Эра джихада - Страница 13
Чеченец достал откуда-то четки, покрутил в руках.
– Это не так просто сделать. Наш народ, наши старики – желанные гости в Мекке. Пока…
Чеченец был показательно-правоверным, он регулярно вставал на намаз и совершил хадж в Мекку – но при этом в нем не было ни капли веры. Война – две долгие, произошедшие одна за другой войны – совершенно изменили Чечню и чеченский народ. Во времена СССР, когда было все нельзя – чеченцы были более религиозными, чем теперь. Потому что тогда живая, в чем-то наивная вера сохранялась в народе, передавалась из уст в уста вместе со старыми непонятными книгами, которые никто не мог прочитать, но которые сохраняли от русистов и отказывались продавать, даже когда голодали. А теперь он и такие, как он, прекрасно знали, что если у твоего врага есть автомат, а у тебя его нет, то как бы усердно ты ни молился, как бы Аллах тебе ни помогал – ты все равно подохнешь. Подохнешь – а твой враг плюнет в твое мертвое, разбитое пулями лицо и пойдет жрать, срать и трахать баб. А тебя растаскают лисы и волки, вот и все, что будет. Вот и весь Аллах.
Просто он знал, что если ты заплатишь деньги, то человек вряд ли пойдет и подорвется, подорвав себя вместе с твоим врагом – жизнь дороже. А вот если ты расскажешь ему про семьдесят две девственницы, про прямой и короткий путь к Аллаху, про джихад – он пойдет и подорвется. Именно это его и устраивало в Исламе, именно поэтому он не отходил от него. Если бы это помогало сохранить и укрепить власть – он бы молился на маленьких зеленых человечков.
– Сергей Сергеевич очень надеется на вас… – униженно проговорил чиновник.
Чеченец кивнул, его пальцы неторопливо перебирали потемневшее от времени дерево старых четок, а в его глазах не было ничего, кроме черной пустоты. Он должен был принять решение – здесь, сейчас, потому что от этого зависела судьба его народа и его республики.
Чеченец понимал, что пока он в роли младшего партнера московских кукловодов, но это только пока. Время расставит все на свои места. В чеченских горах работали несколько лагерей для чеченской молодежи, в них опытные инструкторы, прошедшие войну, а потом и спецподготовку у русских, преподавали молодым чеченским парням то, что они должны были знать, чтобы стать волками. Пистолет, автомат, снайперская винтовка, пулемет, ручной и подствольный гранатомет. Минирование и разминирование дорог, оборона и штурм помещений, устройство укрытий и убежищ, действия в лесу, как партизанские, так и антипартизанские. Вождение автомобиля и бронетранспортера. Основы агентурной и контрразведывательной работы. В лесу, в родных горах, заботливо опекаемое опытными инструкторами, росло племя хозяев. Этой земли и земель многих других.
Человек, который прилетел к нему из Москвы, тоже ковал будущее своего народа. Педерастическое будущее. Когда ему дали денег и попросили создать массовое молодежное движение для русистов – он взял деньги и создал массовое молодежное движение гомосексуалистов, в котором он и некоторые другие чиновники русистов находили себе партнеров для секса. В движение вербовали прямо в университете, все знали, что для того, чтобы стать близким к Кремлю, надо пройти через «голубизну». В Чечне педерастов убивали.
Возможное решение было – не «да» или «нет», слово «нет» было исключено. Он понимал, что зависит от Москвы больше, чем кто бы то ни было в республике. Что его работа – договариваться с Москвой, выбивать из нее деньги и льготы, обеспечивать безнаказанность. Он здесь хан, пока он выполняет эту работу. И если он с ней не справится – его просто убьют и найдут другого. А Сергей Сергеевич найдет способ осложнить жизнь. Достаточно задержать федеральные трансферты, и… То, что в ответ может начаться новый виток войны, Сергея Сергеевича не интересовало абсолютно – не ему сидеть в окопах, не ему подыхать под пулями.
Вопрос в том, как именно сказать «да». Он может попросить что-либо для себя и конкретно в проекте – либо что-то для республики. Второе – будет проще, чем первое, потому что в первом случае Сергею Сергеевичу придется отдавать часть своего, в другом – часть государственного. Государственное отдать естественно проще, пусть и сумма будет в несколько раз больше.
Прищурившись, чеченец смотрел на московского гостя, примерно прикидывая, насколько сильно попали русские. Наверное, сильно, если просят такое. Другой вопрос – это лично не касается Сергея Сергеевича, более того – не он в Правительстве отвечает за борьбу с терроризмом, а один из его ближайших недругов. Наверное, Сергей Сергеевич пришел к Папе и предложил решить проблему «по-своему». В коридорах Кремля это ценится – он знал это, потому что и сам был вхож. Власть русистов была импотентна по своей природе, и если кто брался решить какое-то серьезное дело и решал быстро и эффективно – мог продвинуться вверх очень быстро и очень серьезно. Сам Папа…
Чеченец прикусил язык. О том, о чем он подумал, было не только опасно говорить – опасно даже думать…
Как бы развернувшаяся борьба с терроризмом и по Кавказу не ударила. А ведь ударит, непременно ударит, дай только срок.
Стоит или не стоит напрягать отношения с Сергеем Сергеевичем? Чеченец как всегда доверился не разуму, а инстинкту выживания, который никогда его не подводил.
– Десять миллиардов, – сказал он, – в этом году.
Чиновник с облегчением и плохо скрываемой радостью кивнул:
– Я доложу Сергей Сергеевичу…
Чеченец сделал неопределенный жест рукой, поднялся. Чиновник понял, остался на месте, стараясь раствориться в окружающем пространстве, слинять, не отсвечивать…
Дело стремное – Чеченец конкретно понимал, что дело стремное. Он шел на людей, за которыми стоят настоящие террористы. Не те, которые по лесам шарахаются, а настоящие, за плечами которых ад Абу-Грейб и Гуантанамо, бои в эль-Фаллудже, растерзанные и повешенные за ноги американские солдаты. Найдутся их последователи и здесь – оловянные глаза, чугунные сердца и несколько намертво затверженных строк из Корана. Они не были такими: даже когда воевали с русистами. А эти родного отца убьют, если кто-то скажет, что он действует не по шариату.
С другой стороны – он и так всегда под прицелом. Если дать им ход – будет Имарат Кавказ, а его самого протащат по Грозному, привязав за ноги к БТР. Это все не шутки, это дальний прицел и наиболее сметливые это понимают. Потому и с русистами…
Так что надо делать…
Чеченец достал сотовый, набрал номер телефона.
– Салам, Шамиль… – сказал он, – как дела в Измире?
Информация к размышлению
Религиозные экстремисты стали вольготно себя чувствовать на казанских улицах. После триумфального возвращения в соборную мечеть Татарстана имама Рамиля Юнусова, которого поддержала мусульманская общественность республики, настроенная против антиваххабитской политики нынешнего муфтия Ильдуса Файзова, на казанских улицах появились дорогие автомобили, украшенные черными флажками с белой арабской вязью. Владельцы иномарок охотно поясняют, что это флаг халифата, к которому в скором будущем будет принадлежать весь Татарстан. Раскол мусульманской общины и создание в республике альтернативного Духовного управления мусульман говорят о том, что новоявленные глашатаи халифата не так далеки от истины.
Отставка Рамиля Юнусова с поста имама-хатыба мечети Кул Шариф вызвала взрыв негодования среди противников Ильдуса Файзова. На следующий день после того, как муфтий подписал распоряжение об отставке Юнусова и назначении себя на его место, в соборной мечети в Казанском кремле собрались сотни мусульман. Увидев столь мощную поддержку верующих, свергнутый имам даже разрыдался. Однако быстро взял себя в руки и объявил собравшимся, чтобы те не бунтовали, а дождались пятницы, когда станут известны результаты его переговоров с представителями властной элиты Татарстана. В тот же день радикалы из Союза татарской молодежи (СТМ) «Азатлык» приготовились провести шумную акцию у кремлевских стен в поддержку Рамиля Юнусова. Однако акция не потребовалась. Рамиль Юнусов остался на своем посту.
Решение о сохранении за имамом прежней должности Ильдус Файзов объявил сторонникам Рамиля Юнусова лично. Правда, далось это нелегко. Едва муфтий начал говорить, как в его адрес из зала полетели проклятия. Сторонники свергнутого имама встретили решение о возвращении Рамиля Юнусова возгласами «Аллах акбар». Когда первый муфтий Татарстана, а ныне имам казанской мечети «Нурулла» Габдула Галиуллин предложил собравшимся проголосовать за отставку Ильдуса Файзова, весь зал вытянул руки вверх. На улице ликующие мусульмане уже не стеснялись в выражениях. «Файзов достал уже своей политикой! – кричал лидер СТМ «Азатлык»
Наиль Набиуллин. – Он в каждом мусульманине видит экстремиста».
Громкая отставка и стремительное возвращение Рамиля Юнусова в мечеть Кул Шариф стала свидетельством раскола мусульманской уммы Татарстана на два противоборствующих лагеря. Лишним подтверждением тому стала заявка на создание в республике альтернативного муфтията, поданная на прошлой неделе в Министерство юстиции России по Татарстану от одного из ближайших деловых партнеров бывшего муфтия Гусмана Исхакова – Мурата Галеева. Глава Духовного управления мусульман Татарстана ушел в отставку весной 2011 года после ЧП в Нурлатском районе республики, где была уничтожена вооруженная группа боевиков – приверженцев радикальных течений в исламе. Новый муфтий Ильдус Файзов при поддержке Казанского кремля начал зачищать мусульманское духовенство, решительно изгоняя из него сторонников экстремистских течений в исламе, связанных с международными террористическими организациями вроде «Ихван аль-муслимун» («Братья-мусульмане») или «Хизб-ут тахрир аль ислами» («Партия исламского освобождения»).
Однако далеко не всем мусульманам в республике пришлась по душе инициатива Файзова. Центрами сопротивления кампании деваххабизации стали закамские города Нижнекамск и Набережные Челны, где всегда были сильны позиции религиозных экстремистов (кстати, именно из Нижнекамска приехало большинство сторонников Рамиля Юнусова. – «НГ»). Радикалы ушли в подполье в ожидании перемен. Локальная кадровая победа Рамиля Юнусова, открытая демонстрация протеста против Ильдуса Файзова в мечети Кул Шариф и создание альтернативного муфтията, по сути, обозначили эти перемены и засвидетельствовали тактическое поражение антиваххабитской политики Ильдуса Файзова. Ведь если учесть, что в ДУМ-2 должны войти приходы сразу нескольких казанских мечетей, где довольно часто собираются религиозные экстремисты и проповедуется нетрадиционный ислам, можно сделать вывод, что ваххабизм в Татарстане в скором времени получит официальное признание. И лучше остальных это чувствуют как раз те самые владельцы дорогих иномарок, украшающие свои автомобили черными флажками с белой арабской вязью.