Ермак. Война: Война. Интервенция. Революция - Страница 201

Большую помощь, мягко говоря, Исмаил-хану в организации боевых действий оказывает командир 1-й Туркестанской казачьей дивизии генерал-лейтенант Шпицберг. У Евграфа Владимировича большой боевой опыт, он был участником всех Туркестанских походов с 1866 года, за тринадцать лет пройдя путь от поручика до полковника. А это говорит о многом. Такие взлёты по служебной лестнице происходят очень редко в Российской императорской армии.

Эти мысли пронеслись в голове, вслух же я произнёс:

– Сформируем из пленных строительные отряды для постройки Транссиба. Насколько я знаю, комиссия подтвердила целесообразность строительства этой железной дороги.

– Это сколько же денег потребуется, чтобы их содержать?! – Субботич зажмурился и помотал головой.

– Всё дешевле, чем нанимать рабочих. В Корее пленные японцы сейчас активно занимаются разборами разрушенных домов и строительством новых. Причём на добровольной основе. Если в начале их было немного, то когда после подписания мирного договора эти стройотряды были в первую очередь отправлены домой, от желающих отбоя не стало. Отработал определенный объём работ – и домой с чистой совестью за счет доброго русского царя-батюшки. У микадо-то денег и судов нет на то, чтобы своих же граждан перевезти домой, – я усмехнулся. – Не поверите, но некоторые отряды даже не охраняются. Старшему отряда, как правило офицеру, устанавливается объем работы, выделяются продукты, определяют место проживания, и те начинают работать. Закончили – и с документами своим ходом в Мозампо или Пусан, откуда их на наших кораблях перевозят в Японию.

– Лихо. И кто такое придумал? – заинтересованно спросил генерал-губернатор.

– Честно говоря, не знаю, мне Павел Карлович написал как о курьёзе. Но можно использовать этот опыт. Особенно с индусами.

– А вы состоите в переписке с генералом Ренненкампфом, Тимофей Васильевич? – как-то резко сменил тему Субботич.

– Очень редкой. Я просил его вернуть в Аналитический центр инструкторов, которые придавались его дивизии перед началом войны. Он их ещё по Китайскому походу знал.

– Про ваших братов мы тоже наслышаны. А Павел Карлович, если верить слухам, вернее всего, Святого Георгия II степени получит за свои действия в Корее, – с некоторой завистью произнёс Деан Иванович, который за Китайский поход получил Святого Георгия IV степени, а Ренненкампф и четвертой, и третьей.

А я про себя подумал, что так, наверное, и будет. Заслуги сводного казачьего корпуса под командованием Ренненкампфа в русско-японской кампании в Корее трудно не оценить. Я бы точно дал Георгия II степени. А там, глядишь, Павел Карлович может стать пятым кавалером ордена Георгия всех четырёх степеней. Правда, четыре имеющиеся – все генерал-фельдмаршалы, но Ренненкампфу два шага осталось до этого звания, а ему только пятьдесят. А впереди, судя по всему, у нас мировая война, и, возможно, намного раньше 1914 года. Так что Павлу Карловичу есть куда расти.

– Всё может быть, Деан Иванович. Я бы наградил. Его дивизия прорвала оборону японцев на реке Ялу, потом Павел Карлович отличился под Сеулом и Тэгу. Во всех боях его казаки были на острие атаки. Да и трех японских генералов, включая двух командующих японскими армиями, захватили его казаки.

– Если быть более точным, то захватили инструкторы Аналитического центра, временно откомандированные в Забайкальскую казачью дивизию. То есть ваши подчинённые, Тимофей Васильевич, – прервал меня Деан Иванович. – За что я и предлагаю выпить.

Судя по румянцу, выступившему на видимой из-под бороды части щёк генерал-губернатора, четыре небольшие рюмки крепкой сливовицы, практически без закуски, подняли настроение Субботича. Я же от такого предложения вновь передёрнулся.

Деан Иванович разлил по рюмкам, потом колокольчиком вызвал адъютанта и сказал ему, что на сегодня все приёмы отменяются. Дождался, когда тот покинет кабинет, после чего предложил выпить за моих братов, которые смогли захватить в плен трех японских генералов.

Выпили, я мысленно помянул Женьку Савина. Закусили. В этот раз сербской «мешено месо», то есть мясной тарелке с несколькими разными блюдами из мяса, я уделил куда больше внимания, отправив в желудок пару кусочков мясного «печенья», бутерброд со сланиной (аналог сала) и ещё один с чварци (шкварками). Субботич смотрел на это с улыбкой, но и сам в этот раз закусил неплохо.

Как мне ещё в прошлый раз объяснил Деан Иванович, мясо – это первая и главная составляющая рациона сербов. Мясо на завтрак, обед и ужин. Мясо на перекус, на главное и в качестве закуски. Жареное, вяленое, тушеное, печеное. Мясо, мясо, мясо. И в этот раз, когда адъютант принёс к сливовице что-то закусить в мясной тарелке, там было где-то шесть видов мяса, общим весом больше килограмма точно.

– Деан Иванович, а что у нас в Турции? Есть какие-нибудь новости? – задал я вопрос, после того как и сам, и генерал-губернатор в уделили закуске достаточное количество времени.

– По этому региону, Тимофей Васильевич, информации у меня мало. Сами понимаете, где Туркестан и где Турция. Могу только сказать, что по плану Иллариона Ивановича на третьем этапе операции «Карусель» увеличены поставки оружия в Турецкую Армению: в Сасун, Олту, Сарыкамыш, Кагисман и Игдыр. В созданные в этих городах отряды фидаев тайно переправляются добровольцы из наших офицеров, унтер-офицеров и солдат армянского происхождения.

Я, глядя на Субботича, улыбнулся про себя. Всё-таки Российская императорская армия по составу национальностей была какой-то уникальной. Кто только в ней ни служил. Но все они были нашими – русскими. Вот передо мной яркий пример. Генерал-серб, говорит про армян, служащих в русской армии, как про наших. И сам себя не отделяет от русских. Или всё-таки от русского духа – того миропонимания, набора эмоций и чувств, характерных только русским: открытость и готовность прийти на помощь, забота об окружающих, готовность прислушиваться и учитывать чужие интересы.

Как говорил один мой знакомый кореец в том моём прошлом-будущем: «Русский дух заразен. Стоит пожить среди вас лет пять-десять, и начинаешь чувствовать себя русским».

– Из Ирана несколько отрядов армянских федаинов ушли в Турцию, среди них гайдуцкий отряд Епрема Давтяна, а это означает, что скоро в Турецкой Армении закрутятся дела, если уж Давтян туда ушёл.

– А чем известен этот Давтян? Вы, Деан Иванович, про него с каким-то одобрением в голосе говорите? – воспользовавшись небольшой паузой, задал я вопрос.

– О-о-о, это довольно-таки известная личность. Епрем Давтян родился в Елизаветпольской губернии. В девятнадцать лет уехал в Турецкую Армению, где организовал партизанский отряд, названный по балканскому примеру гайдуцким. Отряд был небольшим, но быстро завоевал уважение у армян и ужас у турок из-за успешных нападений на оккупантов в окрестностях Муша, Сасуна и Вана. Когда их сильно прижимали турки, то отряд уходил на территорию Российской Армении. В сентябре 1890 года Давтян со своим отрядом в очередной раз пытался проникнуть в турецкие пределы из Российского Закавказья, но был арестован казачьим разъездом в Карсской области. По требованию турецкой стороны, на основании переданных документов, как подданный российского императора, Епрем был осуждён и сослан на Сахалин. Летом 1895 года он организовал групповой побег с каторги. Двое армян, грузин и русский семнадцать дней скитались по тайге, пока не вышли к Татарскому проливу. Там, на их счастье, находилась шхуна, которой командовал бывший ссыльный поляк, который доставил беглецов до Хабаровска. В общем, больше чем через год этот гайдук добрался до Ирана и осел в Тебризе, где нашёл многих своих побратимов из гайдуцкого отряда. Летом 1897 года Давтян вместе с побратимами участвовал в набеге армянского отряда на долину Хансор – гнездо курдского племени мазрик. Вождь этого племени Шариф-бек – полковник турецкой кавалерии – нёс ответственность за множество преступлений против мирного армянского населения. Небольшой отряд гайдуков в количестве двухсот пятидесяти бойцов уничтожил почти две тысячи аскеров Шариф-бека, пощадив женщин и детей. Сами гайдуки потеряли только двадцать человек. Об этом походе в Турецкой Армении слагают песни, – глаза Субботича сверкали какими-то огненными сполохами, несмотря на то что были темно-карего цвета.