Эпоха игры - Страница 4

торых были непонятны. Но больше всего меня заинтересовало то, что в письме напрочь отсутствовали знаки препинания. Письмом меня приглашали посетить Остров Воскресения; к письму прилагались карта, на которой были изображены шесть островов. (Шестой остров, самый большой, лежал в отдалении на северо-востоке, он был вытянут и изогнут, как бумеранг.) Кроме карты и приглашения отдохнуть, в письмо был вложен авиабилет и описание достопримечательностей архипелага. Я начал читать, среди перечисляемых красот упоминались "замечательные туманы по утрам". И тогда я услышал зов судьбы.

Я помню то утро, когда во мне родился художник. Тогда мне еще не было семи; после долгой трясучей ночи в вагоне остановка показалась мне спасением; я поднялся с полки, осторожно, чтобы не разбудить отца, прошел к дверям и выглянул. До той минуты я еще никогда не видел моря, не видел я его и сейчас - оно было скрыто туманом - оно лишь угадывалось за странными колыханиями непрозрачного воздуха, ползущего по спинам изогнутых трав. Я сделал несколько шагов и травы расступились, я ощутил под ногами тяжело сминающуюся влажную рябь песка; я услышал: шшш... - долгий выдох волны. Вагоны дернулись и поплыли мимо почти беззвучно, туман гасил каждый звук и, в то же время, делал каждый звук отчетливым, как мазок на чистом холсте. Колеса прокатывались, придавливая глухо скрипящий рельсовый стык; рельс прогибался, опускался, поднимался снова.

Когда поезд ушел, я сел там, где жадные пенные струйки, змеясь почти дотягивались до моих ног. Я сел, чтобы смотреть на море. Меня не волновало то, что ушел поезд, наверное, уже тогда я воспринимал жизнь как игру, ценил в жизни лишь радость и красоту игры и совсем не боялся проиграть... Я видел лишь туман, он был совершенно бел, не так: его белизна была совершенно - ничего, кроме белого цвета. И, тем не менее, он имел формы, контуры, объемы, которые перетекали, сменяя друг друга, бесконечно просты и разнообразны. Тогда я понял, что когда-нибудь я нарисую этот туман; я не знал, как это сделать, но знал, что это сделаю.

Позже, когда я стал художником, я никогда не забывал о том впечатлении. Оно жило и живет во мне; живет, как дерево в яблочной косточке, как слова еще не произнесенного признания в любви. Наверное, такие минуты и составляют смысл нашей привычно пустой жизни; я никогда не понимал печали Экклесиаста: "Нет ничего нового под Солнцем" - есть кое-что.

Следующие тридцать лет туман был моей тайной. Я всегда хотел написать что-либо, хотя бы немного соответствующее тому детскому впечатлению, но до сих пор не нашел нужной натуры. Поэтому я не раздумывая согласился с предложением посетить Острова.

4

Спускаясь к берегу, я перехожу вброд ручей. Вброд - это преувеличение, потому что вода едва доходит до щиколоток. Дно ручья вымощено гладкими камешками одинаковых размеров, оно совершенно плоское; я никак не могу отделаться от впечатления, что иду по мостовой. Ручей широк - метров пять или шесть; вечерами, после грозы, его невозможно ниОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com