — ступа медленно наполнялась водой, вести ее стало тяжело.

Они достигли улиц, где по такой погоде не было ни одного человека, пронеслись вдоль стен нескольких домов с закрытыми окнами, а после Тремлоу углядел навес и направил «Звезду восхода» к нему.

— Караван-сарай это! — выкрикнул рыцарь, обернувшись.

— Чей сарай? — переспросила Анита. Дождь шелестел так, что уже почти гудел, и слышно было плохо. Холодная вода проникала в полусапожки, ведьма переступала с ноги на ногу и поджимала пальцы.

Вскоре они оказались под широким навесом, который тянулся от стены этого самого караван-сарая. Здесь пахло соломой и навозом. Капли барабанили по доскам и шелестели кустами вокруг. В полутьме за низкими перегородками стояли несколько мулов и маленьких осликов, все они с любопытством уставились на вновь прибывших.

— Уф… — Тремлоу повернулся и присел на борт ступы.

— Так куда мы прилетели? — спросила Анита.

— Караван-сарай, — повторил он. — Постоялые дворы с трактирами здесь так называются. И здесь же лавка должна быть, с другой стороны, наверное.

— А, хорошо! Надо горячего чего-то, замерзла я…

— Нельзя тебе внутрь. Я сбегаю, в лавке паранджу куплю с этой, с чадрой, — наденешь их. Но все равно…

— Что ты пристал ко мне со своей чадрой?! — Ведьма от возмущения даже топнула ногой по дну ступы, подняв фонтан брызг. — Не стану я ее на себя напяливать, понятно? Да еще среди мужчин в ней разгуливать!

— А тебя в общий зал даже в ней не пустят… — Шон развел руками. — Ну, не злись. Подожди здесь, я с хозяином договорюсь, потом тебя в комнату проведу, которые они постояльцам сдают. Еды туда принесу. Все равно поздно уже, спать пора…

— Нет, я хочу на местных поглядеть. Да что же это такое! — вконец вознегодавала ведьма. — Что, блин, за дискриминация? Трам-тарарам! Да я сейчас в этот ихний зал пойду, и если мне кто-то что-то скажет, всех там распатроню, фныф фнофу фать…

Она замолчала, когда Шон, привстав, обнял ее, прижал к себе, и лицо ведьмы ткнулось в его грудь.

— Оффуфи!

— Ну же, дорогая, не уподобляйся этим вашим феминисткам… — принялся увещевать Тремлоу, гладя Аниту по спине. — Слышала поговорку, как ее… в чужую темницу со своими кандалами не суйся… Нет, там как-то иначе было… Ну что делать, если в местные караван-трактиры только мужчины пускают? Не могу же я со всеми постояльцами и хозяевами этого заведения драться… Это может закончиться дипломатическим скандалом.

Дипломатия занимала Аниту меньше всего, но довод насчет феминисток подействовал, и она на некоторое время замолчала. Стоящий неподалеку осел, разинув пасть, издал низкий протяжный рев, заглушивший шелест и стук дождя. Анита отстранилась, глядя на уютно освещенные окошки караван-сарая, и сказала:

— Только мужчин… А кто мне говорил, что я похожа… придумала! Все, все, отпусти меня!

— Что ты придумала? — спросил Тремлоу, убирая руки с ее плеч.

— Какие у меня волосы, а? — Ведьма попятилась к поклаже в задней части ступы.

— Темные?

— Да, а еще?.. — Она провела пальцем по челке, затем повернулась и стала распаковывать тюк.

— Короткие?

— Ага. А фигура какая?

— Э… изящная?

— Точно! То есть как бы сказать… некрупная. А здесь чалмы носят… Сейчас-сейчас, там еще одно полотенце было… Короче, иди в эту их лавку, купи мужские шаровары, недлинные, но широкие, и что они там поверх таскают, халат какой-то… У меня метр шестьдесят восемь рост. Но тоже чтоб широкий… — Тут в темноте ей показалось, что под тюком что-то слабо шевельнулось, и ведьма удивленно моргнула, но движение уже прекратилось… нет, точно показалось. Выудив полотенце, она принялась наматывать плотную ткань на голову. — Ты понял? В такой одежде я за мальчика сойду. Чего ты на меня уставился? Ну, иди, иди! Я буду себя там как настоящий мужчина вести, обещаю. Буду плеваться на пол, отрыгивать, могу даже ругаться этим… грязно, короче. Никто за женщину не примет, но ты насчет штанов учти: чтобы ничего нежно-зеленого или розового! А халат лучше бежевый, с темным однотонным воротником, но только узким, понял? Я не Аназия, и вообще мне это не идет!