Эпоха мобильных телефонов - Страница 3

Ларикова открыла сумочку и заглянула в нее, словно проверяя, лежит ли там упомянутая премия. Мне даже показалось, что сейчас она вытащит пачку денег, дабы продемонстрировать серьезность своего предложения. Но Екатерина Алексеевна достала только бумажный платочек и осторожно приложила сначала к левому, потом к правому глазу.

– Разумеется, если бы мой муж был жив, эта нелепая история давно уже закончилась бы. К сожалению, Сергей не обладает его решительностью. Я говорила ему, пыталась заставить, все бесполезно!

Она еще некоторое время жаловалась на тюфяка-сына, постоянно поминая при этом покойного мужа, который «ни в коем случае, не допустил бы». Шеф терпеливо слушал ее, но мрачнел все больше. Наконец, он остановил женщину.

– Это бесполезный разговор. Мы не сможем взяться за ваше дело.

Я ожидала, что Екатерина Алексеевна разразится негодующими восклицаниями, но она молчала. Только смотрела на Баринова округлившимися от удивления глазами и всем своим видом демонстрировала, что ждет объяснений. Александр Сергеевич с объяснениями не задержался.

– Предположения об участии вашей снохи…

– Она мне не сноха!

– Считайте, как вам угодно, это ваше личное право. Но формально, жена вашего сына, является, вашей снохой. Так вот, предположения об участии вашей снохи в похищении вашего внука, с целью получения выкупа, могут быть и логичны, и правдоподобны. Но не менее вероятно, что вы ошибаетесь. И ваш внук похищен настоящими преступниками…

– А Елена что, по-вашему, игрушечная? – тихо проворчала несостоявшаяся клиентка.

Шеф сделал вид, что ничего не услышал, только заговорил громче и выразительнее:

– Если ваш внук похищен настоящими преступниками, то жизнь его сейчас находится в настоящей опасности. Вы не владеете всей информацией, вы сами признаете, что сын вам много не рассказывает. Значит, если бы мы начали работу, то, прежде всего, пришлось бы обратиться к нему. И, по вашему требованию, к его жене. Но появление сотрудников частного детективного агентства около членов семьи похищенного, может привести к самым… неприятным осложнениям. Вы ведь не знаете, какие требования предъявляют преступники, которые сейчас держат в заложниках вашего внука.

– Не надо меня пугать, – Екатерина Алексеевна поискала глазами мусорную корзинку, бросила в нее смятый платочек и достала из сумочки сотовый телефон. Говорила она строго, но пальцы ее дрожали. – Если вы считаете, что я все придумываю, что знаю слишком мало… Я сейчас позвоню сыну, он приедет и… алло! Алло, Сережа, ты меня слышишь? Я сейчас в детективном агентстве… Что? Не слышу! Что там у тебя так трещит? Да-да, в агентстве! В детективном, говорю! Да, частные сыщики! Что значит, зачем? Надо же, наконец, принять меры… А я говорю, что не желаю больше терпеть это безобразие! Если бы твой отец был жив… Не смей грубить матери! Я делаю только то, что ты давно должен был сам… Нет, я, как раз, прекрасно все понимаю. Очень хорошо, для этого я и звоню. Я сама хотела, чтобы ты немедленно приехал. Что? Адрес?

Она быстро продиктовала адрес и даже довольно толково объяснила, как быстрее доехать. После чего, спрятала телефон и обвела нас торжествующим взглядом.

– Через десять минут Сережа будет здесь. И вы, пожалуйста, объясните ему, что надо просто забрать ребенка у Елены!

– Екатерина Алексеевна! – шеф слегка повысил голос. – Если ваш сын решит обратиться к нам за помощью, разумеется, мы ему не откажем. Но я совершенно не уверен, что он захочет это сделать.

Александр Сергеевич, как всегда, оказался прав. Ворвавшийся к нам (через семь, кстати, а не через десять минут) встрепанный и потный мужчина, не испытывал никакого желания обращаться к нам за помощью. Беседовать он тоже не хотел, ни с нами, ни с собственной матерью. Лариков-младший схватил Екатерину Алексеевну за руку и попытался выдернуть из кресла:

– Мама, мы немедленно уходим!

Он быстро оглядел нас и остановил взгляд на Баринове, безошибочно опознав в нем руководителя. Впрочем, ошибиться было мудрено – Александр Сергеевич и старше нас, и выглядит внушительнее. Собственно, его ранг можно было определить хотя бы по тому, что он сидит за обширным «начальственным» столом, а мы с Гошкой скромно пристроились на стульях у стены.

– А вас я прошу… я не знаю, что мама вам наговорила, но забудьте! Все забудьте! У нас все в порядке, у нас ничего… – он заметил на столе фотографию сына, охнул, схватил ее и торопливо спрятал в карман пиджака, – у нас ничего не произошло! И нам совершенно не нужны ваши услуги!

– Как это, ничего не происходит! – Екатерина Алексеевна оттолкнула его и, без посторонней помощи, величественно поднялась с кресла. – А Игорь? Где он? Что с ним?

– Мама! – отчаянно выкрикнул мужчина.

– Я уже тридцать два года твоя мама, – отрезала она. – Если бы твой отец был жив…

– Мама, я тебя умоляю! Ты просто не понимаешь, что делаешь! Какие могут быть последствия… – он начал толкать ее в сторону двери. – Пойдем, пойдем отсюда!

– Какие последствия? – Екатерина Алексеевна упиралась, но сын был сильнее. – Я тебе сто раз говорила, что Игорь у Елены. Нельзя же быть таким тюфяком, Сергей! Почему ты не можешь призвать к порядку даже эту вертихвостку? Если бы твой отец был жив, то Игорь давно уже вернулся бы домой!

– Мама, я тебя умоляю! – наконец, ему удалось выдавить ее в приемную. Возмущенное: «Не груби матери!» мы услышали уже из-за двери. В то же мгновение Лариков обернулся и, прижав левую руку к груди (правой, очевидно, он продолжал удерживать Екатерину Алексеевну), снова попросил Баринова:

– Пожалуйста, забудьте обо всем. Я не хочу никакой огласки.

– Понятно, – кивнул шеф. – Но я бы советовал вам… очень настоятельно советовал, обратиться к профессионалу-переговорщику.

– Не надо! – Лариков попятился. – Ничего не надо!

– Слышь, мужик, – Гошка встал и слегка коснулся его плеча. – Если вдруг помощь понадобится, не тяни, сразу к нам. Ребенок, это святое.

Лариков бросил на него затравленный взгляд, неопределенно взмахнул рукой и скрылся.

Примерно через полминуты, когда хлопнула входная дверь, а Ниночка, покинув свой пост в приемной, привычно встала в дверях, с карандашом и записной книжкой в руках, Баринов задал традиционный вопрос:

– Ну, что скажете, молодежь?

– Нелепая история, – почему-то, сегодня Нина решила высказаться первой. – И ведут себя нелепо, оба. Нехарактерно. Допустим, мадам бабушка считает, что ребенка забрала и где-то спрятала сноха, которую она снохой считать отказывается. Но на чем основана ее уверенность? Елена посмотрела фильм про кинднеппинг и всем рассказывала, что он произвел на нее большое впечатление? И именно этот фильм натолкнул ее на мысль украсть мальчика для того, чтобы решить свои материальные проблемы? Извините! Судя по словам Екатерины Алексеевны, Елена говорила об этом фильме со всеми, кто соглашался ее слушать. И та же самая идея могла возникнуть у самой Екатерины Алексеевны, и у ее сына. У шофера, у домработницы, у подруги – у любого, близкого к дому человека.

– Или у любого дальнего, близкого, к этому близкому к дому, человеку, – уточнил Гоша. – Или у любого, кто посмотрел этот фильм и знает, что Лариковы, люди не бедные.

– То есть, список подозреваемых, практически, бесконечен, – Нина очертила карандашом большой круг в воздухе. – Но Екатерина Алексеевна уперлась, что сделала это именно ее сноха.

– Это, как раз, естественно, – пробормотал Баринов. – Кому знать, как не тебе.

Гоша коротко усмехнулся, а Нина поморщилась. Я, в который уже раз, испытала приступ сильнейшей зависти. Они так давно вместе, так много знают друг о друге, что понимают друг друга с полуслова. А я… до чего же плохо быть младшенькой!

– Ладно, – кисло согласилась Нина. – Уверенность Лариковой в том, что в любых неприятностях должна быть виновата сноха, можно считать естественной. Но мы-то, не обязаны быть пристрастными.

– Ты всерьез рассматриваешь версию, что Екатерина Алексеевна причастна к похищению мальчика? – задумчиво поинтересовался шеф.