Эликсир памяти, или Последние из Арконы - Страница 3

- Честность облагораживает. Помнится, как в десятом классе ты застрял в лифте, чтобы прогулять контрольную по физике.

- Рогволд!!

- Молчу, молчу.

Я отхлебнул чая и прикусил язык.

- И вот на прошлой неделе именно в мое дежурство привозят к нам... Кого бы вы думали? Нашего общего знакомого М.

- Не может быть! - возмутился Вадим.

- Я подтверждаю, - оборвал его Вовка со знающим видом.

- Он лепечет какой-то бред. Сыпет изысканной старославянской руганью. Молодцы его скручивают, укладывают на кровать и делают укол. Через час М. приходит в себя. В момент обхода он строит мне рожи, сразу, видать, признал, и когда я приближаюсь, неожиданно тихо шепчет: "Я - не сумасшедший, Стас! Нам надо поговорить. Вытащи меня отсюда хоть на пару часов!" Это, конечно, было не в моей власти, но главврач, по доброте душевной, устроил нам встречу с глазу на глаз.

- Я тоже был в одном дурдоме, - неожиданно произнес Павел - Там зубной щеткой дедушке чистят сапоги.

- Оставьте армейские воспоминания на потом. Все очень серьезно!

- Вовка контролировал ситуацию.

- Естественно, сперва я зашел к медикам и поинтересовался, не на игле ли наш дорогой друг. Оказалось, его кровь, как у младенца, никаких наркотиков, никакого алкоголя, ни следа никотина. Печень в полном порядке. И все в порядке, кроме мозгов.

- Жаль. Он, в сущности был неплохим парнем. Я всегда чувствовал к нему симпатию, - сказал я.

- Правильно, Рогволд. У вас с ним есть нечто общее.

- Что?

- Вы так и остались детьми, верящими во всякие небылицы. Но, сначала выслушай... Он попросил съездить к нему домой и привезти по старой дружбе одну вещь. Фляжку. Фляжку с подсахаренной водой.

"Зачем тебе? - удивляюсь, - Я и так могу развести." Он в крик, что это - вопрос жизни и смерти. И если, мол, просит, то, значит, так и надо. "Хорошо, - говорю - привезу ради твоего спокойствия". В следующее дежурство подаю ему эту флягу...- Стас поднялся с места и, запустив руку на верхнюю полку шкафа, благо, рост позволял, вытащил из-за книг названную вещь.

Фляга пошла о рукам. Самая обычная. Армейская. Зеленая. На восемьсот миллилитров. В брезентовом чехле.

-... Поскольку я еще не имел результатов его анализов, то помешательство М. отнес как раз на счет некоего психотропного средства. Иначе, зачем бы ему понадобилось так далеко меня посылать.

Травить больного в том же духе мне бы никто не позволил, но я и сам вовсе не собирался поить его, а решил просто подменить содержимое.

Зина из лаборатории посмотрела, понюхала эту гадость, чего-то капнула туда, да и говорит: "Вода, Стас! Кроме сахарозы, глюкозы и воды на поверхность ничего. Но с нашей аппаратурой.... Короче, сам понимаешь. Береженого бог бережет." Что там было - я слил в бутылочку, а флягу ошпарил кипятком, вымыл ее с содой, да и развел грамм двести песку. Несу М.

- И что же?

- Он тотчас же сделал отсюда глоток, словно стакан засосал.

- И...

- И вернул ее мне со словами: "Вот, спасибо! Мне больше не нужно. На неделю хватит. Ты, Стас, поставь его к себе в холодильник..." Тогда я спросил: "Кого?". А он мне: "Чудак! Ведь, это ж Эликсир Памяти!"

- Эликсир Памяти, - повторил я, отливая из фляги себе в чашку, - Сейчас мы посмотрим, какой это эликсир.

Запаха, действительно, никакого не было. Тягучая бесцветная жижа типа глицерина.

Мне никто не помешал.

Стас улыбнулся:

- Собственно, именно за этим мы и собрались. Ты, Рогволд, среди нас единственный, так сказать, действующий естествоиспытатель. Тебе и карты в руки. Может, аналитики что-то просмотрели?

- Вряд ли. А знаешь, каков главный исследовательский прибор у бедного русского химика? - с этими словами я осторожно попробовал эликсир на язык.

Напиток оказался на редкость сладким, скорее даже приторным.

- Только, учти...

Стас не договорил, поскольку я осушил полчашки и, как ни в чем ни бывало, поставил ее на блюдечко.

-... следующей ночью наш общий друг М. снова впал в детство, и его привязали к спинкам кровати. Утром он был мертв, а на животе у него нашли свежий ожог, величиной со сковородку. И, естественно, никаких следов отравления. С чего бы им быть.

- Что ж ты раньше не предупредил! - зловеще рассмеялся я, и, хрустнув баранкой меж пальцев, макнул ее в соль.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В кружке пенилось пиво. Я сидел на плече у отца. Я был выше всех. Он сдул пену и попробовал холодный горький напиток.

- Дайте еще баранки вот этому молодому человеку...- звякнула медь.

Деревянная прямоугольная палатка. Облупившаяся краска цвета салата. Толпящиеся мужики. Постукивание воблы о стол.

- Держи!

Он передал мне наверх связку. Щербатым детским ртом я ухватил слегка обгорелый солоноватый кружок.

Старая красная кирпичная двухэтажка. Бабьегородский переулок.

Слева - за сенью толстых лип гараж. Справа - высокий белесый дом с красивым широким окном над входом. Мы поднимаемся на второй этаж по кривой лестнице. Коричневый почтовый ящик. Дверь открывает мама.

- Ну, как погуляли?

Длинный коридор с громадным маятником в глубине. Узкая кухня.

Запах убежавшего молока. Но меня несут мимо. Налево, как идти по коридору, три комнаты. Сквозь приоткрывшуюся дверь первой вижу девочку, склонившуюся над школьной тетрадью. Она то и дело макает перо в чернильницу, но дело не спорится. Это моя малолетняя тетя.

Во второй комнате я живу. Здесь висит мамин портрет. Телевизор КВН. Белое радио с календарем-вертушкой. Темная в красную точечку материя дивана. Игрушечная пушка, стреляющая бусинками.

Третья. Большая. Посреди - огромный стол, покрытый бордовой скатертью с пушистыми гроздями бахромы. Магнитола у окна. Портреты пращуров. Щуплой детской спиной, сидя на высоком стуле, я чувствую тепло белой печи.

- За папу! За маму! - мне нравится пюре с соленым огурцом.

- А за дедушку с бабушкой? - откликается дед.

Слизывая картошку с губ, внимательно изучаю его взглядом пытливых серо-зеленых глаз...

- Рогволд! Рогволд! Ты чего! Очнись!

Первый детский кошмар - большая морская черепаха под ухом вместо простыни...

Зачем, ну зачем вы меня толкаете. Я еще немного... совсем чуть-чуть.

- А? Что? Неужели, задремал? Сколько сейчас?

- Ты вырубился внезапно. Сидел себе на диванчике. Пил чай, и вдруг, глядим...- последовало невразумительное объяснение.

- У тебя сперва была такая блаженная улыбка, что просто не решились будить, - рассмеялся Павел.

Стас вопросительно глянул на меня.

- Кофе. И самого крепкого, Стас, если можно.

Бразильский подействовал отрезвляюще. Затем я умылся холодной водой. Попросил открыть окно.

- Ты как? Ничего? - Вовка вышел следом на балкон.

- Ничего особенного. Просто, вымотался за неделю. Ну, и сдал.

- Это Стас во всем виноват.

-Почему?

- А не было никакого эликсира. Он все выдумал. Знаешь, как его диссертация называется?

- Что-нибудь о силе вымысла?

- Угадал. Но ты не сердись на него.

- Пустяки.

Я проанализировал все шаги Стаса: его звонок, подцепивший меня на крючок тайны, хадж по святым местам, словечки из школьного лексикона и памятные истории- словом, они, действительно, постарались на славу. Психологический эксперимент удался. Сознание настроилось на нужную волну, оставалось лишь подобрать соответствующий скрипичный ключик, чтобы мелодия памяти захватила меня в плен. Стоп!

Откуда, откуда он узнал про соленые баранки?

Оставив Вадима с Павлом наслаждаться вместе с четой Пауэр под звуки "Волшебной белой ночи", Станислав присоединился к нам на балконе...

- На бал кони ходят?

- Ходят!

-А вот и не правильно, - передразнила тетя Галя.

Мы сидели на балконе

Чай пили, чашки били

По-турецки говорили

Чаби, челяби,

Челяби, чаби, чаби

Мы набрали в рот воды