Эрийский Лев (СИ) - Страница 2

— Зачем на тебя надели пояс?

— Чтобы показать вам, что меня никто не трогал полгода.

— А до этого? Сколько мужчин ты обслужил? — Терон испугался собственного ледяного тона. Зачем он мучает его? Мучает себя? Ведь знает же, видит, что это не добровольное решение.

Диос сжал кулаки.

— Господин, позволено ли мне промолчать на ваш вопрос?

— Хорошо, — сдался Терон, понимая, что на самом деле не хочет слышать число из уст Диоса. Все, что ему нужно, он раздобудет сам. — И еще. Я сниму пояс и подарю его тебе. Ты можешь выкинуть его, продать, подарить. Я больше никогда не хочу видеть его на тебе.

Договорив, Терон разомкнул замок и расстегнул кожаный ремень, на котором и держались золотые пластины. Они гулко ударились о мраморные плиты, отдаваясь в ушах, открывая гладко выбритый пах. Он перевел взгляд на ноги, но и на них не было волос. Весь облик Диоса разжигал похоть, и Терон чувствовал, как возбуждается, как былая забота сменяется жаждой обладания.

Он ведь мечтал об этом столько ночей, а теперь можно просто взять, присвоить по праву.

Он обошел Диоса и двинулся к столику, на котором уже лежала белая ткань и фибула. Он взял ее бережно, развернул, любуясь тонкой работой мастера, что вышил цветы мирта, вернулся к Диосу и ласково сказал:

— Подними руки.

Когда Диос медленно поднял руки, явно страшась того, что мог захотеть от него великий военачальник, Терон обвил его тканью и закрепил ее фибулой в виде льва.

— Теперь это твоя одежда, а твои прозрачные тряпки я приказал сжечь.

Диос сглотнул, его губы дрожали, но он набрался смелости и проговорил:

— Спасибо за столь щедрый дар, господин Анвар.

Терон же закрыл глаза, чувствуя, как поднимается битое стекло внутри сердца. Он не хотел думать о причинах, но не мог… Что должно было произойти с ним, что он рад такому крохотному жесту заботы…

— Я устал, Диос. И у тебя был непростой день. Можешь быть свободен.

Мужчина удивленно вздернул брови, но взгляда не поднял, лишь кивнул на столь щедрое предложение. Послышался звук металлических пластин о мрамор, и вскоре Терон остался совершенно один в огромной спальне с видом на вулкан. Он мог бы приказать, и Диос, «обученный любовник», наверняка ублажил бы его, откликнулся на его желания.

Лишь телом.

А Терону была нужна душа. Все небо Эрии, что умещалось в этих глазах.

========== Замена ==========

Потекли спокойные будни и тихие вечера. Днем Терон занимался военными советами, посещал обеды и собрания, а вечером просил Диоса сыграть с ним в шахматы, либо слушал его чистый голос за чтением. Они стали больше разговаривать: Терон немного расслабился, а Диос присмотрелся к своему новому хозяину, который очень резко отсекал любые намеки на секс. Терон видел, как сначала Диос был поражен такому поведению благородного Анвара, потом в его синих глазах появилось спокойствие, но в день Сатурна на мартовские иды у Терона случился приступ ужасающей ревности.

В тот день к нему пришел Гаур — старый преданный слуга Анвара. Он низко поклонился, задержавшись дольше необходимого.

— Позволит ли мне трибун Эрии говорить?

Терон позволительно кивнул, не ожидая хороших новостей. Гаур его опасения подтвердил:

— Ваш сервус был замечен около терм на площади Агриппы, без сопровождающего слуги. Видимо, он сбежал из поместья ранним утром…

— А сейчас? — Терон старался сдержать злость. Возле терм для военных? Кого он там ждал?

— Он дома, господин, — спокойно подтвердил Гаур. — Мне привести его к вам?

— Немедленно.

Терон сжал кулаки и сел обратно на скамью около небольшого фонтана. Может, хоть его мерный шум успокоит пожар ярости.

Гаур не уходил, так и стоял на месте, опустив глаза.

— Что-то еще?

— Да, господин. За этот вопрос вы вправе убить меня, и я готов принять вашу кару, но я должен знать.

Терон превратился в слух, а Гаур медленно поднял глаза.

— Кто вы?

В ушах загремело от шума сражения, воздух пропитался запахом крови. Стоны, крики, звон металла и палящий фалейский Эклос.

Терон закрыл глаза — врать старому слуге, что вырастил Анвара, было бесполезно.

— Его близкий друг, — прошептал Терон, боясь быть услышанным. — Он передал мне знамя и имя. И сказал, что если я смогу обмануть тебя, то обману всю Эрию. Мне тоже ждать кары, старый Гаур?

— Он умер достойно?

— Он умер на моих руках свободным непобежденным львом.

Гаур тяжело сглотнул и встал на колени.

— Спасибо вам. И я клянусь его именем, что не раскрою ваш секрет. Если на то была его воля и прихоть Муар, то не мне влезать в переплетение судеб.

Терон подошел к старику и поднял его. Глаза на испещренном морщинами лице были мокрые от слез. Весь он был высохший и худой, будто старое дерево.

— Скажи мне, где я совершил ошибку?

Губы Гаура дрогнули, а уголки приподнялись в улыбке.

— Вы слишком мягки с вашим подарком, крайне мягки, словно с возлюбленным. Но Анвар даже в любви был яростен, как животное. Этого на войне вы узнать не могли.

— Я люблю его с юношеских лет, — признался Терон. — Я, плебей и отброс, пошел на войну ради него, но Диос Виттерий превратился в бессловесную куклу, пока я пытался завоевать право забрать его. И я боюсь ранить его, Гаур.

Гаур посмотрел прямо в глаза его поддельному хозяину и проговорил:

— Я буду служить вам до самого моего конца и буду оберегать ваши тайны, но молю вас об одном, господин. Никогда не рассказывайте, кто вы, Диосу Виттерию. Вы мало знаете про двор Сафона, даже Анвар знал не все. — Старик понизил голос и продолжил: — Император дарит северусов, дабы следить за своими людьми. Он может в любой момент вызвать раба к себе и, напоив его отваром правды, выведать все, что творится в доме. Такие, как Диос, не просто рабы для утех — они шпионы по злому року. Виттерий-старший взял кредит у достопочтенного Анерона и выплатил своим младшим сыном. Анерон глуп не был и продал юношу втридорога в императорский гарем, где уже и решилась его судьба. Если хотите, чтобы Сафон потерял интерес к вам, то вы должны вести себя как хозяин: наказывать или брать в постель. Вы можете быть добры, но вы не можете любить его. Иначе его заберут от вас, господин. Или убьют. Сафон как никто умеет находить развлечение в жестокости.

Терон мрачнел с каждым словом старого слуги. Он-то надеялся, что все его сражения остались в пустынных землях иноверцев, а получается, что самую важную битву он еще и не начинал.

— Я внял твоим словам, Гаур. Приведи Диоса для наказания ко мне.

— Хорошо, господин.

Диос вошел в зал с опущенной головой, неся на вытянутых руках плеть. Полное подчинение своему хозяину, и Терон почувствовал, как свело пальцы от возбуждения. Гасить свои порывы становилось труднее с каждым восходом, а с закатом — удерживать себя в покоях, принадлежащих Эрийскому Льву. Он мог бы… приказать. Поставить на колени, взять в кулак золотистые волосы…

Терон тряхнул головой.

— Подойти ко мне. — Его голос слегка дрожал, и одна надежда, что Диос принял его слабость за раздражение. — Что ты делал у терм? Ты же знаешь, что без сопровождения выходить прав у тебя нет.

Диос склонил голову еще ниже, будто от тяжести вины. И у Терона вскипела кровь, он раздул ноздри и низким рычащим голосом приказал:

— На колени.

Ревность — вот что он испытывал сейчас. А с чего он решил, что удел слуги — одиночество? Удел Диоса — не быть любимым? Он высокомерно посчитал, что обещания глупого подростка могут стать клятвой, а их чувства, которые любой бы счел признательностью и добротой, столь крепки, что выдержат все? Пора было признать, что он взращивал в себе обман — Диос не для него. Даже в роли слуги, в роли постельного раба он стоял выше на голову «великого Эрийского Льва».

Кулаки сжались до побелевших костяшек.

Терон видел, как тот упал словно подкошенный и весь сжался. Он грубо задрал его голову за подбородок и пристально всмотрелся в синие глаза.