Энергия подвластна нам - Страница 2

В заключение журналист выражал пессимистическую, но здравую уверенность в том, что проект не найдёт ни поддержки, ни капиталов, и сообщал, что он уже получил оценку дальневосточных соседей… Впрочем журналист заверял, что при всех симпатиях к увлекательной технической фантазии талантливого инженера проект его, по убеждению журналиста, не более как химера!..

Фёдор Александрович вспоминает, что он тогда же, на вечеринке, проделал поверочный расчёт. Да… Ёмкость моря, температура его воды, сечение канала и быстрота поступления относительно тёплой океанской воды в холодный резервуар… Обычный теплотехнический расчёт! Действительно, согреется. Но и газета была права. Химера! Да, для того времени. А теперь? Работы по сооружению канала доступны советской технике.

– Товарищ академик! Капитан первого ранга просит вас на палубу!

Дверь рубки открыта. В проёме вытянулась сильная, фигура матроса.

– Очень хорошо! Благодарю вас…

Фёдор Александрович медленно проводит большой рукой по лбу и коротким, густым белым волосам. Он выходит, слегка нагнувшись, чтобы не задеть головой притолоку. Капитан, наверно, хочет сообщить ему о встрече с выполнявшими задание минными заградителями. Пришло время завершения дела, порученного академику и эскадре кораблей Северного Флота.

В океане по-прежнему безветренно. Тихо и на палубе, пароход неподвижен. На валах мёртвой зыби поднимаются и опускаются минные заградители. Вместительные и устойчивые суда кажутся маленькими рядом с высоким корпусом парохода-флагмана.

У левого трапа группа моряков: капитан и прибывшие на борт командиры заградителей. Фёдор Александрович поздоровался с вновь прибывшими и пригласил их к карте. Все молча прошли в рубку.

Командиры заградителей с письменными рапортами и картами в руках докладывали по очереди.

– Буйки расставлялись по указаниям…

– Глубины совпадают с заданными. Расхождения не превышают дозволенных…

– Квадраты по координатам…

– Число буйков в каждом квадрате…

– Расстояния между буйками…

По ходу каждого доклада Фёдор Александрович отмечал остро отточенным синим карандашом точками крестики на пунктирных линиях большой карты, приколотой кнопками к столу в капитанской рубке. Выслушав последний доклад, академик поставил точку на последнем крестике и сказал:

– Благодарю вас, товарищи. Теперь прошу немедля приступить к получению и к погрузке наших аппаратов. На каждый заградитель я посылаю инструкторов, работников Института. Для консультации и… для возможной помощи.

Последние слова Фёдор Александрович произнёс, заметно смягчая официальный тон. Специальную подготовку команды заградителей уже прошли, и посылка инструкторов не означает недоверия. Именно – помощь.

Длинные ажурные стрелы кранов поднимали из трюма двухметровые цилиндры и спускали их в присланные заградителями катера. Груз не казался тяжёлым – матросы легко подхватывали тускло поблёскивавшие гладкие цилиндры из крупнозернистого металла и без заметных усилий прицепляли их к крючьям кранов. После цилиндров заградители приняли большие и тяжёлые алюминиевые ящики. Сто девяносто пять цилиндров, сто девяносто пять ящиков.

Фёдор Александрович молча следил за спорой и быстрой работой. После окончания погрузки он спустился в тот отсек трюма, где хранился этот необычный груз. Увидев там семь оставшихся цилиндров и семь алюминиевых ящиков, Фёдор Александрович сказал сопровождавшему его капитану:

– Всё правильно и погрузка прошла отлично!

Большой океанский пароход и минные заградители расходились разными курсами. Пароход направился к острову, обозначенному на карте чёрной точкой. Оставшиеся в трюме семь цилиндров и семь алюминиевых ящиков были погружены на шлюпки и оставлены в разных местах на голом каменистом берегу острова. Затем пароход принял шлюпки на борт и повернул на юго-запад. А минные заградители шли по путям, обозначенным на карте пунктирными линиями, к буйкам на воде. Долгая, точная и кропотливая работа по установке буйков, связанная с точным счислением мест, сменилась быстрым погружением аппаратов там, где были установлены буйки. Из алюминиевых ящиков извлекались полушария полутораметрового диаметра, похожие на гигантские автомобильные фары, и круги проводов, заключённых в резиновые оболочки. Один конец провода соединялся с контактами, помещёнными на выпуклости полушария, а другой – с контактами на обрезе цилиндра.

Командированные на заградители работники Института Энергии особенно тщательно проверяли надёжность – соединений. К кольцам, имевшимся на каждом цилиндре, прицеплялись тяжёлые лапчатые якоря.

Заградители останавливались у буйков. Аппараты затоплялись на тросах, а на поверхности воды оставались лёгкие полушария. Они плавали, обратив вверх плоскости, закрытые чёрными мембранами. Чётко звучали слова команды:

– Поднимай!

– Трави трос!

– Вира!

Работа шла очень быстро. Все знали, что эскадра участвует в выполнении приказа Правительства и что на дно океана погружаются заряды нового взрывчатого вещества.

Северный океан – искони русский. Это – наши, советские воды. Нет чужих на просторах Северного океана. Поэтому радисты не ищут в эфире. Им точно известны и названия судов, находящихся в плавании, и их позывные, и длина волн.

…Работает радиостанция большого океанского парохода. Каждое судно получает шифрованное распоряжение.

Штурманы кораблей, находившихся в эти дни в Северном океане, по получении шифрованного распоряжения обводили на своих картах границы запретной зоны, вычисляли свой курс и намечали обход тех квадратов, где на карте Фёдора Александровича проходили пунктирные линии с красными крестиками и синими точками на них.

Вскоре радиостанция флагманского парохода начала принимать доклады командиров минных заградителей:

– Я первый. Погружаем десятый аппарат…

– Я третий. Погрузил девятый…

– Я четвёртый. Опускаю двенадцатый…

К концу вторых суток начали поступать донесения:

– Капитан-лейтенант Никифоров задание выполнением окончил. Нахожусь в квадрате… Держу курс…

Флагманский пароход стоял на якоре в двухстах семидесяти трёх километрах от маленького скалистого острова. Оставалось ждать донесений о выходе всех минных заградителей за пределы запретной зоны.

На карте – только точка! Ничтожное скопление камней: невысокий холм над водой в шапке вечного льда. Но если было бы возможно хотя бы немного понизить уровень океана, – то остров показался бы весьма внушительным. Это – макушка могучего горного хребта. Вершина – высшая точка системы горных цепей, разделённых глубокими ущельями. На юге горные цепи связываются с материком, на севере – обрываются крутыми ступенями.

Подводные горы. Во многих местах их каменные складки почти выходят на поверхность воды. Это – барьеры. Засада на путях человека, организованная гранитом и гнейсом. Капканы для льдов и причалы для ледяных полей. Схваченные снизу льдины останавливаются, топят своей тяжестью друг друга, смерзаются, спаиваются с камнем и как бы каменеют сами. Солнце не каждое лето бывает в силах справиться с ледовой стоянкой. Кладовая холода. Одна из родин туманов!..

Послушная передовой советской науке, сила, атомных ядер давала возможность изменить этот участок земной коры. Институт Энергии получил задание Правительства. Фёдор Александрович выступил с докладом. Он доказывал, что подводные горы будут снесены… уничтожены… сброшены! Сократится Северный путь, удлинится удобное для навигации время, и могут благоприятно измениться направления океанских течений.

Председатель совещания сказал:

– Это будет испытанием сил коллектива учёных! – и подписал постановление.