Энерган-22 - Страница 14

– Поехали кататься!

– Куда, к дьяволу, в такой час?

– На чистый воздух. В предгорья. На Рио-Альто.

– Совсем свихнулся! Ум за разум зашел! Да ты знаешь, во что обойдется поездка в Рио-Альто и обратно? – И не без желчи, но и без тени зависти добавил: – Я небось не писатель, у меня энергана нет.

– Зато у меня есть! – сказал я. – Одевайся, живо! Сегодня я беру тебя на содержание.

– А моя жена как же?

– Бери и жену, и детей, всех! – У Панчо было трое малышек, таких же крохотных и кругленьких, как отец.

Мы пошли к нему в гараж, я отдал ему обе канистры. Одну он вылил в бак, вторую сунул в багажник.

– Вот что значит быть журналистом в наше время, – сказал он.

– Сколько тебе отвалили за эту газетную брехню?

– И не спрашивай! Между прочим, это энерган. Он захлопал в ладоши: – Браво, браво!

– Не веришь?

– Слушай, Тедди, мне-то хоть не морочь голову! Я больше не настаивал. Женщин и детей мы посадили в машину Панчо, а у сам он сел ко мне.

По воскресеньям дороги относительно свободны, люди ездят мало, экономят бензин. Только перед заправочными колонками тянулись очереди: народ запасался в ожидании нового повышения цен. А у меня дома была целая тонна горючего!

– Ну, признавайся, сколько же тебе отвалили за повесть? – снова спросил Панчо.

– Не знаю. Она еще не закончена, но Лино Баталли обещал тысчонки три.

– И ты согласился? – Панчо был возмущен.

– Неплохие деньги, Панчо. А уж в моем положении…

– Вот какие у меня друзья – чистые донкихоты! – сочувствуя моей непрактичности, вздохнул он. – Не будет тебе в жизни счастья! Три тысячи… Да у него тираж до трехсот тысяч подскочит! Пошли ты его к дьяволу!

Скажи, что меньше десяти, нет, пятнадцати не возьмешь. Чтобы и мне кое-что перепало…

Он был прав, хотя и не подозревал о моем последнем разговоре с жрецом и о том, что я обнаружил в коробке из-под сигарет. Ведь когда я завтра явлюсь редакцию, имея на руках вещественные доказательства, и моя повесть получит неожиданное и еще более сенсационное продолжение, предложенный мне гонорар и даже названная моим другом Панчо цифра будут выглядеть поистине смехотворными.

Первые сто километров я проехал, израсходовав всего литра два-три. Панчо не заметил этого, не то ему стало бы плохо. А еще через два часа мы были в Рио-Альто. Здесь воздух был чище, и в предвечерние часы мы увидели то, чего в большом городе уже давно не увидишь: по улицам гуляли люди.

Просто так, бесцельно прохаживались с женами и детьми, а юноши и девушки заглядывали друг другу в глаза и смеялись. И деревья еще не окончательно высохли, и кое-где во дворах росла зеленая травка, а маски носили в основном больные стайфлитом.

Мама угостила нас домашним печеньем, и домой мы вернулись поздно ночью оживленные, бодрые. На прощанье я напомнил Панчо, чтобы он на некоторое время заблокировал информацию об “Энерган компани”.

– Не волнуйся, – сказал он. Настроение у него было приподнятое. – Я не собираюсь подрывать твой бизнес. Но и ты не подрывай мой:держи язык за зубами!

Ночь я провел беспокойно – разумеется, мне уже не снилась виселица, наоборот, меня обступили видения прекрасного будущего, которое ожидает меня. Мне представлялось, как я вхожу рано утром к Лино Баталли и показываю ему коробочку с энерганом, как он вскакивает, обнимает меня, вызывает кассира, и я получаю новый аванс, на сей раз с тремя нулями.

Боже, каким идиотом я был! Панчо прав, называя меня неисправимым Дон-Кихотом.

Итак, в девять утра, наказав Кларе сидеть безотлучно дома и ждать вестей от старого жреца, я пересыпал большую часть зерен энергана в три банки, спрятав их в трех укромных уголках – в кухне, в спальне и кладовке, сунул в карман коробку с оставшимися зернами, штук двадцать примерно, и поехал в редакцию.

Мне предстояло сражение, настоящая битва за мою будущую судьбу. Она началась сразу же. Причем скверно. Секретарша Лино Баталли остановила меня: – У шефа совещание.

Я прождал битый час. Потом Лино промчался мимо меня, даже не поздоровавшись. Вернулся он к полудню, явно не в духе.

– Ну, что там у тебя опять? – проворчал он. – Аванса не хватило? Ладно уж, иди в кассу…

– Нет, Лино, я по другому поводу. Дело гораздо интереснее…

– И, выдержав эффектную паузу, добавил: – У меня есть доказательства.

– Какие еще доказательства? – рассеянно спросил он.

– Энерган.

– Что, что?

– Энерган. Зерна, дающие высокооктановое горючее. О которых говорится в моей повести.

Я вынул коробку с белым орлом на этикетке, открыл ее и, как мне привиделось ночью во сне, сунул Лино под нос.

Он даже не удостоил ее взгляда.

– Тедди, дорогой, это прекрасно, когда авторы так увлечены своим материалом, но ты, пожалуй, хватил через край. Может, ты и меня вздумал вставить в свое сочинение? Уволь, пожалуйста, у меня и так хватает мороки в последнее время. Эль Капитан прислал мне письменное предупреждение…

Не слушая дальше, я открыл дверцу наполненного первоклассными напитками бара в углу кабинета, взял шейкер, которым Лино готовил коктейли, наполнил его водой и поставил на полированный редакторский стол. Лино не двигался с места, но я видел, что в нем закипает ярость.

Подчеркнуто небрежным жестом я вынул из коробки одно зернышко и бросил в шейкер.

– Ты бы лучше отсел от стола, – сказал я.

– Слушай, Тедди! – рявкнул он. – Прекрати этот балаган! Я занят.

И тут же прикусил язык: жидкость в шейкере зашипела, повеяло холодом, запахло озоном.

– Что это значит? – спросил он, уже гораздо сдержаннее.

– Смотри! – Я отлил немного жидкости в пустую пепельницу, поднес огонек. Жидкость несколько секунд горела голубоватым пламенем.

Лино вопросительно уставился на меня. Он не глуп, о нет! Это я болван.

– Ты хочешь меня уверить, что история с твоим энерганом не выдумана? – сказал он.

– Да, Лино, клянусь тебе тем, что мне дороже всего на свете:моими детьми.

Он молчал долго, очень долго, не сводя глаз с шейкера, откуда струилось свежее дыхание озона с легкой сладковатой примесью неведомого летучего вещества. Потом поднял трубку синего телефона, который связывал его напрямую с некими лицами, и нажал на клавишу: – Сеньор Мак-Харрис?… Лино Баталли. Мне необходимо вас видеть, немедленно, безотлагательно! Дело исключительной важности… Нет, не по поводу Эль Капитана, гораздо важнее… Вместе с моим сотрудником Теодоро Искровым… Да, да, тот самый… Нет, “Далия” тут тоже ни при чем. Едем немедленно!

Он положил трубку, завернул шейкер в газеты, осторожно, двумя руками поднял его и вышел из кабинета. Я последовал за ним.

Внизу нас ждала машина.

Мы подъехали к административному зданию “Альбатроса”, тому самому, где неделю назад Командор разместил свой командный пункт и решал, кому из арестованных жить, а кому умереть. Эта 110-этажная махина из алюминия и стекла – символ могущества крупнейшей нефтяной компании в стране, одной из крупнейших в мире. Неподалеку высился остов сгоревшего нефтеочистительного завода.

Мы торопливо пересекли мраморный холл и сели в роскошный, обитый кожей лифт, который поднял нас прямо в кабинет самого Эдуард Мак-Харриса, главы “Альбатроса”.

Я, естественно, знал его. Встречал раза два-три, брал у него интервью. Сейчас он показался мне мрачнее и словно бы недоступнее. И еще безобразнее. Оттого-то, наверно, он в последнее время не появлялся ни па телеэкране, ни в кинохронике. Впрочем, сам он нимало не стыдился своего уродства, считая его, должно быть, таким же символом власти и могущества, как и гигантский небоскреб, отличительным признаком self-made man – человека, возвысившегося собственными силами.

Существовала легенда – никто не знал, сколько в ней правды, – что много лет назад, когда Мак-Харрис был молод и владел одной-единственной нефтяной скважиной, на него напали бандиты, ранили, а вышку подожгли.