Эмма - Страница 2

– Я очень рад, что вовремя вспомнил о ней. Весьма кстати, так как мне не хотелось бы, чтобы бедный Джеймс решил, будто о нем забыли. Уверен, из нее выйдет отличная прислуга. Девушка она воспитанная, учтивая, услужливая. Я о ней весьма высокого мнения. Когда бы я ее ни noвстречал, всегда сделает книксен и так вежливо поздоровается; а когда ты вызываешь ее сюда, чтобы повышивать вместе, то она, как я заметил, никогда не хлопает дверью, а тихонько прикрывает ее за собой. Я уверен: из нее выйдет отличная горничная. И мисс Тейлор какая радость – видеть рядом с собой лицо, знакомое по прежней жизни. Знаешь, всякий раз, как Джеймс придет навестить дочь, она будет узнавать о нас. Он сумеет рассказать ей о нашем житье-бытье.

Эмма, не жалея усилий, поддерживала его мысли в новом, счастливом направлении; она надеялась, что игра в триктрак окончательно успокоит батюшку и ей не придется волноваться за его самочувствие. Уже внесли столик для игры, однако немедленно после этого в комнату вошел гость, и карты стали не нужны.

Мистер Найтли, рассудительный тридцатисеми– или тридцативосьмилетний мужчина, не только был старинным и добрым другом дома, но и состоял с Вудхаусами в свойстве, так как приходился мужу Изабеллы старшим братом. Он жил примерно в миле от Хайбери, часто навещал их и всегда был в Хартфилде желанным гостем; на сей раз визит его пришелся особенно кстати, так как он явился прямо из Лондона, от их общей родни. Он отсутствовал несколько дней, вернулся домой совсем недавно и, отобедав, сразу пошел в Хартфилд – порадовать их вестью, что на Бранзуик-сквер все в добром здравии. Он пришел как нельзя более вовремя и на некоторое время целиком занял внимание мистера Вудхауса, на которого благотворно действовали живость и деловитость мистера Найтли; на многочисленные расспросы о «бедняжке Изабелле» и детках гость отвечал самым похвальным образом. Когда с расспросами было покончено, мистер Вудхаус поспешил поблагодарить дорогого друга:

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Найтли, прийти к нам с вестями в столь поздний час. Боюсь, прогулка вас утомила?

– Вовсе нет, сэр! Стоит чудесная лунная ночь, и к тому же так тепло, что я вынужден держаться подальше от вашего камина – он слишком жарко натоплен.

– Но дорога, должно быть, очень сырая и грязная. Боюсь, как бы вы не простудились!

– Грязная, сэр? Взгляните на мои туфли. На них ни пятнышка!

– Ну, вот это поистине удивительно! Вспомните, дожди шли беспрерывно. Пока мы завтракали, лило как из ведра. Я даже хотел, чтобы венчание отложили.

– Кстати… я еще не поздравил вас с радостным событием! Хорошо сознавая, какого рода чувства испытываете вы оба, я не спешил; но, надеюсь, все сошло сносно. Как прошло бракосочетание? Кто больше всех плакал?

– Ах! Бедная мисс Тейлор! Как печально!

– Позвольте вас поправить: бедные мистер и мисс Вудхаус; мисс Тейлор же ни в коем случае нельзя назвать «бедной». Я очень высоко ценю и вас, и Эмму, однако независимость, поверьте, куда ценнее! Как бы там ни было, одному угождать гораздо проще, чем двоим.

– Особенно когда один или одна из этих двоих такое капризное и беспокойное создание! – лукаво заметила Эмма. – Я понимаю, куда вы клоните; не будь здесь батюшки, вы бы выражались яснее.

– Наверное, дорогая моя, так оно и есть, – со вздохом вымолвил мистер Вудхаус. – Боюсь, иногда я бываю очень капризен и несносен.

– Милый папочка! Неужели вы вообразили, будто я или мистер Найтли имеем в виду вас? Ничего подобного! Разумеется, я имела в виду одну лишь себя. Мистеру Найтли нравится выискивать во мне недостатки, знаете ли, – в шутку, конечно! Мы с ним всегда говорим друг другу все, что думаем.

На самом деле мистер Найтли был одним из тех немногих, кто видел в Эмме Вудхаус недостатки, и единственным человеком, который говорил ей о них; и, несмотря на то, что Эмме его замечания были не слишком-то по душе, она понимала, что отцу ее такие замечания понравятся куда меньше. Мистер Вудхаус и помыслить не мог о том, что кто-то не считает его Эмму совершенством.

– Эмма знает, что я никогда ей не льщу, – сказал мистер Найтли, – но я не собирался никого порицать. Мисс Тейлор привыкла угождать двоим; теперь у нее будет одна забота. Скорее всего, она останется в выигрыше.

Эмма поспешила переменить тему:

– Вы спрашивали, как прошло венчание, и я с радостью вам расскажу, потому что мы все вели себя просто безупречно. Все были пунктуальны, никто не опоздал, все такие нарядные. Никто не проронил ни слезинки, и не было видно ни одного вытянутого лица. О нет! Мы ни на секунду не забывали, что будем жить по соседству, всего за полмили друг от друга. Мы уверены, что будем видеться ежедневно.

– Милая Эмма так стойко переносит утрату, – добавил ее отец. – Но, мистер Найтли, поверьте, для нее замужество бедной мисс Тейлор – большой удар. Вот увидите, она будет скучать по ней больше, чем ей кажется сейчас.

Эмма отвернулась и улыбнулась сквозь слезы.

– По такому товарищу невозможно не скучать, – согласился мистер Найтли. – Мы бы не любили ее столь горячо, сэр, если бы можно было предположить, будто мы легко смиримся с утратой. Однако Эмма осознает все преимущества брака для мисс Тейлор; она понимает, сколь отрадно для мисс Тейлор в ее годы обзавестись собственным домом и сколь важно для нее быть уверенной в том, что семья ее надлежащим образом обеспечена. Следовательно, Эмма не может позволить себе сокрушаться о судьбе подруги. Всем друзьям мисс Тейлор стоит порадоваться, что она так удачно вышла замуж.

– Вы позабыли, что у меня есть еще один повод для радости, – сказала Эмма, – причем весьма существенный! Ведь я сама свела их, я, можно сказать, устроила эту свадьбу. Вспомните: я задумала сосватать их еще четыре года назад. И я добилась успеха и доказала всем, что я права, несмотря на то, что многие уверяли, будто мистер Уэстон ни за что не женится вторично. Такой успех способен утешить кого угодно и перевесить все потери.

В ответ на ее слова мистер Найтли лишь покачал головой. Мистер же Вудхаус добродушно заметил:

– Ах, дорогая моя, пожалуйста, не устраивай больше ничьих свадеб и не занимайся предсказаниями. Что бы ты ни сказала, все почему-то сбывается. Умоляю, не надо больше никаких свадеб!

– Папочка, обещаю, что не буду устраивать свадьбы для себя; но я чувствую, что устраивать судьбу других – мое призвание. Веселее и приятнее этого ничего нет на свете! И потом, после такого успеха… Все как один уверяли меня, что мистер Уэстон ни за что не женится во второй раз. О, что вы! Никогда! Мистер Уэстон так долго жил вдовцом, что привык к своему положению; ему даже удобно жить без жены, ведь он постоянно занят: то дела в городе, то гостит здесь у друзей; он желанный гость в любом доме, он всегда весел и бодр… Буквально каждый день его ждет приглашение отобедать или отужинать в гостях. О нет! Конечно, мистер Уэстон больше не женится. Поговаривали даже об обещании не жениться вторично, которое он якобы дал жене, лежащей на смертном одре, а другие – о том, что жениться ему не позволят его сын и зять. Чего только не выдумывали по этому поводу, но я ничему не верила. Четыре года назад мы с мисс Тейлор случайно столкнулись с ним на Бродвей-Лейн. Тут начался дождь, и он стрелой умчался на ферму Митчеллов, чтобы раздобыть для нас два зонтика… и я отринула все сомнения. С того самого часа замыслила я поженить их; и раз мне в этом деле сопутствовал такой успех, то вам, милый папочка, придется смириться с тем, что я не оставлю мысли о сватовстве.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, говоря об «успехе», – заметил мистер Найтли. – Успех предполагает определенные усилия. Вы же потратили четыре года на то, чтобы потихоньку устроить их брак. Нечего сказать, стоящее занятие для ума молодой девицы! Но если, как я сильно подозреваю, ваше так называемое сватовство заключалось лишь в том, что вы в один прекрасный день, когда вам нечем было заняться, сказали себе: «Как было бы хорошо для мисс Тейлор, если бы мистер Уэстон на ней женился!» – и повторяли потом это себе время от времени, то к чему толковать об успехе? В чем ваша заслуга? Чем тут гордиться? Вы просто удачно предвидели будущее, и более говорить не о чем.