Эра Зигмара: Омнибус (ЛП) - Страница 36

Не видя гостя, когорта воинов-ящеров атаковала сквозь завесу из мух. Они умирали один за другим. Нечеловеческое привидение не реагировало, однако, хоть не было очевидно, есть у него рот или нет, у Буля создалось впечатление, что оно улыбается ему, словно он был шелудивым псом, заслужившим награду.

Ужасающий смертельный вопль отвлёк его внимание.

Могучая чумная личинка, мчавшаяся на встречу ящерам вместе с клином Несущих Гниль, развалилась во взрыве ошмётков. Солнечный луч рассёк чудовище от плеча до живота, а бронированная голова высшей рептилии боднула в бок. К спине ящерного существа была прикреплено строение из серебра и звёздного металла, некое непостижимое устройство богов, трещавшее от энергии. Несущие Гниль отступили, их атака захлебнулась. Буль осознал, что враг атакует по всем форнтам, в то время как его защита начала рушиться. Зарычав, он перехватил трезубец как дротик, собираясь проверить, насколько неуязвима эта рептилия.

— Он ищет чемпиона.

Одеяния приведения зашелестела, когда оно последовало за ним. Одежда была сделана не из шкур или полотна, но из глаз, и шум, который она издавала, был ничем иным как звуком сотен моргающих век, вздрагивающих белой, зелёной, чёрной и любого другого цвета кожей. Оно двигалось без истинного движения. Оно говорило, не говоря.

— Найди его, чемпион.

Повернувшись, и не прибегнув к чему-то столь прозаичному как вытянутый палец, фигура обратила внимание Буля на врата владений. Пелена за ними изгибалась. Звёзды над ними вращались. Даже издалека Буль мог видеть, что вид изнутри Врат не был видом его сада. Ярость вернулась к нему в двойном размере. Невероятно. Это не было просто неудачей, что сбросила серафонов на него со звёзд. Они пришли за его вратами владений.

Каким-то образом, они использовали Восьмиточье, чтобы изменить его направление. Но как? Магия, вовлечённая в это, должна была быть богоподобной!

Неожиданно привидение зашипело от боли. Его плащ засверкал множеством цветов, каждый глаз его зажмурился, словно оно ослепло. И затем во вспышке вселенского света оно исчезло.

Дедушка! — закричал Буль, почувствовав как горит огонь в его глазах. — Помоги мне!

Прикрыв глаза тяжёлой рукой, он уставился на появившееся войско.

Паря на невидимой подушке силы над золотыми копьями своих воинов, оно явилось источником света. Оно выглядело так, как если бы звезда была призвана спуститься с небес и облачилась в сухую плоть и одеяние из бинтов цвета кости. Из своего паланкина, мумифицированное существо оглядывало битву с неохотой нечеловеческого божества. Инстинктивно, Буль понял, что сюда пришло нечто, у чего была власть ещё до того, как некоторые демоны вообще появились. Он почувствовал, как его духовно тянет к существу, золотая погребальная маска обладала чертами амфибии и была украшена драгоценными камнями, она давила на его разум и как будто незримо преобразовывала вселенную вокруг.

Оно не издало ни слова, не показало ни одного жеста, но где-то в пространстве что-то изменилось.

Небеса открылись.

Буль завыл в бессильной ярости, когда звёзды, сорванные с неба, засверкали и начали падать, врезаясь в его орду.

Первый метеорит ударил в холм, стерев в пыль дюжину воинов Хаоса и выбив кратер в сто футов шириной. Затем пошли остальные. Земля тряслась под их гневом. Небо стало белым, свет и шум стали настолько сильными, что сливались в один вопящий цвет во внутреннем оке Буля, и даже демоны горели в огне.

Задыхаясь, Буль упал на четвереньки, и подсёк пробегавшего мимо воина-ящера, он держал его лицо в грязи до тех пор, пока тот не перестал отбиваться. Буль поднялся, оглушённый громом. Волны силы накатывали от приближающегося паланкина. Выстоять против него было практически невозможно, но нечеловеческим усилием воли — он стоял. Он тряхнул головой.

— Помоги мне!

Ничего. Ничего, кроме приводящего в трепет присутствия хозяина звёзд.

С трудом двигаясь, он повернулся и заковылял обратно, туда, откуда пришёл. Никогда в своей жизни Коспис Буль не бежал прочь, но Дедушка Нургл не знал поражения.

С каждой смертью он возвращался вновь.

Первый владыка порчи Фистула вышел из Врат Владений и оказался в другом мире. Воздух был загустелым, горячим, подслащённым маслом с листьев, напоминающих цитрусовые, и синими цветами в форме колокольчика, которые он и его воины давили ногами. Грузно повернувшись, Фистула огляделся в изумлении. Нурглит чувствовал себя… тяжелее, как если бы само небо придавило его к земле ладонью. Солнце же — а ведь сейчас, на минуточку, должна была стоять ночь — оказалось невероятно крупным и жёлтым словно лютик. Крылатые существа шуршали меж листьев наверху. Откуда-то раздавались крики. Владыка снял шлем, вытер сопливый нос и глубоко вдохнул.

— Новые земли.

Вскоре всё, что доселе зеленело, обратится буйством жёлтого, бурого и ржаво-красного. Оно станет колыбелью порчи новой земли, изначальной червоточиной, от которой разойдется болезнь. И теперь всё это принадлежало ему.

— Сюда, — прогремел Витан, продираясь сквозь поросль в предполагаемом направлении воплей.

Фистула доверял чутью королей порчи в отношении боли, и последовал за Витаном. Спустя несколько минут неожиданно тяжёлого пути сквозь буйную растительность чужой земли, воины, все до единого, тяжело дышали, их броня болталась на ремешках. Крики стали ближе и жалобнее. Отпихнув ветку грудью, слишком утомлённый, чтобы утруждать себя поднятием руки, Фистула протолкнулся на поляну, залитую солнечным светом.

Большую часть прогалины занимал поваленный ствол дерева, покрытый разноцветными грибами и лишайниками. Крики доносились с противоположной стороны от него.

Прикрыв глаза от резкого солнечного света, Фистула увидел шамана-ревуна, Гурга, которого, с его-то посохом-тотемом и накидкой, увешанной костями, было легко узнать даже среди кучки его последователей. Их было приблизительно две дюжины, тяжело шагающих и сталкивающихся рогами — так звеолюды восстанавливали иерархию меж собой и объявляли притязания на новые территории. Гург, сгорбившись, стоял посреди них и раскачивался, одобрительно кивая козлиной головой на шестерых кричащих мужчин и женщин, привязанных к наспех сколоченным столешницам. Вопли же седьмого были несколько иного характера. Зверолюд с лошадиной мордой и несколькими заржавелыми кольцами, продетыми сквозь верхнюю губу, затупленным ножом старательно сдирал с человека кожу.

Фистула улыбнулся. Здесь были люди. Это хорошо. Давненько уже их не видели.

— Владыка порчи! — протянув руки и выставив морду в привычной для него странной манере, Клетч Струпокоготь выбрался из леса прямо напротив Фистулы. Скавенский посланец путался в полах плаща, однако, несмотря на это очевидное неудобство, непохоже было, что крысолюд собирается его снять. Достигнув границы леса, он резко остановился и с шипением попятился, заслоняя глаза от солнца.

— Где твои воины? — спросил Фистула.

— В зарослях. Менее храбрые крысы, нежели я, жмутся там, где небо не такое яркое-сильное.

— Хорошо.

Нурглит взглянул через поляну на шумных зверолюдов, а короли порчи, меж тем, уже рассредоточились среди лишайников, чтобы прилечь и отдохнуть. Пока их было немного, но это только начало — в скором времени к нему прибьются и другие.

— Я прикажу им искать-рыть путь домой, — сказал Клетч, встревожено дрыгая задней лапой.

— Хорошо…

Фистула уткнул руки в бока и подставил лицо солнцу. Оно принадлежало ему. Всё вокруг принадлежало ему.

Нечто тяжёлое и влажное с шумом вышло из зарослей позади него. Его затылка коснулось сопящее дыхание, наполненное вонью сгнившего мяса.

— Я начинал свой путь к величию и с меньшего. Я могу начать заново.

Владыка порчи резко повернулся.

Буль.

— Теперь я понимаю, — сказал Копсис Буль, мрачно улыбаясь. Шлема на нём не было. — Я понимаю, что упускал.

— Это моё! — прорычал Фистула, обнажая клинки. Едва ощутимый инстинкт самосохранения удерживал его от их применения, некое слабое признание того, что у богов тоже есть свои любимчики. Он попятился на поляну. Буль двинулся к нему, Фистула продолжил отступать до тех пор, пока упавшее дерево не преградило ему путь. Он принял боевую стойку. — Я не позволю тебе превратить моё завоевание в ещё один сад. Ты забыл, как делать что-либо ещё!