Эрхегорд. Сумеречный город - Страница 2

Рассматривал полосные барельефы, статуи, вазы. Их было немного, но они стояли так, что зал не казался пустым. В этом чувствовалась просторная красота.

По стенам, отчасти прикрытым тяжелой синей драпировкой, тянулись пилястры. С потолка свисали каменные многоярусные люстры. Но главным украшением зала была резьба по камню. Она покрывала не только трон, но даже каннелюры и простенки между узких стрельчатых окон.

На одной из стен была вырезана узорчатая, на удивление подробная карта города и крестьянских предместий. Я сразу отыскал на ней восточные ворота, через которые проезжал этим утром. Вспомнил, как зачарованно остановился перед темной глыбой в тумане, – дорога привела меня к Багульдину в тот самый момент, когда я уже начал сомневаться в правильности выбранного направления.

Каменные ворота были украшены резьбой, детали которой не удавалось разглядеть из-за мглы. Тогда я ужаснулся, заподозрив, что и весь город утонул в тумане, – стоит, словно Наэльский острог на дне горного озера Арнак, затянут илом и населен лишь иглоклювыми рыбами.

Нащупав массивное кольцо, я несколько раз ударил им по стальной пластине. Удары получились приглушенными, едва различимыми. Туман по-прежнему скрадывал звуки.

Открылась проходная дверь. На пороге стоял привратник – высокий, тучный мужчина в синих доспехах и с откинутым правым наплечником. Я поздоровался с ним и не услышал своих слов, будто говорил в воду. Привратник ленивым движением руки пригласил меня в сторожку.

Войдя внутрь, я опять выкрикнул приветствие и едва не оглушил себя после трех суток кромешной тишины. Привратник и двое других, сидевших за столом стражников, только поморщились в ответ. Должно быть, привыкли к столь громким приветствиям от тех, кто вышел из мглы.

На голой земле тут стояли деревянные ящики, кадушки, лежали мешки. В углу, отгороженные занавесью, виднелись кровати и стулья. Справа, в простенке между дверьми, висели два продолговатых щита. На одном красовался герб Багульдина: синий каменотес, поднявший молот над раскаленной сферой Малой луны. На другом – герб престольного города Вер-Гориндора: обвитая желтой дорогой гора Эридиус, на вершине которой стояло серебряное дерево.

Стражники молча перебирали разноцветные стеклянные треугольники – я отвлек их от игры. Понуро осматривали меня. Должно быть, по цвету и покрою одежд пытались угадать, из каких земель я приехал, спрашивать об этом напрямую ленились.

Привратник был им под стать: бледное, осунувшееся лицо, погасшие глаза. Даже усы у него висели как-то вяло, безжизненно.

Я показал путевое дозволение, выписанное в приграничном Харгое, и оголил левое плечо – на нем значилась свежая сигва, полученная там же. У меня не было возможности разобраться в ее точном значении, но я догадывался, что точки, кружки и полоски на ней означали дату моего приезда в Земли Эрхегорда и название заставы, через которую я прошел.

Привратник бегло осмотрел и сигву, и дозволение, а потом вдруг оживился. В его взгляде затеплилась искорка жизни. Он посмотрел на сидевших за столом стражников, перевел на меня взор и спросил:

– Ты же через поля ехал?

– Не знаю, – признался я. – Я и дорогу толком не видел, а…

– Ну да, через поля. – Привратник будто не слышал моих слов. – Скажи…

Он опять посмотрел на стражников, затем подошел ко мне поближе – так, что я уловил кислый запах его тела, перемешанный с ароматом дешевой турцанской мази, – и шепотом спросил:

– Скажи, а там, в тумане, ты меня не видел?

– Вас? – удивился я.

– Ну да, меня, кого же еще!

– Нет… – Я пожал плечами, не совсем понимая заданный вопрос.

– Я ведь только хотел проведать отца. Ну да… – продолжал шептать привратник. Теперь его мутный, лихорадочный взгляд показался мне взглядом безумца. – Он остался на Закрайных полях. Это недалеко. Пара верст… Я давно хотел к нему сходить. Хотел, но боялся. А тут… Ты точно не видел меня? Ведь я по этой дороге пошел. Может, мы с тобой по пути пересеклись?

– Нет, – твердо ответил я, думая лишь о том, чтобы скорее выйти из сторожки.

– Странно, – вздохнул привратник. Искорка в его глазах погасла. Их вновь затянуло непроглядным унынием, взгляд стал потерянным. – Да, странно. Куда же я подевался?.. Но, может, ты видел мои доспехи?

Я опять пожал плечами.

Молчание затягивалось. Стражники все так же молча перебирали цветные треугольники.

– Убирать? – спросил я, показав на дозволение.

Привратник вздрогнул, будто успел позабыть о моем присутствии.

– Да-да, конечно…

Вскоре он открыл левую створку ворот, и моя гартолла наконец въехала в город.

Стоя перед картой Багульдина, я потер левое плечо. Сигвар[3] из Харгоя предупредил, что первую неделю сигва будет саднить, советовал смазывать ее настойкой цейтуса и ни в коем случае не расчесывать.

Я вспоминал обезумевшего привратника, его пустой взгляд и бессмысленные вопросы, когда двери в приемный зал распахнулись. В сопровождении двух стражников и вестового вошел комендант. Он не сразу увидел меня, стоявшего за троном, а увидев, направился ко мне – кожаные гронды звонко выстукивали по каменному полу, выдавая стальные набойки на тяжелых подошвах.

– Зельгард. – Комендант сжал ладони в приветственном жесте.

Это был высокий, худощавый мужчина с чуть покатой спиной и большим шрамом, наискось разрезавшим правую щеку – ото лба, через бровь, к самой шее.

Представившись, я сказал, что в Харгое местный распорядитель попросил меня передать в Багульдин служебные письма.

– Вот.

– Почему именно вас? – Зельгард взял конверты, но даже не посмотрел на них, сразу протянул всю пачку вестовому.

– Распорядитель сказал, что не хочет рисковать своими людьми.

– Разумно, – кивнул комендант, при этом даже не улыбнулся.

Помимо сигв на оголенном правом плече, я заметил у него узорчатую сигву на правой кисти – там красовалась рассеченная клинком Большая луна.

Личная встреча со мной Зельгарду потребовалась только для того, чтобы расспросить меня о дороге, о том, что я видел или чувствовал в тумане. Его беспокоило состояние дорог на косогоре и видимость на подъезде к Багульдину. Его вопросы в основном были понятными и логичными, однако некоторые из них прозвучали странно.

– Значит, вы ехали в тумане трое суток?

– Да.

– Трое суток… И много вас там было?

– Я… ехал один. Только я и лошади.

– Это понятно. – Зельгард нахмурился. – Я говорю, часто ли вы уходили?

– Ну… – Я растерянно пожал плечами. – Там не было съездов и…

– Неужели непонятно, что я про фаитов! – Комендант отчего-то разозлился. Помедлив, усмехнулся без улыбки и уже спокойнее спросил: – Или вы себя отпустили? Что, рука не поднялась?

Я опять пожал плечами. Вспомнил безумного привратника с его не менее странными вопросами. Хотел искренне признать, что ничего не понимаю, но тут послышались торопливые шаги. Несколько человек явно бежали по коридору к приемному залу, о чем-то перекрикиваясь между собой. Комендант обернулся к открытым дверям, возле которых сейчас стояло три стражника.

Шаги приближались.

– Что там? – Зельгард посмотрел на вестового.

Тот лишь качнул головой.

– Саир![4] – В зал вбежали двое стражников, которых я уже видел ранее. Чуть запыхавшись, они облизывали сухие губы. – Саир!

– Что там? – сухо бросил Зельгард.

– Саир! Ваша жена.

– Что?

– Опять пыталась бежать.

– Проклятье… – Комендант сжал кулаки. – Где она?

– Мы ее поймали в винном погребе. Там и сумка лежала с вещами, – торопливо отчитался первый стражник.

– Как и в прошлый раз, – кивнул второй. – Вы тогда хорошо придумали…

– Жива?

– Саир, вы сами просили…

Комендант махнул рукой:

– Ведите сюда.

Стражники кивнули и поторопились выполнить приказ. Зельгард глубоко вздохнул. Он стоял ко мне спиной и, кажется, вовсе забыл о моем присутствии.