Эпоха мобильных телефонов - Страница 8

– Просто ты потихоньку становишься настоящим сыщиком. Нервы, истерики, обмороки – это все непрофессионализм. От нас люди не визга с соплями ждут, а работы. Вот мы и работаем. А губы ты, кстати, криво накрасила, – он ласково улыбнулся и дотронулся кончиком пальца до уголка моего рта. – Поправь.

Когда мы вышли на улицу, Лариков дернулся, было, к очень симпатичной, бирюзового цвета «мазде», но Гоша перехватил его.

– Поедем лучше с нами. Не стоит вам сейчас за рулем.

Сергей Аркадьевич бросил на свою машину тоскливый взгляд, но послушно повернул к нашему неприметному «москвичу». За руль сел Гоша. Хотя то время, когда я испытывала панический ужас, оказываясь на месте водителя, давно прошло, и за рулем я чувствую себя вполне уверенно, у нас в агентстве молчаливо считается, что для задушевных бесед с клиентами лучше всего подхожу я. А вести задушевную беседу гораздо удобнее, когда не надо еще и за дорогой следить.

Мы с Лариковым устроились на заднем сиденье, и напарник обернулся:

– У меня предложение, деловое. Зачем нам эти отчества? Нам сейчас надо думать о том, как пацана вытащить, а не о церемониях. Так что, давай так, я – Гоша, ты – Серега, идет?

– Идет, – растерянно моргнул Сергей Аркадьевич.

Мужчины быстро обсудили, как лучше и быстрее проехать, и Гоша тронулся с места. Лариков обессилено откинулся на обтянутую потертым гобеленом спинку сиденья, и я начала задушевную беседу.

– Извините, Сергей, но мне бы, хотелось кое-что уточнить.

Я отнюдь не претендую на ту раскованность в общении, которой славится Гоша. То есть, я согласна, что обратиться к клиенту по имени гораздо удобнее, чем выговаривать каждый раз «Сергей Аркадьевич». Но сократить его до дворового «Серега» и явочным порядком перейти на ты – на подобный подвиг я не способна. Наверное, учительское прошлое дает себя знать.

– Вы сказали, что молчит не только телефон сына, но и второй тоже. То есть, ваш сын был не один все это время? У кого был второй телефон?

– Конечно, он был не один, как можно! С ним была… один надежный человек.

– А кто этот надежный человек? – поскольку он молчал, я добавила в голос металла – чуть-чуть, самую капельку. – Сергей, это несерьезно. Вы же взрослый человек и понимаете: для того, чтобы помочь вам, мы должны обладать всей информацией. С кем ваш ребенок провел последние несколько дней?

Лариков поерзал на сиденье и ответил, не глядя на меня:

– Одна женщина. Знакомая. В смысле, сотрудница. Татьяна. Она у меня на Садовой, на мойке, заведующей. Я дал отпуск, чтобы она за Игорьком приглядела – покормить там, и все такое. Нельзя же мальчишке одному.

– Понятно. Извините за бестактный вопрос, но еще одно уточнение: она ваша сотрудница, и только? Или между вами существуют более близкие отношения? – Сергей снова промолчал, и теперь я заговорила мягко и сочувственно: – Поверьте, это не просто любопытство. Нас не интересует ваша личная жизнь, но нам важны все факты.

– Да какая там личная жизнь. Не представляю себе… – он кашлянул и нервно потер щеки. – Впрочем, ладно. Если вы спрашиваете, является ли Татьяна моей любовницей, то нет. Любовница, это нечто постоянное. Вроде жены, только без штампа в паспорте. А у нас – просто хорошие отношения. И время от времени мы встречаемся… ну, вы понимаете.

Я неопределенно качнула головой – утверждать, что понимаю, я не могла. Консервативное воспитание в учительской семье, привычка читать классику и укоренившаяся вера в то, что есть на свете Настоящая Любовь (именно так, с большой буквы) – да, я идеалистка. Ну и что? Имею право. Зато Гошка, не отрывая взгляд от дороги, уверенно перечислил:

– Ненавязчивые отношения, приятное времяпрепровождение, свободный секс и никаких обязательств. Что еще нужно нормальному мужику?

– Да-да, главное, никаких обязательств, – немного оживился Лариков. – Таня понимает. Она очень умная женщина, хотя и красивая.

Я поморщилась, а Гошка коротко ухмыльнулся. Он в курсе моего отношения к укоренившемуся в сознании мужчин предрассудку, что красота и ум у женщины несовместимы. По моему глубокому убеждению, умная женщина просто не может быть некрасивой, тем более, в наше время. Другое дело – что считать красотой. Если за эталон брать грудь седьмого размера, то извините, здесь уже встает вопрос об уме мужчины. Впрочем, я отвлеклась.

– А эта сотрудница, Татьяна, она все время была в квартире с вашим сыном? Никуда не уходила?

– Не знаю. В принципе, в магазин ей не надо было, я все, что нужно привозил. На работу тоже, я ей отпуск подписал. Если по каким своим делам… не знаю. Игорь не грудной младенец, его можно и одного оставить. Но куда ей… не знаю.

– Ей вы, как я понимаю, тоже звонили. И тоже безуспешно?

– Да. У меня там нет стационарного телефона, но у Тани сотовый и он вне зоны. Хотя, обычно я не ей звонил, а Игорю. Я велел ему свой мобильник дома оставить, а взамен, новый купил. Смартфон последней модели, он давно просил.

Последний смартфон? Мы с Гошкой переглянулись – ничего себе игрушка для ребенка. Балует Лариков сына, ох балует! А Сергей продолжал объяснять, старательно и уныло:

– Вот я и купил, под это дело. А Лене не сказал, естественно. Я про этот номер вообще никому не сказал.

– Разумная предосторожность, – сдержанно похвалила я.

– Да, я тоже так подумал, – оживился Сергей. – Я Игорьку так и объяснил, что это наш секретный канал связи. И к Татьяниному телефону прикасаться запретил. Мальчишка же, сами понимаете. Любит чужие вещи хватать.

Лично я считаю, что в двенадцать лет ребенок должен уже избавиться от привычки хватать чужие вещи. Тем более, его не должен интересовать сотовый телефон постороннего, по сути, человека. Но говорить об этом Ларикову я не стала. В конце концов, это вопрос воспитания, а мы сейчас занимаемся похищением.

Сергей, тем временем, достал свой мобильник, вызвал один номер, потом другой. Расстроено вздохнул:

– Ничего нового. Молчат.

– И в квартире никого нет. Получается, что ваш сын похищен не один, а вместе с Татьяной, – сделала я очевидный вывод.

Но очевидным, мое заявление было только для Гоши, который коротко кивнул, соглашаясь. На редкость плохая дорога – ямы сменялись ухабами, почти не оставляя места ровной поверхности, не давала ему времени для более пространного комментария. А вот Лариков снова удивленно заморгал:

– Таню похитили? А ведь действительно, раз ее нет… Но почему?

Да-а. Как Гоша выразился: «ненавязчивые отношения, приятное времяпрепровождение, свободный секс и никаких обязательств». Любовью здесь и не пахнет.

А Сергей продолжал недоумевать, не чувствуя, насколько это неуместно.

– Таню-то зачем похищать? За нее выкуп платить некому.

– Хотите сказать, что вы не станете этого делать? – не удержалась я. – Пусть сама выпутывается, как хочет?

– Нет, я не имел в виду ничего такого, что вы! В смысле, Таня все-таки была с Игорем по моей просьбе. Но выкуп? Я не знаю… ой, нам вон туда, во двор! За большой ямой налево надо повернуть!

Гоша, пробормотав, что здесь все ямы большие, маленьких не наблюдается, послушно зарулил во двор и остановился у второго подъезда.

– Выходим?

– Подождите! – Лариков вдруг схватил меня за руку. – Подождите! А вдруг? Вдруг, ничего такого… ну вышли Таня с Игорьком на улицу, скучно же все время взаперти! В кино пошли, и телефоны отключили! А сейчас вернулись, дома сидят? Может ведь такое быть, правда?

– Ваши бы слова, да богу в уши, – проворчал Гошка. – Если они, действительно, сидят дома, я спляшу краковяк прямо здесь, во дворе. Ну что вы сидите, как приклеенные? Пошли, говорю, посмотрим!

Не знаю, почему медлил Лариков, а на меня вдруг накатил ужас. Как может выглядеть квартира, из которой похищены ребенок и женщина? Разбросанные вещи, опрокинутая мебель, кровь на стенах, на полу… я зажмурилась и потрясла головой. Что за глупости? Сан Сергеич ведь спрашивал, и Лариков уверенно ответил, что следов борьбы в квартире не было. Так зачем я сейчас такие ужасы придумываю?