Энерган-22 - Страница 12

– Клянусь, я говорю чистую правду!

Он надел очки, испытующе посмотрел на меня: – Хорошо, допустим. Но где доказательства? Документы, записи, фотографии, сам энерган, наконец? Где этот жрец, его помощники, красавец из ковбойского фильма? Адреса, телефоны, радиофоны?

Я знал, я с самого начала знал, что так будет!

И положил на стол письмо в голубом конверте и коробку, которую подобрал на складе.

– А машина у меня заправлена горючим, полученным из зерен энергана, – добавил я, предвидя, какой услышу ответ.

Длинные аристократические пальцы Лино отодвинули в сторону и коробку, и письмо.

– Это не доказательства, – сказал он. – Рекламных объявлений и коробок из-под сигарет всюду навалом, а бензин можно купить на любой бензоколонке. Покажи мне хоть несколько зерен этого твоего энергана, продемонстрируй, как получается горючее, дай мне хоть одну каплю этого горючего, тогда я поверю… Нет, даже и тогда не поверю. Тебе придется проделать эти манипуляции еще раз, и еще, и уж не знаю сколько раз еще перед учеными, перед разными комиссиями, перед целыми академиями… И лишь тогда…

Нет, даже тогда… – Он не договорил и скептически поджал губы.

Лино Баталли был прав, тысячу раз прав. Я бы тоже выдвинул такое требование любому, кто явился бы ко мне с подобным материалом.

– Хорошо, – примирительно сказал я. – Напечатай в литературном приложении. Но если завтра или послезавтра я все же принесу тебе энерган?

– Сперва принеси, а там будет видно… Лино Баталли был мне другом.

– Слушай, босс, а как насчет небольшого аванса? Я совсем на мели… Он не стал ломаться: – Иди в кассу. Скажи – сотню…

Я получил в кассе сто долларов и первым делом отправился на почту.

Еле дождался, пока какая-то болтливая толстуха освободит кабину радиофона, и набрал нужный номер. Однако радиофон 77 77 22 не отвечал.

Я вернулся домой обрадованный и одновременно расстроенный:золотоносная журналистская жила оказалась не слишком глубокой.

Прошло три дня, полных напряженного ожидания.

Индикатор стайфли по-прежнему показывал цифру “88”. Из танкера “Далия” в океан по-прежнему выливались тысячи тонн нефти. Десятки очистительных судов и сотни водолазов делали все возможное, чтобы предотвратить неминуемую гибель сотен километров побережья. Правительство апперов объявило о повышении цен на бензин на 18 процентов. Химические концерны сообщили, что повышение неизбежно отразится и на их ценах. Профсоюзы угрожали забастовкой. Профессор Моралес метал громы и молнии как на владельцев танкеров, так и на динамитеросов, которые эти танкеры взрывали.

“Утренняя заря” молчала.

Молчала и “Энерган компани”.

А я каждые два часа наведывался в лавчонку на Двадцать второй улице. Листок с моим адресом по-прежнему торчал в замочной скважине. Потом я звонил коменданту дома на набережной Кеннеди и спрашивал, нет ли каких известий от индейцев – все напрасно. Вызывал с почты радиофонный пункт 77 77 22 – молчание. Старый жрец будто сквозь землю провалился.

Все остальное время я торчал дома, нервно кусая ногти, смотрел телевизор, листал брошюры и труды об энергетическом кризисе в мире, читал книги о мытарствах великих изобретателей и пытался представить себе создателя энергана: гениальный, полубезумный старик среди пробирок и колб в лаборатории где-нибудь на чердаке средневековый алхимик и современный Фауст, пытающийся проникнуть в тайны бытия и источники материи жрец племени майя, который стоит на вершине солнечной пирамиды, воздев руки к богам, и заклинает огненный небесный шар даровать ему космическую силу… И тому подобная красивая чушь, внушенная мне фантастическими романами, которые я в несметных количествах проглотил в юности.

С каждым минувшим днем мое уныние возрастало, все меньше пил воды, все реже дышал кислородом. Из той сотни, что мне выдали в “Утренней заре”, пришлось заплатить за кислород и воду, да и то не полностью, оставив немного на еду и радиофон… Поэтому когда на четвертые сутки я проснулся с привычной болью в затылке и услышал по радио свое имя, то не обратил особенного внимания на слащавый голос диктора. Но когда он произнес слово “энерган”, я сразу насторожился.

Передавали ежедневный обзор печати и дошли до литературного приложения к “Утренней заре”. Диктор сообщал: “Наш известный журналист после длительного молчания впервые выступил на ниве беллетристики с повестью “Энерган”. Повесть читается с увлечением, она звучит так ярко и современно, что воспринимается как репортаж о подлинных событиях. Мы с интересом ждем продолжения…”

– Ты слышишь, Тедди? – донесся из кухни голос Клары, и она вбежала в спальню. – Это и есть то верное дело, о котором ты мне говорил?

– Как будто… – буркнул я, а она выскочила на улицу и вернулась с двадцатью экземплярами “Утренней зари”.

Я развернул газету. Мой материал занимал половину набранной петитом полосы. Лино Баталли пустил его без купюр – он и вправду хороший друг.

Под заголовком он поставил “повесть”, а в конце добавил “продолжение следует”.

Что он имел в виду этим приятным добавлением, неизвестно, но мне казалось, что продолжение возможно лишь в том случае, если материал идет как репортаж. Как повесть он не имел продолжения… Если только не произойдет чего-нибудь важного – например, снова выплывет на белый свет старый жрец или же сам энерган.

– После обеда почитаем вместе, хочешь? – спросила Клара. – Я сейчас займусь обедом. Надо приготовить что-нибудь праздничное…

У меня, конечно, не хватило терпения ждать до обеда, и я принялся за чтение сразу. Но не дошел еще до второго столбца, как зазвенел телефон, а затем началась настоящая телефонная вакханалия. Первым позвонил Панчо.

– Привет, Тедди! – прокричал он своим тоненьким голоском. – Вот не знал, что у тебя такая фантазия. Но почему ты не назвал меня, а?

Немножко рекламы мне бы не повредило.

– Ты же сам запретил упоминать твое имя!

– Да, конечно, но я думал, ты занялся бизнесом, а не литературой. В литературе все позволено. С тебя причитается, помнишь?

– Слово есть слово! – подтвердил я. И шепотом добавил: – Панчо, у меня к тебе огромная просьба.

– Опять насчет твоего Белого Орла? – ехидно поинтересовался он.

– Угадал. Ты не можешь стереть из электронной памяти информацию об “Энерган компани”? Или хотя бы на время заблокировать?

– Но ведь у тебя все выдумано?

– Панчо, будь другом, умоляю! И пока больше ни о чем не расспрашивай. В другой раз…

– Ох, Тедди, погубишь ты меня! Ладно, постараюсь… Как говорится, друг познается в беде… И дерзай! Из этой истории может получиться такой бестселлер, что все академики с их мудреными писаниями лопнут от зависти.

Чуть погодя в трубке раздался чей-то грубый, неприязненный голос: – Теодоро Искров? Журналист? Слушай, ты чего меня приплел к своим идиотским россказням? Энерган-аллерган – чушь собачья! Мне теперь жильцы проходу не дают, зубы скалят!

– Кто говорит?

– Привратник я, Двадцать вторая улица, дом семь, кому ты всучил доллар, чтоб тебе пропасть!… Пусть только еще сунется ко мне ваш брат, журналист, я его сразу по башке палкой!

Комендант с набережной Кеннеди тоже не замедлил откликнуться.

– Здрасте, здрасте, уважаемый сеньор Искров! Как приятно слышать ваш голос. Спасибо большое, за лестные слова обо мне. Совершенно точно, этих шелудивых индейцев надо всех до одного скальпировать… С нетерпением жду, что вы напишете в следующих сериях…

Затем звонили десятки знакомых и незнакомых – все, кто имел привычку в воскресенье после обеда прилечь на диван и, потягивая синтетический коньяк, ознакомиться с литературной страницей “Утренней зари”. Меня поздравляли, отпускали шуточки, спрашивали, что будет дальше, и все до одного допытывались, много ли в моей повести правды. Потому что “черт подери, если это правда и энерган продается в табачных лавках по восемь центов за литр, то господам из нашей славной национальной компании “Альбатрос” придется собрать свои манатки и танкеры и утопиться с ними вместе в море, которое по их милости превратилось в грязную нефтяную лужу… Да и воздух станет чище и даже, представляете, господин Искров, войн на нашей несчастной планете тоже поубавится, потому что, так или иначе, нефть – одна из их причин…”