Ёлка, которая пароход - Страница 2

Вот и сейчас с пирсом произошло то же самое. Петя верил дедушке и знал: главное – делать вид, что все в порядке. Как будто ничего страшного не произошло. Тогда постепенно, со временем, мама забудет про свои антиволшебные способности, перестанет ими пользоваться, и они потихоньку исчезнут. И Петинамама превратится в обычную волшебницу. Надо только подождать и немного потерпеть. Мужчины должны уметь ждать и терпеть, а Петя был мужчиной.

– Ну, ты съешь, в конце концов, этот блин или нет? – рассердилась мама.

– Да съешь ты меня, наконец, или нет? – в тон маме спросил Филимон, второй раз за утро свернувшись трубочкой.

Петя посмотрел на Филимона и вздохнул.

– Но тебе-то для чего нужно, чтобы я тебя съел? – спросил Петя.

– Как это для чего? – удивился блин. – Да как же ты не понимаешь? На самом деле все, что есть на свете, есть не просто так, а для чего-то. Вот, например, стул. Он, по-твоему, для чего?

– Чтобы на нем сидели, – на мгновение задумавшись, ответил Петя.

– Правильно! – обрадовался Филимон. – А если на нем сидеть не будут, то он вроде как и не нужен. И другим не нужен, и самому себе не нужен. Причем сидеть на нем лучше не когда-нибудь потом, а сейчас, пока он не сломался и не испортился.

– Поня-атно, – протянул Петя.

– Или вот котенок, – продолжал Филимон, увидев заглянувшего на кухню котенка, – он для чего котенок?

– Чтобы с ним играли, пока он не стал кошкой! – обрадовался Петя.

– А мама для чего мама?

– Ну-у… чтобы делать блины, пока все голодные!

– А я, блин, для чего?

– Чтобы тебя съесть, пока ты горячень… горячий!

– А рот у тебя для чего?

– Да понятно, понятно! – закричал Петя.

– А если понятно, то ешь меня скорее, пока я совсем не остыл! – закричал блин.

Петя тут же схватил блин и съел его ровно за одну минуту, потому что и так уже захотел есть. Петинамама, которой по-прежнему все-таки не было, очень обрадовалась и пошла загружать стиральную машину, чтобы не оставлять на Новый год грязное белье. Дедушка тоже обрадовался и пошел читать новости в Интернете про сорвавшийся в пропасть автобус в Мексике. А пока они читали и стирали, Петя играл с котенком, еще не ставшим кошкой, и думал, для чего он – Петя?

В десять ноль десять Петинамама ушла по делам, а Петя все еще играл с котенком и никак не мог придумать, для чего же он – Петя.

Для того, чтобы съесть блин? Для того, чтобы по играть с котенком? Для того, чтобы переселиться к вышитым китайцам? Петя решил переселиться к китайцам, а там видно будет. Но не успел выплыть из кухни, как в дверь кто-то позвонил.

– Петюш, открой!

– Ага!

Пете можно самому открывать дверь. Надо сначала влезть на табурет и посмотреть в глазок. Если там посторонний, то позвать старших. Но если там бабушка, папа, соседка или кто-то очень знакомый, то повернуть круглую черную блямбу, щелкнуть по цепочке, чтобы она соскользнула влево (у Пети уже два раза получалось сбросить цепь с первого щелчка!), а потом нажать на ручку. Ну а потом начнутся всякие: «Здрасте, теть Марина!» и «Ух, какой ты уже большой, сам открываешь!».

На этот раз за дверью была соседка.

– Здрасте, теть Марина!

– Здравствуй, Петенька. Взрослые дома?

Дедушка уже вышел в прихожую, поэтому отвечать на этот глупый вопрос Пете не пришлось. И он упрыгал к китайцам.

У китайцев оказалось – скукотень. У них постоянно была весна и даже почти лето. И даже Нового года не предвиделось. Тут Петя вспомнил, что, пока мамы нет, они с дедушкой должны успеть закончить открытку для мамы. В подарок. На открытке предполагалась аппликация – зеленая елка из двух три-угольников и одного просто-угольника для ствола и снеговик из трех серо-голубых кружочков. Петя выдвинул ящик, достал из него секретный конверт и вытряс на стол уже вырезанные фигурки. Еще надо вырезать небо, сугробы и солнышко. А потом все приклеить.

– Де-дааа!!! Где клее-е-ей? Дед не отзывался. Петя высунул Петиннос в прихожую и увидел, что дедушка все еще говорит о чем-то с тетей Мариной, причем тетя Марина почему-то плачет. Плачет и трет свою руку пониже плеча. Петя понял, что тетя Марина плачет оттого, что упала и ударилась локтем. Вот он сам, когда падает и ударяется, уже никогда теперь не плачет. Только трет ушибленное место и ни разу не плачет. Но тетя Марина ведь тетя, значит, бывшая девочка, а девчонкам можно плакать.

– Дед, ты клей не видел?

– Поищи в столе, – на мгновение отвлекся на Петю дедушка и опять повернулся к ушибленной тете Марине.

«Такая большая, а из-за ерунды плачет!» – все-таки неодобрительно подумал Петя и вернулся к столу. В столе клея не было.

– Дед! Тут нету!

– Петя, не мешай нам, пожалуйста. У нас серьезный разговор! Поиграй пока сам. – И дед опять повернулся к тете Марине.

Потом дедушка взял ее за другой локоть (наверное, не ушибленный), увел на кухню и закрыл дверь так, что Петя перестал их видеть и слышать. Он обиделся и вернулся на свой необитаемый остров. К счастью, остров оказался не заперт. Петя взял с собой кота, а дедушкиных акул загнал поглубже под диван. И решил ни за что больше не вылезать из шкафа. И даже двери за собой прикрыл. У него на острове теперь будет вечная полярная ночь, вот так! Потому что это самый северный ледовитый остров в мире, вот так вот!

В десять тридцать три в остров постучали.

– Петр, вылезай! – сказал дедушка. Петя высунулся. На дедушке вместо домашнего медвежьего халата были уличные брюки и свитер. За дедушкой стояла Вика, тети-Маринина дочка. Вика была, во-первых, некрасивая, во-вторых, ходила во второй класс, и с Петей они поэтому не дружили. То есть Петя с ней не дружил. Он вообще, когда поселился на острове, решил особенно с девчонками не дружить.

– Здравствуй, Петя! – сухо произнесла Вика и откинула за плечо косичку.

Петя смотрел на Вику и молчал. Вместо того чтобы напомнить Пете, что он должен поздороваться, дедушка сказал:

– Петя, мы с тетей Мариной должны поехать в одно место, это очень важно. Вы с Викой остаетесь одни. Вика будет за старшую.

Петя растерялся. Его еще никогда не оставляли дома одного. А особенно – одного вместе с почти чужой девочкой. А особенно – на необитаемом острове.

– А мама? – спросил Петя, забыв, что у него нет мамы.

– Мама придет нескоро, у нее на работе тоже важные дела, – виновато развел руками дедушка. – А у папы вообще на фирме запарка. Петя вылез в океан и нахмурился:

– Почему у всех важные дела, а у меня, что ли, нет?

Вика молчала. Она внимательно осматривала комнату.

– А как же мамин подарок? – вспомнил Петя.

Дедушка сам говорил, что подарки – важное дело.

– А… а пусть тебе Вика поможет его доделать! – предложил дедушка. – Она большая, они в школе уже все это проходили.

Вика независимо откинула за спину вторую косичку и снисходительно кивнула:

– Мы в школе уже почти все проходили! Делать мамину открытку с вот этой девчонкой вместо дедушки?!

– Если проголодаетесь, на кухне есть блины, а в холодильнике – салатики. И суп можно в микроволновке разогреть. И постарайтесь не ссориться. А потом покажи Вике новые мультики, хорошо?

– У нас нет новых мультиков! – буркнул Петя. – А старые я уже наизусть знаю.

Котенок осторожно высунул мордочку из-под дивана и наклонил голову в знак солидарности.

Наверное, он тоже не хотел смотреть старые мультики. Дедушка на мгновение задумался.

– Погоди-ка, погоди-ка, – пробормотал он, – минуточку…

Новые мультики оказались на антресолях. Дед вручил Пете новенькую коробку, убрал стремянку в чулан, и они с тетей Мариной ушли. Даже, видимо, уехали, потому что дедушка сунул во внутренний карман куртки права, которые никогда не брал с собой, если, например, шел за хлебом…