Эльфийские хроники - Страница 40
– Мы знакомы с ядом орков, – перебил ее глашатай даэрденов. – Не переживайте, мы сможем позаботиться о своих раненых.
Кален отошел в сторону, прошептал своим ближайшим помощникам несколько приказов, сопровождая их решительными жестами, показал взглядом на группу брюнеринов и снова подошел к королеве с любезной улыбкой.
– Нам нужно поговорить, Кален.
– Я знаю. Пойдемте…
Он предложил ей руку и повел ее к естественному укрытию, образованному двумя большими скалами, которые сливались друг с другом своими вершинами, образуя своего рода каменный навес. Под этим навесом могли собраться два десятка эльфов, хотя им и было бы там тесновато.
Не успела королева там присесть, как чья-то рука протянула ей миску, наполненную мелко нарезанными травами, от которых исходил приятный запах. Она подняла глаза и узнала Гвирит – юную даэрденку, угостившую ее пирожками на холме, на котором ее принимал Кален. О Прародительницы, какой же далекой ей уже казалась та ночь…
Они ели молча. К ним в убежище один за другим подходили военачальники. Снаружи пошел снег. Он падал в виде маленьких снежинок, которые большинство «высоких эльфов», выросших под сводом деревьев, видели довольно редко. Вскоре их шутки и смех немного ослабили печаль, охватившую королеву. Кто-то попытался заставить их перестать смеяться – из уважения к погибшим, – но она его остановила. Она сказала, что наилучшее проявление уважения к мертвым заключается в том, чтобы любить жизнь, а смех заставляет жизнь возрождаться в их сердцах. Так прошел час. Затем Арианвен вдруг фыркнула и выпрямила спину.
– Нужно созвать совет, – сказала она таким голосом, который был достаточно громким для того, чтобы все разговоры прекратились.
Когда воцарилась тишина и все взгляды обратились на нее, она продолжила:
– Данное нападение подтверждает то, чего я опасалась. Это были не просто несколько волков – это было целое войско, которое достаточно хорошо организовано для того, чтобы устроить засаду и при этом не быть замеченным нашими следопытами. Монстры пошли на нас войной, и им – я не знаю, каким образом – удалось незаметно для нас пробраться в лес.
– Я придерживаюсь мнения, что нам нужно оставаться в лесу! – заявил Кален, которого последние слова королевы, похоже, уязвили.
– Эту засаду организовали не орки, – пробормотал повелитель эльфов, живущих в Ин-Дерен. – Орки в бою не страшнее собаки, и им никогда не удавалось застать нас врасплох. С ними, должно быть, были гоблины, и один из их военачальников…
Услышав эти слова, эльфы встревоженно зашептались. День уже клонился к закату, и перспектива столкнуться с полчищами гоблинов ближайшей ночью вызвала немалые опасения даже у самых бывалых.
– Я не думаю, что где-то поблизости есть еще какие-то другие монстры, – вмешался в разговор Динрис. – Во всяком случае, их наверняка не так много, чтобы на нас напасть. Иначе они сделали бы это еще тогда, когда мы побежали к месту начавшейся битвы. Это было для них очень даже подходящим моментом для атаки…
– Я согласен, – кивнул повелитель эльфов, живущих возле Источника. – Это нападение не имело никого смысла. Они пожертвовали тысячей орков ради…
Он собирался уже сказать «ради какой-то ерунды», но не закончил свою фразу и прикрыл глаза рукой, вспомнив о том, как много в этой битве пало брюнеринов.
– А что об этом думаете вы, моя королева? – спросил Динрис.
Арианвен сначала молча посмотрела на него, затем обвела взглядом всех присутствующих, увидев при этом на их лицах самые разные выражения. Все они испытывали одинаковое чувство нетерпеливости и даже гнева, однако одни из них казались испуганными и растерянными, другие жаждали ринуться в бой, третьи были сильно встревоженными.
– Никто никогда не жертвует большим количеством воинов просто так, – наконец сказала она. – Даже командир-гоблин не стал бы поступать так без серьезной причины. Я полагаю… Я полагаю, что они пытаются заставить нас вернуться в лес. Они хотят помешать нам выйти на равнину.
– Уж не собираетесь ли вы продвигаться дальше? – воскликнул глашатай «зеленых эльфов», резко поднимаясь на ноги. – Каленнан находится неподалеку отсюда. Пока мы не очистили от монстров лес, не может быть и речи о том, чтобы оставить наших сородичей без защиты!
– А разве можно быть уверенным в том, что нападение орков не служило прикрытием для наступления всего их остального войска? – произнес кто-то из присутствующих. – Оно, возможно, уже выступило!
– Послушайте! – сказала Арианвен уже более твердым голосом. – Я с вами согласна. Нам нельзя…
Ее перебили донесшиеся откуда-то издалека крики. Увидев, как находившиеся перед пещерой воины дружно зашевелились, королева и ее собеседники подошли к выходу. Какой-то даэрден – худой и миниатюрный, как ребенок, протиснулся бегом через толпу вооруженных эльфов и – с вытаращенными глазами и тяжело дыша – остановился перед королевой.
– Орки! – с трудом произнес он. – Они напали на тех, кто сопровождал раненых!
Утром первого дня Племена богини Дану подошли к равнине Маг Туиред. Увидев это, фоморы выступили из своего лагеря и выстроились в боевые порядки. Их воины были мощными, несокрушимыми, с торчащими из амуниции металлическими шипами. Рядом с их королем Индехом находились его ближайшие соратники: Брес, который собрал все это войско для того, чтобы заполучить обратно свой трон, его отец Элата, который женился на девушке из Племен богини Дану, и гигант по имени Балор, ядовитый глаз которого открывался только на поле боя. Его веки были такими тяжелыми, что, чтобы их поднять, требовались усилия четырех воинов, вооруженных крюками.
Туата Де Дананн, приковав своего короля цепями к столбу, оставили девятерых воинов его охранять. Однако никакая цепь не смогла бы удержать этого бога. Луг, рассвирепев, разорвал цепи и внезапно появился на поле боя с обрывками цепей на запястьях, когда битва уже началась.
Чудеса, обещанные друидами и ремесленниками Племен богини Дану, ослабили фоморов, которые – к своему отчаянию – видели, что те, кого они только что ранили, возвращаются на поле боя живыми и здоровыми благодаря магическим усилиям Диана Кехта. Огонь неба, враждебность камней и деревьев, оглушительные крики, доносящиеся со всех сторон, – все это ослабляло их волю.
И вот на поле боя появился Балор.
Первым под его ударами пал Нуада Серебрянорукий, ослабленный потоками яда, брызгающего из глаза Балора. Вслед за Нуадой погибли тысячи бравых воинов, осмелившихся сразиться с Балором. Никто из них не смог причинить ему ни малейшего вреда.
Во всем войске Племен богини Дану лишь один воин не испытал ни малейшего страха при виде этого гиганта. Этим воином был Луг, сын Киана и Этне, дочери Балора.
В то время как все отступили, прикрываясь щитами, Луг смело пошел навстречу своему деду, имея при себе из оружия одну лишь пращу. Он встал в вызывающую позу перед ним и крикнул зычным голосом:
– Я ничуть не боюсь твоего ужасного черного глаза!
Услышав это, Балор жестом показал своим стражам, чтобы они подняли его веко, и произнес такие слова: «Фе фе фо фо эктхе эктхе элле элле» (что означало: «Поднимите мое веко, чтобы я увидел болтуна, который бросает мне вызов»).
Едва он успел узнать своего внука, как Луг метнул камень при помощи своей пращи с такой силой, что тот пробил насквозь глаз и голову Балора. Гигант отлетел на своих воинов. Немало воинов – три раза по девять – были раздавлены его невероятным весом, и даже сам их король Индех утонул в яде, вытекшем из пробитого глаза.