Ермак. Интервенция - Страница 5

Ризнич тут же выключил двигатель минодоставщика. Чувству опасности Белова, или чуйке, цитируя Аленина-Зейского, Ризнич доверял полностью. Уже не раз и не два кап-два был обязан жизнью кондуктору.

Каково же было удивление Иван Ивановича, когда, почти потеряв скорость, нос «Посейдона» упёрся в противоминную сеть. Каким образом Кирилл смог почувствовать её приближение, Ризнич не мог себе объяснить абсолютно никак. Это было чем-то сверхъестественным. По его-то расчётам до цели оставалась ещё минута хода, и он собирался выключить двигатель через сорок секунд.

Медленная продувка балластной системы – и минодоставщик застыл в воде с нулевой плавучестью. Белов отсоединился от баллона с кислородом доставщика, перешёл на ребризер, надел ласты и направился к сети со специальными ножницами по металлу.

При планировании этой операции было учтено, что англичане используют усовершенствованные противоминные сети фирмы Bullvant, которые выставлялись всего лишь в пяти метрах от борта корабля в отличие от десяти-двенадцати, как это было раньше, поэтому было решено защиту прорезать. Слишком высока вероятность в полной темноте запутаться «Посейдоном» в этих сетях при подныривании. Тем более, как было известно из разведданных, на этих сетях использовали оцинкованный провод диаметром всего 1,8 миллиметра. Для спецножниц – это как бумага.

Отверстие прорезано, и началось мучение по установке трех мин практически в полной темноте, буквально на ощупь. Наконец-то эта адская работа закончена, развернув минодоставщик от сети, отцепив ласты, Ризнич и Белов взобрались на свою железную рыбину.

Иван Иванович отрегулировал плавучесть «Посейдона» и запустил двигатель. Потихоньку расстояние между боевыми пловцами и заминированным английским, или теперь уже японским, флагманом начало увеличиваться.

«Уже второй британский флагман минирую. Интересно, когда-нибудь я смогу об этом рассказать?» – успел довольно подумать Ризнич, когда за спиной вспыхнул огненный шар, и взрывная волна, гоня перед собой обрывки противоминной сети, догнала небольшой подводный доставщик, исковеркала его вместе с телами людей и помчалась дальше.

Когда рядом с кормой англо-японского флагмана раздался взрыв, Кононов несколько секунд простоял в каком-то столбняке, из которого его вывели корабельные ревуны боевых кораблей. На английской эскадре сыграли тревогу, по морской поверхности забегали лучи прожекторов, то и дело выхватывая из темноты силуэты судов. Через какое-то время лучи двух прожекторов скрестились на корме «Вендженса», которая значительно провалилась в воду.

– Что это было, Анатолий Алексеевич? – спросил Кононова командир шхуны Палецкий, когда тот решительным шагом зашёл в рубку, освещённую дежурным светильником в виде «летучей мыши».

Командир боевых пловцов достал часы, откинул крышку, рассмотрел циферблат, поднеся его к лампе. Положив часы в карман, задумался, а потом произнёс:

– Вернее всего, Антон Сергевич, неправильно сработал часовой механизм взрывателя одной из мин. По времени заряды должны взорваться через два часа пятьдесят минут. А тут рвануло через десять минут после установки взрывателя. Какая-то неисправность.

– А Ризнич и Белов?

Кононов снял панаму и перекрестился.

– Будем надеяться на лучшее. Пойду пловцов встречать, надеюсь, что все уцелели.

– А как же атака отряда Колчака?

– До неё ещё почти три часа. Подождём, посмотрим, что на рейде твориться будет. В атаку им соваться точно нельзя. Только мелькнуть, выпустить торпеды и исчезнуть. А дальше пускай гадают, кто и как потопил, почему противоминные сети не сработали!

Командир «Риона» капитан второго ранга Троян смотрел, как в предрассветных сумерках к кораблю на малом ходу подходит чудом державшийся на воде торпедный катер лейтенанта Вердеревского. На поверхности он оставался, наверное, только потому, что был сделан из дерева. Будь из железа, давно бы пошёл ко дну.

Десять минут назад на палубу подняли третий из вернувшихся относительно целыми катеров. Ждали только Вердеревского, надеясь, что он сможет дойти. Попытка найти в темноте, после того как его «Барракуда» вырвалась с рейда, не увенчалась успехом. Только короткие шифрограммы в одно слово «иду» говорили, что Роман Николаевич и его экипаж жив и следует к кораблю-матке.

А вот две «Барракуды» – лейтенанта барона Косинского и лейтенанта Бек-Джевагирова – уже никогда назад не вернутся. Их могилой стали воды бухты Бомбей. Особенно обидно, что на катере Косинского в этот рейд ушёл капитан второго ранга Колчак, чтобы на месте сориентироваться, как действовать.

Преждевременный взрыв одной из мин, да ещё под флагманом, ставил под угрозу раскрытия действия боевых пловцов, и их надо было прикрыть. Такое эффективное оружие должно появиться у наших противников как можно позже.

Вот и устроил Александр Васильевич самоубийственную атаку двумя волнами по три катера на два ближайших к выходу из бухты англо-японских броненосных крейсера. Из первой волны две «Барракуды» погибли, но прорвали торпедами противоминные сети, а вторая волна катеров выпустила по две торпеды с предельной дистанции, но и тех, что попали, хватило, чтобы пустить на дно «Левиафана» и «Дрейка». А остальные мины пловцов сработали надёжно и утопили броненосцы «Вендженс», «Глори» и «Канопус», плюс броненосный крейсер «Гуд Хоуп».

«Невероятная победа, но почему так на душе тошно», – подумал Троян, подходя к шторм-трапу, по которому на «Рион» уже поднимался экипаж последней уцелевшей «Барракуды».

– Господа, вас не мучает дежавю? – Сидевший в кресле Георг V посмотрел на застывшего первого лорда Адмиралтейства графа Селборна, а потом перевёл взгляд на первого морского лорда адмирала Керра, стоявшего перед ним навытяжку. – Кто будет докладывать о событиях в Бомбее?

– Позвольте мне, ваше королевское величество, – адмирал Керр склонил голову.

– Рассказывайте, лорд, – произнёс король, не предложив собеседникам сесть, что выдавало его сильнейшее раздражение.

– Вчера в бухте Бомбей совершилась официальная передача эскадры из шести броненосцев типа «Канопус» и четырёх броненосных крейсеров типа «Дрейк» Японской империи. Старшим от японцев выступил член их Тайного совета адмирал граф Кабаяма. Сегодня ночью в час десять по Бомбейскому времени случился подрыв кормовой части флагмана «Вендженс». По докладу в Адмиралтейство адмирала Фишера, который не покинул корабль и руководил его спасением, наиболее вероятным является атака подводной лодки противника, которая смогла зайти с кормы, не прикрытой противоминными сетями. По эскадре была объявлена боевая тревога. До четырёх ноль-ноль всё было спокойно, но потом последовали необъяснимые подрывы броненосцев «Вендженс», «Глори», «Канопус», броненосного крейсера «Гуд Хоуп» и атака русских миноносок на крейсера «Левиафан» и «Дрейк». Все шесть кораблей потоплены. Адмирал Фишер погиб. Также, по предварительным данным, погибло около трёхсот офицеров и четыре с половиной тысячи нижних чинов… – Керр сделал паузу, прервав свой монотонный доклад.

– Что значит необъяснимые подрывы, адмирал? – задал вопрос король.

– По пришедшему докладу, все четыре корабля получили повреждения корпуса тремя внешними взрывами, без предварительного разрушения противоминных сетей. Также никто не видел, чтобы эти корабли атаковали миноносцы, как это было с двумя нашими крейсерами, которые стояли ближе всего к выходу с рейда. Во время атаки на эти корабли русские потеряли три из шести быстроходных миноносок. При этом они нападали двумя волнами. Первые три миноносца пробили сети, вторая тройка уже атаковала сами крейсера. А вот на первых четырёх кораблях такого нападения не наблюдалось, ваше королевское величество, – адмирал почтительно склонил голову.

– И какие выводы, лорд? – тон, которым был задан вопрос, просто сочился сарказмом.