Энские истории - Страница 5

– Угу, – пробурчал я в ответ.

– Вот ключи, – Сундук вынул связку, зачем-то позвенел ею и положил на стол. – Вот еще один, – он достал желтый плоский ключ и положил рядом со связкой. – От квартиры, куда ты должен привезти мальчика. Вот адрес, – он написал на листке печатными буквами, – улица Фруктовая, дом 24, квартира 32. Это на окраине города. Место тихое, дом идет под снос, половина жильцов уже получили новые квартиры и выехали… Короче, там довольно безопасно. Теперь слушай план. Завтра, в десять часов утра, ты должен подъехать к дому Ильи Ефимовича Квасного. Дом стоит в Черной Грязи – это пригород Энска, километрах в пятнадцати отсюда. Ты его сразу узнаешь – трехэтажный особняк из красного кирпича под железной крышей. Вокруг дома – высокая ограда. Ты у ворот не стой, а проезжай чуть подальше, в сторону придорожного магазинчика. Там остановись и жди мальчика: он придет покупать какую-нибудь сладость. Вот его фотография, смотри не перепутай, – Сундук достал смятую карточку. На ней белобрысый кудрявый мальчишка широко улыбался, обнажая крупные редкие зубы. – Мать поит его грейпфрутовым соком, который делает сама – считает, что это полезно для здоровья. А он же горький, этот сок! Вот сын и выпрашивает в качестве награды за выпитую бутылочку какую-нибудь конфету или там… – Сундук замялся, – "жевачку".

Я понимающе кивнул:

– Узнаю папашину породу.

– Ну ладно тебе, – отмахнулся Сундук. – Все не можешь забыть? Ты, главное, не опоздай. Будь там ровно в десять. Он уже в курсе, сам к тебе сядет. Особенно не светись – машина-то приметная. Красная. Вези его сразу на Фруктовую. Я приеду часов в двенадцать – раньше никак не могу, дела, – он развел руками. – Нужно встретить в аэропорту одного хрена из Москвы. Самолет прилетает в десять, пока то да се, до города – тридцать километров, пока его устроишь – в общем, раньше двенадцати не успеваю.

– "Хрена из Москвы"? – оживился незнакомец.

– Ну да, – попытался оправдаться я. – Это Сундук так сказал. А я просто повторил. Вы уж не сердитесь.

– Я не сержусь, – миролюбиво отозвался красавец-брюнет. – Я удивляюсь. Ни одного верного слова. Во-первых, я не "хрен", а во-вторых – вовсе не из Москвы. Ну да ладно. Примитивный ум нуждается в простых определениях. Пусть так. Так что же, раньше двенадцати он не успевал?

– Нет! – тут уж настал мой черед оживиться. – Мало того, он приехал гораздо позже! Вы понимаете? Это очень важно! Самолет опоздал на полтора часа! Но ведь и я опоздал! Не знаю, как это получилось. Не могу объяснить!

– Интересно! – незнакомец плотоядно потер ладони. – Расскажите-ка поподробнее! Как было дело?

– Водитель – довольно распространенная рабочая специальность. Стоит ли говорить, что за годы скитаний по белу свету я овладел ею в совершенстве (как, впрочем, и пятнадцатью другими)?

Я по натуре – человек очень обязательный. Если чего обещал – сделаю.

На следующее утро я вышел из дому чуть свет. Воздух был еще прохладен и свеж, но солнце уже сменило рассветные красные одежды на рабочую спецовку обжигающего белого цвета: целый день оно будет нещадно палить, кипятить, слепить – яростно, изо всех сил.

Я открыл машину и запустил двигатель. Через пятнадцать минут я уже подробно изучил эту престарелую "копейку" вдоль и поперек, знал все ее скрытые достоинства и наспех замаскированные недостатки. Еще час ушел на то, чтобы отрегулировать карбюратор и зажигание: не могу спокойно ездить, если техника не в порядке.

Когда я закончил возиться с машиной, было девять утра. Пора выезжать. Я даже толком не позавтракал и не убрал постель – рассчитывал вернуться домой к обеду.

Взял с собой документы, ключ от квартиры на Фруктовой и листок с адресом. Захлопнул дверь, вышел во двор и поехал в Черную грязь.

Особняк Квасного я отыскал быстро – второго такого в Энске и окрестностях наверняка нет. Огромный трехэтажный дом, увенчанный двумя островерхими башенками, он напоминал то ли средневековый рыцарский замок, то ли тучного слона, задравшего хвост и хобот одновременно. Кровельное железо было совсем свежим; оно сверкало на солнце, посылая полчища кокетливых "зайчиков" в густую клейкую листву высоких тополей, стоявших вокруг дома в виде кольца, разомкнутого в сторону дороги. Перед домом был разбит большой цветник; дорожка от крыльца к воротам выложена декоративной плиткой.

Я проехал вперед, свернул на обочину и заглушил машину невдалеке от симпатичного придорожного магазинчика. Времени еще оставалось достаточно; пешком я вернулся назад и стал рассматривать дом – сквозь ограду он был хорошо виден. Не высокий забор и не бетонная стена охраняли владения Квасного – ажурная чугунная ограда между мощных столбов, сложенных все из того же красного кирпича.

На крыльцо дома вышла молодая стройная женщина в легком белом платье. У нее были восхитительные загорелые ноги, колыхавшие короткую юбку, темно-русые волосы и быстрые карие глаза.

"Однако!" – удивился я про себя. "Сундук был женат на красавице. Может, она и впрямь редкостная стерва, но очень красива. Ей-богу, эта женщина заслуживает большего, нежели какой-то корявый Сундук. И по-моему, она прекрасно это понимает."

Женщина беспокойно оглядывалась по сторонам. В руке у нее была прозрачная пластиковая бутылочка, наполненная бледно-желтой жидкостью. "Грейпфрутовый сок!" – догадался я.

Женщина спустилась по ступенькам крыльца (я видел, как под гладкой кожей ее ног вздувались и опадали приятные округлости мышц), прошла через цветник, машинально трогая раскрывшиеся розовые бутоны, и направилась в сторону беседки, расположенной в тени двух передних тополей. Посреди беседки, на небольшом возвышении, стоял белый пластиковый столик: в центре его – ваза с букетом свежих цветов.

Рядом с вазой женщина поставила бутылочку с соком, развернулась и пошла обратно к дому. Желая остаться незамеченным, я перебежал на другую сторону дороги и спрятался в кустах. Теперь я был на пятнадцать метров дальше от дома Квасного, зато мог не волноваться, что меня кто-то увидит. Стрелки на моих часах показывали без четверти десять.

Через пять минут на крыльце появился мальчик. Ну, тот самый мальчик: белобрысый, кудрявый, лет семи-восьми. Чистая футболка, голубые шорты и разбитые коленки с запекшимися корочками ссадин. Следом снова показалась женщина. Она что-то говорила: я, конечно же, не разобрал, что – было далеко.

Мальчик слушал, низко опустив косматую голову, и изредка кивал. Затем женщина присела перед ним на корточки и попыталась руками пригладить его непослушную шевелюру. Из этой затеи ничего не вышло. Потом она протянула ему какую-то купюру: мальчик тут же засунул деньги в карман. Мне показалось, что этот чертенок с любопытством заглядывает в оттопырившийся вырез ее платья. Женщина продолжала говорить: она положила ему в карман чистый носовой платок и через плечо показывала на бутылочку с соком. Мальчишка скривился, но, видимо, делать было нечего: он вздохнул, смешно дернув плечами, и поплелся к беседке. Взял со стола бутылочку и, нарочито морщась, выпил ровно половину. Женщина улыбнулась и одобрительно кивнула.

Они еще о чем-то говорили, но я этого уже не видел: надо было возвращаться к машине. И точно: едва я успел сесть за руль, как массивная калитка рядом с воротами отворилась, малолетний шалопай протиснулся в образовавшуюся узкую щель и сломя голову помчался по обочине, поднимая густые клубы желтой пыли.

Он подбежал к машине, уверенно открыл заднюю дверцу, кинул на сиденье бутылочку с недопитым соком и залез следом.

– Привет! – крикнул он звонко. – Это ты должен отвезти меня к отцу?

– Ну да, – ответил я. – Кто же еще?

– Тогда поехали! А то вдруг она заметит! – обеспокоенно сказал мальчик.

– Поехали, – согласился я, внимательно глядя в зеркало: мне хотелось убедиться, что никто не видел, как я увожу ребенка. По счастью, на улице не было ни души. Я завел двигатель и тронулся с места.