Эпоха зомби - Страница 11

Но все когда-нибудь случается впервые. Наверное, отряду Гурбана просто не повезло: оказались не в том месте не в то время. Или причина тут иная?..

— Воздух! — рявкнул Гурбан, понимая, что он и его бойцы отлично видны сверху, что ничего уже изменить нельзя.

Взрыв был такой сильный, что казалось, само небо упало на землю. Или земля захотела хорошенько всыпать небу. Причем всыпать в прямом смысле: земля вперемешку с тротуарной плиткой, бетоном и ржавыми трубами, огнем и пылью рванулась вверх, едва не захватив с собой Гурбана, который сжал руками голову и свернулся в позу зародыша. Дышать в этом безумии было нечем, и Гурбан не сразу даже понял, что раз ему надо дышать, то не все потеряно, он жив и еще повоюет!

— Суки… суки… — только и смог выдать он, когда выполз на карачках туда, где можно было прийти в себя, привалившись спиной к чему-то твердому, надежному. К примеру, к ржавой урне, вросшей в асфальт возле чугунного остова лавочки.

Как же так, а? Что же это? То зомби стреляет по людям из гранатомета, то городские бомбят вольников… Непорядок. Кто-то, похоже, всерьез опекает парня, который только что покинул острог. Очень он кому-то нужен! Гурбан окончательно уверился в том, что игра затевается крупная и ему просто нельзя остаться в стороне.

— Живой, командир? — Сашко Маевский, бывший мент-«титановец», вынырнув из дыма, оказался рядом. Он притащил на себе Дрона.

Гурбан кивнул, наблюдая за ними. Забавно выглядели давние недруги. Особенно учитывая, что Ксю считала Дрона голубым. Типа от ненависти до любви всего ничего?..

А вот, кстати, и она, легка на помине — вывалилась из облака гари и пыли. И хоть лицо ее все перемазано копотью, свитер прожжен, еще дымится, по штанине стекает кровь, а все равно отлично девчонка выглядит — особенно на фоне горящих листьев, взметнувшихся к небу. Только чего она за уши схватилась? Контузило, что ли? Ничего, скоро оклемается.

Над Стеной поплыл тревожный рев сирен. Но это так, пугают мирных жителей острога. На Территории никто не сунется, начнись там Четвертая мировая.

— Что с твоим дружком? — спросил Гурбан у Маевского.

Тот, огладив лысину, осклабился:

— Дышит, мразь.

— И то хорошо. Головой мне за него отвечаешь. Уяснил?

— Так точно, командир! — вздохнул Маевский без энтузиазма. Небось уже раскаялся в том, что вытащил Дрона из чада.

Но иначе с Сашком нельзя. Вытащить-то он сдуру вытащил, но, сообразив что куда, запросто может под шумок голубка придушить. Хотя какой Дрон голубок? Он же был сисадмином в центре продаж каких-то забугорских тачек. Конечно, того автомагазина давно уже нет, но… Где вы видели сисадминов с нетрадиционной ориентацией? Все они не от мира сего, верно, но не настолько же…

— Малёк накрылся! — в лицо Гурбану выкрикнула Ксю.

— Чего орешь? — поморщился командир чистильщиков.

— Малёк накрылся!

— Да слышу я, слышу… — Гурбан уже понял, что Ксю таки основательно приложило: оглохла она от взрыва, из ушей вон кровит. Хорошо еще, что на ногах держится. А Малька жаль.

— Там он лежит! Куском бетона его накрыло! Там! Вытащить надо!

Гурбан кивнул ей и стал подниматься, но земля не хотела его отпускать. Или же с ногами у него было похуже, чем у Ксю. Борясь с тошнотой и мраком, застилающим глаза, он рухнул на колени. Уже падая лицом вперед, успел заметить, как из дыма и пыли выбрался Фаза с двумя телами на могучих плечах — великан нес Доктора и Бека.

— Повезло нам, командир. Промазал летун. Если б ракету в фонтан уложил, нам бы каюк настал. — Фаза поигрывал в руке пехотной лопаткой.

Именно поигрывал. Легко так, небрежно. А если учесть, что лопатка та была заточена до бритвенной остроты, то становилось ясно, почему Бек, фанат холодного оружия, не признающий огнестрела, постоянно пытался выдурить ее у Фазы. Однажды хитрец-полукровка добьется своего, но пока что великан оставался при своем интересе.

— Заземлить его, командир? — Фаза выразительно посмотрел на Малька, безучастно лежащего в траве. Это предложение могло означать только одно — великану не терпелось использовать инструмент по прямому его назначению. — Заземлить, говорю, этого трупака?

— Погоди. Успеешь еще. — Гурбан прекрасно понимал, что Фаза говорит дело, что с Мальком нет смысла панькаться, не жилец он, а вот все равно не мог он отдать верный, нужный сейчас приказ. Ведь из-за Малька группа задержалась, а надо поскорее вернуться в лагерь, взять побольше бойцов, задействовать все машины — даже те, что стояли в гараже на консервации, и догнать лимонный «хаммер», отомстить за погибшего товарища.

Который еще жив.

— Как скажешь, командир, как скажешь. — Фаза пожал широченными плечами и потопал к Маевскому, который прямо на огне, что охватил поваленное дерево, жарил тушку зайца. Длинноухого накрыло взрывом, не пропадать же мясу.

Гурбан посмотрел еще раз в раскрытые, ничего не выражающие глаза Малька. Тоже кусок мяса уже, а не человек. Открытая черепно-мозговая травма, сломаны ребра и ноги… Гурбан запретил Доктору тратить на раненого лекарства — все равно бессмысленно. Так чего ждать? У моря погоды? Что Малёк поднимется, взглянет на командира по-особому, как один только он умеет, и все станет хорошо и понятно, и не надо будет принимать то самое решение?!

— Прощай. — Гурбан достал нож и склонился над неподвижным телом.

Спасибо Фазе за предложенную помощь, но это работа для командира — добивать своих. Гурбан не впервые такое делал, мог бы и привыкнуть уже. Но не привык.

Сталь коснулась беззащитного горла…

— Заземлить его? — предложил Фаза опять, когда все уже было кончено.

— Нет, — резко ответил ему Гурбан и, заметив недоумение на лице боевого товарища, пояснил: — Не заземлить, нет. Надо его похоронить по-человечески.

На этот раз поминок не было. Нечем было поминать. Бек сказал пару слов об усопшем, Ксю даже немного всплакнула, на том и закончили.

Недожаренного зайца так и оставили над углями. Группа спешила обратно в лагерь.

Топали на своих двоих. А все потому, что Гурбан решил сэкономить дорогущий дефицитный бензин. Зачем кататься лишний раз к Стене и обратно, когда тут пешком километра три всего? Легкая прогулка, раз-два — и на месте. И для здоровья полезно — булки размять. Кто ж знал, что тачка окажется очень кстати: домчала бы к детсаду с ветерком.

Точнее — к тому, что осталось от детсада.

— Мать моя женщина… — растерянно пробормотала Ксю, глядя на дымящиеся развалины.

Фаза встряхнул Доктора, который толком еще не пришел в себя. Бек оперся на плечо Маевского. А ведь тот, хоть и бывший мент, вовсе не супермен — ему и Дрона хватало в нагрузку. Головой же отвечает. Дрон, придурок, надышался горячим дымом так, что кровью всю дорогу харкал.

Какого черта по ним ударили с воздуха?!

Какого черта этим не ограничились, а еще и стерли с лица земли лагерь чистильщиков?! Ведь столько лет они и острог жили в мире, торговали даже. Чистильщики ведь острогу только на руку — зомбаков отстреливают, находят в развалинах всякие ценные вещи, тянут к Стене из заброшенных домов утварь, безделушки всякие, да мало ли что еще не испорчено временем и крысами.

Попался бы Гурбану пилот Л-39, он бы этого аса в бараний рог, в три погибели, по кускам бы ножом своим…

— Живые есть кто? — беззвучно прошептал.

Фаза двинул к развалинам. Минут через пять вернулся:

— Никого.

— Мертвые?

— Этих сколько угодно. Склад со жратвой сгорел весь. А соляра цела! Представляешь, командир, все сгорело, а соляре — три бочки! — хоть бы хны! — Фаза так радовался этому чудесному обстоятельству, что не решился Гурбан попросить его заткнуться. Пусть уж. Как дите малое, честное слово.

Он отчетливо представил себя сидящим в тесной кабине под прозрачным фонарем. А по бокам пятнистые крылья с намалеванными гербами острога. Внизу все мелкое, едва различимое, и люди похожи на муравьев, если же подняться выше — так и вообще не будут видны эти жучки-паучки. И какая разница, по кому стрелять? Ведь если не выполнить приказ, выгонят, возьмут другого, желающих хоть отбавляй. А что он, пилот, еще умеет в этой жизни? И как он без неба, а? Потому и срываются ракеты с пилонов, потому и вспухают внизу взрывы, потому и надо дожать, добить тех, кто больше не нужен острогу, кто только мешает…