Эпоха Мира и Милосердия (СИ) - Страница 20

***

— …слышишь меня? Тони, ответь! Дыши, только не прекращай дышать!

Слова не касались сознания, но голос, звавший его из туманной мути, определенно казался знакомым, надо было лишь поднапрячься и вспомнить… Этот голос, он…

Старк хрипло выдохнул воздух из лёгких, выпучил глаза и попытался резко приподняться, но тело, скованное стальным панцирем, не шевельнулось ни на миллиметр, и он в панике забарахтался, вернее, попытался это сделать.

— Спокойно, спокойно! Ты жив… Господи, ты жив!

Стив, мать его, Роджерс, да. Это был он — придерживал Старка за закованные в броню плечи с выражением неописуемой радости на чумазой, покрытой ссадинами физиономии. Не тот долбаный андроид-убийца с оловянным взглядом льдисто-голубых глаз, а старый добрый кэп.

— Роджерс, сукин ты сын… — просипел Старк, — ты угробил мой костюм!

— Прости я не… — Стив разжал ладони, мотнул головой с болезненной гримасой на лице. — Я не понимал, что делаю. Я очнулся, а тут всё разгромлено, и ты внутри этой штуки, я даже сперва не понял, что это ты… А потом подумал, что ты умер. И я… Я убил тебя.

— Всё, проехали. Найдем потом время для посыпания голов пеплом. Система автоматических креплений сдохла, так что придется тебе побыть моим оруженосцем. Или камердинером, как тебе больше нравится.

Следующие полчаса Тони Старк ощущал себя яйцом, с которого снимают скорлупу. Несвежим, помятым и очень сердитым яйцом. Лицевую пластину Стив содрал с него, еще когда он был без сознания, а теперь методично принялся снимать все детали костюма, одну за другой. Некоторые пришлось даже спиливать, но, в конечном итоге, Тони получил возможность свободно двигаться и дышать полной грудью. От первого же глубокого вздоха левый бок отозвался острой болью, заставив невольно охнуть, да и все остальные части тела чувствовали себя так, будто их хозяин побывал на футбольном матче в качестве мяча. Стив аккуратно усадил его у стены, задрав свитер, провел пальцами вдоль багрового кровоподтека, заставив шумно втянуть воздух сквозь стиснутые зубы.

— Прости. У тебя ребра сломаны.

— Да неужели! — Старк иронично поцокал языком. — С чего бы вдруг. И давно ты работаешь на Щ.И.Т.?

Этот внезапный вопрос заставил Роджерса растерянно замереть, сжав губы. Но потом он глянул прямо на Старка с виновато-упрямым выражением лица.

— Еще с начала войны. Наташа поручилась за меня. Мне дали кодовое имя…

— Кобальт. Да, я нашел эти файлы, когда хакнул базу Щ.И.Т.а. Правда, личность агента оказалась настолько засекреченной, что выудить данные о нем не сумел даже я. Подумать только, — Старк хмыкнул, — а на первый взгляд я бы оценил твоё умение лгать и притворяться как очень средненькое. Хотя… У меня вертелись мысли на твой счет. Это Щ.И.Т. внедрил тебя ко мне в надзиратели?

Роджерс качнул головой.

— Когда я узнал, что тебя арестовали, я пошел к герцогу и попросил сделать что-то. Хоть что-нибудь. Он разузнал о планах Гидры и нашел возможность ввести меня в игру. Чтобы я был рядом и сумел защитить тебя при необходимости.

Тони окинул его с ног до головы долгим и внимательным взглядом, помолчал секунду.

— Что ж… Если ты решил поработать моим личным телохранителем, то я задолжал тебе зарплату за полгода. Хотя, — добавил он сварливым тоном, — телохранители обычно не пытаются убить своих подопечных. Вот только не надо мне тут разыгрывать драму и трагедию! — добавил он, уловив мученическое выражение на лице Стива. — Мы с тобой еще и женаты, в конце концов, а супруги пытаются убить друг друга довольно часто, так что, всё путем. Качественный перепих компенсирует мне эту моральную травму. Хотя, на данный момент меня устроил бы даже средненький минет.

Старк медленно поднялся на ноги, держась за стену и не сводя с Роджерса откровенно бесстыжего взгляда. Волна адреналина после недавней схватки еще не схлынула, а близость смерти подстегивала его желания вполне определенного толка. Теперь, вдобавок, он знал, что Стив чувствует все его эмоции и откликается на них, даже помимо своей воли. Так что ему достаточно было просто неотрывно смотреть в глаза. Смотреть и в красках всё представлять, ощущая, как в штанах становится тесно.

Роджерс сделал шаг вперед, будто загипнотизированный, потом еще один и еще. Слова о том, что здесь опасно оставаться, что надо срочно уходить, застряли в пересохшем горле; воздух, казалось, сгустился вокруг него, пропитавшись запахом Тони Старка — ароматами пота, силиконового масла для механизмов, горелой изоляции, озона, туалетной воды и чего-то еще, чего-то непередаваемого, свойственного лишь ему одному.

Очутившись так близко, что видны были даже едва заметные пятнышки на темно-янтарной радужке глаз Тони, волоски над верхней губой и крошечные ссадины на шее, Стив протянул руку, чтобы коснуться его щеки, но остановил кончики пальцев в миллиметре от цели и принялся медленно опускаться на колени. В голове шумело, пока он расстегивал пояс Старка, рот наполнился вязкой слюной, а весь мир, казалось, сжался до размеров крошечного пространства — пространства, предназначенного лишь для них двоих.

Ощущения смешались — его собственные и ощущения Тони. Распирающая горячая пульсация и солоноватый привкус во рту; судорога удовольствия, пронзившая Старка, заставив его выгнуться дугой, упершись затылком о стену; кто-то из них поджимал пальцы ног, кто-то едва сдерживал стоны — было уже неважно. Пальцы в волосах Стива — не его собственные, пальцы Тони; глубже, резче, потом оторваться, дразня, провести языком вдоль и вокруг, краем сознания уловив сверху сдавленное ругательство и хриплый шепот: «Блядь, я не назвал бы это средненьким минетом!..»

В какой-то момент Стив очнулся, вновь став собой — взмокшим, потерянным, утратившим ощущение времени и места. Тони сидел рядом на полу, опустив голову и упершись лбом о его лоб, прерывисто дышал, держась за левый бок. Они одновременно отстранились, глянув друг на друга. С осознанием того, что крошечное пространство, предназначенное лишь для них двоих, никуда не делось. И, судя по всему, никуда деваться не собирается.

96 часов спустя.

— Доктор Беннер… Ну же, не упрямьтесь.

Голос Шмидта, усиленный динамиками, вкрадчиво прошелестел вдоль улицы; порыв ветра поднял с сухого асфальта облако пыли вперемешку с мелким мусором, раздув наподобие парашюта пластиковый пакет, украшенный рекламой круглосуточного супермаркета, запустил вдоль шеренги одетых в черное людей с линейными излучателями военного образца наизготовку. Ощутимо пованивало гарью и помойкой; казалось, ближайшие улицы вокруг вымерли — ни звука, ни движения, лишь где-то в отдалении завывала противопожарная сигнализация. Шмидт заложил руки за спину, дернул уголком рта.

— Вы же гуманист, доктор Беннер. Вы не допустите, чтобы из-за вас мои люди разнесли целый квартал. Здесь наверняка прячется много крыс, которые рискуют задохнуться в своих норах.

Когда дверь одного из многочисленных мелких магазинчиков скрипнула и на пороге появилась знакомая фигура в мешковатом пиджаке, шеф Гидры не удержался от торжествующей улыбки. В конце концов, еще не родился тот, кто сумел бы избежать поимки, если грамотно вести поиски.

Прищурившись, Брюс Беннер огляделся вокруг, неторопливо обвел глазами нацеленные на него стволы, потом зачем-то глянул из-под ладони на небо, виднеющееся в просветах между небоскребами — высокое, чистое, с прожилками облаков.

— Полковник Шмидт… Зря вы сюда явились. На что вы надеетесь? Хотите отвезти меня к королю, чтобы заслужить его благодарность? Поверьте, моя скромная персона его в данный момент мало волнует, у него есть проблемы поважнее. Например, как сохранить свою собственную жизнь. Или новости с Аристотеля до вас не доходят? Король вот-вот будет низложен. Его брат займет его место и, наконец, повсюду воцарится долгожданный мир. Уходите сейчас. Уходите, и этим вы сохраните множество жизней.

Улыбка Шмидта сделалась похожей на оскал; он повел плечами, будто готовясь к рукопашной.