Эпоха мобильных телефонов - Страница 13

– Поторговаться? – криво усмехнулся Сергей Аркадьевич. – Вы Лену не видели, поэтому не представляете, что предлагаете. Поверьте, с налоговой договориться, и то для меня дешевле обойдется. Эта женщина не имеет совести и не знает меры. Ей нужно все. Так что, я не от хорошей жизни задумался, как ее обмануть. А тут Лена фильм посмотрела, как бандиты мальчишку украли и выкуп потребовали. Она с этим фильмом просто чокнулась – приставала ко всем, пересказывала, требовала, чтобы я подтвердил, что если Игоря украдут, то я все, что у меня есть, отдам… Вот я и подумал, а почему, собственно, и нет? Так все просто складывается: я прячу Игоря в надежном месте, говорю Лене, что его похитили, что мне теперь придется продать существенную долю своего дела, почти все. Знаете, самое смешное, что Лена поверила.

– Поверила? – Баринов не пытался скрыть сомнения.

– Поверила, поверила! Даже плакала. Я еще подумал, что надо будет ей после развода что-нибудь выделить. Не столько, сколько она хотела, конечно, но… может, квартиру ей купить? Понимаете, Лена, в сущности, не плохая женщина. Вот только жениться на ней, мне не стоило. Это как-то очень быстро все испортило.

– Вам виднее, – дипломатично согласился шеф. – Итак, ваша жена поверила в похищение пасынка.

– Да, поверила. Вообще, все складывалось очень удачно. Игорь сидел с Татьяной в моей квартире, Лена перестала говорить о разделе имущества, какой тут раздел! Еще немного и мы бы оформили развод – общих детей нет, претензий нет, все делается быстро. Мама, правда, шум подняла. К вам, зачем-то пошла. Я ей ничего не рассказывал, сами понимаете.

Вошла Нина, помахивая листком бумаги с распечаткой. Положила его шефу на стол, молча указала пальцем на обведенные красным фломастером номера. Рядом, тем же фломастером было помечено, кому эти номера принадлежат.

Вообще-то, по закону, у нас нет доступа к такой информации. Милиция, с санкции прокурора, та да, та имеет право… С другой стороны, мы выступаем от имени владельца, который и сам мог бы получить часть данных (ведь телефон сына оформлен на него), сделав запрос в соответствующую службу. Правда, это не относится к телефону жены Ларикова и его, так называемой, нелюбовницы. Вообще, работа детективного агентства в нашей стране ограничена таким количеством запретов и ограничений, что соблюдение всех правил сделало бы существование фирм, подобных нашей, абсолютно бессмысленным. Но, как и двести лет назад, суровость российских законов компенсируется их неисполнением. Так что, получение списка звонков, сделанных Еленой Лариковой, Татьяной Кораблевой и мальчиком Игорем, является не самым большим правонарушением в списке наших прегрешений. Ох, знала бы моя мама, как изменила работа в агентстве ее законопослушную дочь!

Впрочем, раздумывать на эту тему сейчас, не было ни времени, ни желания. Баринов, ознакомившись с содержанием распечатки, повернул листок так, чтобы нам с Гошей было хорошо видно. Мы одновременно наклонились над столом и едва не столкнулись лбами. Да-а, результат нашего незаконного вмешательства в работу телефонной сети оказался впечатляющим. Ниночка не зря использовала красный фломастер.

Шеф откинулся на спинку кресла и спросил:

– Сергей Аркадьевич, а в каких отношениях находятся ваша жена и Татьяна Кораблева? Они знакомы?

– Знакомы? Ну да, конечно, они, знакомы. Я же говорил, Лена моими делами очень интересовалась и многих сотрудников знает.

– Кхм. Я не совсем корректно задал вопрос. Я хотел узнать, насколько хорошо они знакомы? Они подруги?

– Подруги? – Лариков покачал головой. – Не думаю. По крайней мере, ни разу их вместе не видел. То есть, Лена заезжала к Тане, и машину помыть и так… посмотреть, как работа идет, все ли в порядке. Но не представляю, чтобы у них было что-то общее.

– Тогда, как вы объясните, что последнюю неделю они созваниваются каждый день?

– То есть, как? – он взял листок с распечаткой и некоторое время внимательно его изучал. – Ничего не понимаю. Действительно… Может, они, как-то, мимо меня, подружились, а я не заметил?

– Да уж, похоже, что так, – ухмыльнулся Гошка.

– Женщины, – Лариков еще не понимал, что означала эта распечатка. – Любят поболтать по телефону.

– На простую болтовню это не похоже, – покачал головой Баринов. – Вот, смотрите: все разговоры не длиннее минуты. Больше напоминает короткий обмен сообщениями. Кроме того, обратите внимание, за первую декаду августа – только один звонок, пятого числа. Ваша супруга звонила Кораблевой. А начиная с двенадцатого, каждый день. Вы какого числа своего сына на тайной квартире спрятали?

– Тринадцатого, – тихо ответил Сергей.

– А когда с Кораблевой договорились, чтобы она за мальчиком присмотрела?

– Двенадцатого, – Лариков уже почти шептал.

– Угу. А теперь, смотрим. Пятого числа ваша супруга поговорила с Кораблевой очень коротко. Погоду или, например, модный фасон за это время обсудить невозможно. А вот назначить встречу для более обстоятельной беседы – вполне реально.

– Вы думаете… вы считаете, что Лена… что она сразу обо всем догадалась?

– Вы сами сказали, что ваша супруга умная женщина, – пожал плечами шеф. – Возможно даже, что она сама срежиссировала эту ситуацию. Ведь мысль об инсценировке похищения ребенка пришла вам в голову именно после ее настойчивых разговоров о фильме, не так ли?

– Так. И если хорошо подумать… если вспомнить… Я принял решение в начале августа. И знаете, когда Игорь исчез из дома, Лена ни разу про этот фильм не вспомнила. А ведь должна была бы, правда? – почему-то, Лариков обратился с этим вопросом не к Баринову, а к Гоше.

– Было бы логично, – согласился тот.

– Вот! А она словно забыла, про этот чертов фильм! Две недели только про него и трещала, а потом, как отрезало! Так вы думаете, они сговорились? Лена с Татьяной? – теперь Лариков повернулся ко мне.

Я старалась держаться не менее солидно, чем напарник:

– По крайней мере, на это очень похоже. Если пятого числа ваша жена встретилась с Кораблевой и посвятила ее в свои планы, то до тех пор, пока вы не начнете активные действия, им ни встречаться, ни созваниваться, необходимости не было. Но как только вы поговорили с Татьяной и попросили помочь, она немедленно перезвонила, – я нашла в распечатке соответствующую строчку и подчеркнула ее ногтем. – Вот, смотрите. Двенадцатого зафиксирован один звонок от Кораблевой вашей жене, в шестнадцать сорок. Вы не помните, в какое время с Татьяной разговаривали?

– До минут не помню, конечно. После обеда дело было, но задолго до конца рабочего дня. У меня есть две мойки круглосуточные, но на той, где Таня заведующей, заканчивают в восемь.

– Если разговор был в четыре часа, то это вполне укладывается: после обеда, но и до восьми еще далеко, – кивнула я. – И почти сразу после разговора, Кораблева связалась с вашей женой.

– Мне еще, когда мы с ней говорили, показалось, что Таня обрадовалась. Я подумал – потому, что я именно к ней за помощью обратился, вроде как особое доверие. Вот ей и приятно. А оказывается… – он безнадежно махнул рукой и уставился на распечатку. – А тринадцатого, смотрите, как получается. Без десяти час Лена позвонила Тане, и сразу Таня перезвонила мне. И еще один звонок, в три часа. Снова Таня, но уже не мне, а Лене. Знаете, почему такой расклад?

– Почему?

– Мы с Таней не договаривались, в какое точно время я приведу Игоря. Просто он, часов в двенадцать, пошел гулять, и мы в парке встретились. Лена, очевидно, прикинула, когда мы будем на месте, и позвонила Тане, чтобы убедиться, что все идет, по плану. А мы задержались – через парк шли, а там такой аттракцион, вроде американских горок. Игорь захотел прокатиться, потом еще раз. Вот Таня и стала нас искать. Я подумал, что она просто нервничает, не каждый ведь день хозяйского сына прятать приходится. А она, оказывается, по-настоящему нервничала.

– Да уж. Не каждый ведь день хозяйского сына похищать приходится, – откликнулся Гоша. – А пришли вы с мальчиком, судя по ответному звонку Татьяны вашей жене, около трех. Так?