Эра Зигмара: Омнибус (ЛП) - Страница 33

Духовые стрелки и дротики свистели вокруг него как осы, гася факелы ветром от своего полёта, и попадая в Несущих Гниль. Они торчали из нечувствительной плоти, громко стучали по тяжёлым доспехам, и даже повалили несколько могучих воинов прежде, чем те успели среагировать. Зверолюд Гург упал на корточки, и, пригнув голову, забрался под разделочный стол, где и нашёл уже спрятавшегося там Клетча.

Воздух внутри арки Врат владений зарябил.

Это было едва уловимо, но в ответ на чумную магию, которую Буль взращивал в своём саду на протяжении двух тысяч четырёхсот и одного года, просыпалась другая сила. Эта сила продолжала расти, и теперь ничто не могло её остановить.

Коспис Буль вновь взглянул на свою руку, свободную от порчи впервые со времён, которые он уже и не помнил.

— Убейте их всех! — завопил он. — Не дайте ни одному из них коснуться моего сада!

Фистула был больше обескуражен, чем зол. Опьянённый мясом, ракоягодным вином и силой, которую он не мог точно определить, но которая наполнила его лихорадочным водоворотом мыслей. Диссонирующий колокольный стон гудел в его сознании, хотя сейчас они звонили, скорее призывая к бою, нежели к церемонии. В его рту оставался вкус мяса, но оно было свежим, вырванным не из объятий земли Косписа Буля, но из содрогающихся тел живых.

Нурглит выплюнул полный рот раскалённого звёздного света. Или попытался. Его глотка горела, как бы сильно Фистула не откашливался.

Дикая боль вернула ему ясность мысли, и он ударил ящеролюда, в хладнокровном оцепенении шипевшего на кусок, откушенный от его руки. Существо исчезло в брызгах сияющей пыли. Двое других появились во вспышке света со стороны от воина. Они атаковали, держа копья наперевес.

Фистула поймал выпад первого копья за рукоять и мечом разрубил его пополам. Ящер споткнулся. Развернувшись ему навстречу, нурглит придавил его к земле и резко выбросил меч на всю длину руки, чтобы пронзить второго. Свет вырвался из спины существа вокруг острия. В этот раз воин был готов к сиянию. Зажмурившись, он вырвал меч назад, топча первого ящера и давя свет, потёкший из расколотого черепа под его сапогом.

Что-то маленькое и металлическое хлопнуло по наплечнику. Стрелки с наконечниками из звёздного металла. Он увидел грузного Несущего Гниль в плаще из гноящейся кожи, попавшему под целый залп таких. Тот получил шальное попадание, стрелка угодила ему прямо в ухо, и воин обрушился грудой плоти, такой же мертвой, как и его одеяние.

Откуда-то донесся вопль. Плавящаяся плоть и звёздный свет.

Каждый из бойцов Буля был мастером войны, наиболее могучим из тех смертных чемпионов, что ещё не были столь возвышены Владыкой Разложения, чтобы приблизиться к демоничеству. Но они позабыли чувство подлинного вызова. После тысячелетия бесцельных сражений они позабыли, что значит биться по-настоящему.

Фистула схватился за брюхо.

Он почувствовал боль, словно что-то раздутое давило на его грудь изнутри. Давление поднималось по его горлу, как будто он был змеёй, что пыталась отрыгнуть человека, оказавшегося слишком большим для того, чтобы она смогла его проглотить. Рот воина наполнился привкусом желчи, и он рефлекторно сложился вдвое, отрыгнув перед собой поток грязи и гнили.

Ящеролюды, попавшие под струю, умирали мгновенной и мучительной смертью. Затронутые же Несущие Гниль исцелялись, словно от прикосновения самого Дедушки Нургла. Опарыши извивались в открытых ранах. Новые восхитительные инфекции сморщивали плоть, что была очищена светом ящеров.

Несколько раз сглотнув, чтобы убедиться, что он тоже исцелён, Фистула огляделся в поиске новых врагов. Их не было. Всё вокруг него находилось в разных стадиях разложения.

Он тяжело дышал, сердце быстро билось. Всё закончилось?

— Убейте их всех! — он услышал крик Косписа Буля, пронзительная ярость в голосе взвинчивала его до отказа. — Не дайте никому из них коснуться моего сада!

Фистула глянул вниз под косогор. Его сердце застучало быстрее от удовольствия.

Свет безудержно разрывал небеса.

Вспышки расцветали между скопищами мух, порождая воинов. Многие из них были крупнее ящеролюдов, которых он только что прикончил. А некоторые из них были намного крупнее. Та первая волна, должно быть, представляла собой нечто вроде авангарда. Разведчики. Возможно, ассасины. Теперь же это была целая армия, спускавшая отдельными группами.

Сопровождаемые звоном колоколов и воинственными кличами, воины Несущих Гниль, рассредоточенные между стенами из развешанных старых останков, противостояли врагу. Буль руководил сотней тысяч душ, и хоть больше половины из них были рассеяны по Трупным Топям и вне их пределов, те, что остались, несомненно были могучим воинством.

Фистула обнажил заточенные зубы в дикой ухмылке. Теперь битва должна была идти за что-то понятное — за славу.

— Хотите войну? — проревел Буль, обращаясь к звёздам, и сама земля внизу, казалось, задрожала от его слов.

Кто-то передал Повелителю Хворей его шлем, и теперь его голос грохотал изнутри стали. В обоих руках он сжимал древко трезубца, которым возделывал свой сад, вены вздувались на бугрящихся бицепсах, и владыка всё продолжал выть без слов. Мощь, дарованная богом, клубилась вблизи него, заставляя сам воздух вокруг густеть. Начинали обретать форму хилые, одноглазые существа. Они были рогатыми, пропитанными слизью, и волокли зазубренные мечи, источавшие душевное разложение. Счетоводы Нургла. Чумоносцы. По тому, как напрягся Копсис, казалось, будто он выталкивает их из собственного тела. В некотором смысле, так оно и было.

Фистула взвыл, сведённый с ума жаждой битвы и чумой.

Буль обрушил медный наконечник трезубца в землю и закричал.

— Я дам вам войну!

Клетч Струпокоготь бежал в середине контратаки Несущих Гниль, в толпе, где обычно чувствовал себя в безопасности, петляя и перебираясь между участками твёрдой почвы. Не то чтобы он действительно чувствовал себя в безопасности. Зверолюды громыхали вниз по склону, словно бешеные животные, в то время как воины Хаоса, каждый со своим собственным безумным кличем на чёрных губах, бились друг с другом, чтобы первыми встретить врага, и в своей толкотне они несколько раз чуть не раздавили Клетча. Разумеется, чумные монахи клана Риккит могли быть столь же фанатичны в бою, но лишь когда их уши слышали вдохновляющие слова жреца, а носы чуяли испарения его благословенного кадила. Насколько орда была неуправляемой, настолько же и немногочисленна — не так, как бы того хотелось скавену. Лна ещё уменьшалась из-за тех, кто постоянно отрывался от основных сил, чтобы нанести удар по ящеролюдям-застрельщикам, обстреливавших орду с флангов.

Ящеры практически безнаказанно перебирались через стены и оспяные рвы, которые, судя по очевидной нехватке защитников на них, Несущие Гниль считали непреодолимыми.

Несущие Гниль были дураками.

Даже по меркам Клетча, ящеры были чрезвычайно быстроноги. Их кости казались полыми, не наполненными ничем, кроме света, они прыгали по плавающим во рвах телам с такой лёгкостью, словно те были твёрдой землёй. Только сами рвы, рассадники болезней, наполненные смертельными демоническими мухами, заставляли их задержаться, — но преграды и вынуждали взбешённых Несущих Гниль пробираться колоннами через их собственные оборонительные сооружения, где они становились лёгкой мишенью для духовых трубок ящеров.

Сцинки.

Клетч вздрогнул, некий глубокий инстинкт застыть и притвориться мёртвым почти убил его среди бегущей колонны воинов Хаоса, зверолюдов и фанатиков с зачумленным разумом.

Скавен продолжал бежать без оглядки, в его подсознании мелькали образы джунглей, которых он никогда не видел, ступенчатых пирамид, которые он никогда не посещал, ужас бытия добычей в землях, которые он никогда не называл своими. Струкопокоготь никогда не видел этих ящеролюдов, этих серафонов, и не слышал об до нынешнего момента, но глубоко внутри он знал их, и это было то знание, которое тысячи поколений новых земель и новых врагов не смогли стереть из расовой памяти крысолюда.