Экстремист - Страница 75

Куралев добыл ещё два пистолета пулемета «Бизон» и шипящую рацию. По его словам, вокруг нашей исторической усадьбы создается кольцо из 7 гв. ВДД, 104 ВДД, РВВДКУ, ВДБР, 242 УЦ.

Мама родная! Если переводить это на язык обывателя, то значит: конечная станция Трускавец-пиздец совсем близка. Для нас.

Какие бы мы ни были героями, однако, кажется, кто-то мечтает, чтобы герои были мертвы. В таком постоянном качестве они удобны. Для примера подрастающему поколению. Никаких проблем — лишь менять хризантемы у пьедестала. И почетный караул из мальчиков и девочек.

По-моему, я недооценил Орехова. Кажется, он обиделся? Хотя обижаться должен был я, надежно закупоренный в бронированной банке Пирамиды.

Странные люди, когда у них что-то не получается, обижаются не на себя, бестолочи, — на других.

С птичьим отрядом мы бы сладили, а вот против армейских группировок, обученных на взятие европейских городов, кавказских саклей и среднеазиатских аулов, согласитесь, воевать трудно. Хотя можно. Если нарыть окопов и траншей. И залить их бетоном. Такой возможности не было. И я понял, что на данного противника требуется воздействие моральное. И материальное.

Под грохот канонады мы с хакером впендюрили «Логическую бомбу» в Сеть самых любимых мной банков, которые, по-моему мнению, имели прямое отношение к генералу и иже с ним.

Поскольку я не имел конкретных доказательств этого сотрудничества, то попросил Алешу работать по программе минимум: вызвать маленький банковский кризис. В нашей республике. А мировой кризис всегда успеем — породить.

— А может не надо? — предупредил хакер. — Начнется хаос на рынке ценных бумаг. Еще дойдет до Царя-батюшки.

— Ничего, прочистим мозги, — ответил я, уточнив, — банкирам.

— Да?

— Да, — твердо сказал я. — Крути педали, Леха, это наш шанс. Единственный.

Хакер хекнул: ну, если так, и запустил заряд ЛБ в Сеть банков. В это время наше национальное достояние содрогнулось, словно от попадания авиационной бомбы НАТО. Или термитных снарядов из Т-80.

Я был близок к правде жизни: обстрел шел из гаубиц. Об этом сообщил (через космос) Никитин и что братья Суриковы контуженны.

Тогда я по шепелявой реквизированной рации спецназа высказал свое личное мнение. Об их действиях. И о тех долп`оеп`ах, которые ими руководят. Оказал на противника, так сказать, психологический пресс.

Это я делаю с удовольствием. Особенно, когда лопаются перепонки. От близких взрывов. Даю перевод. Пощадим уши нашей гнилой, как пенька Петровской эпохи, интеллигенции, читающей Монтеня и Генри Миллера под подушкой.

Что же я такое вопил? Ах, надсаживался, это к нам грачи прилетели. Ах, они выполняют приказы таких епнутых от рождения генералов от кавалерии, как то Орехов и Е.Бень. Смею всех уверить, они уже трупы! Это я гарантирую, как похоронное бюро ООО «Шанс». А также пламенный привет отечественным бизнес-банкирам господам Дубовых, В.Утинскому и примкнувшему к ним Гольдману…… блядь!!!

Я умею убеждать. Тихим и незлым словом. Обстрел прекратился. Чтобы закрепить успех, я пробился через руины к парадному подъезду. Там в известковой пороше и дымящихся камнях ХYII века отдыхал Арсенчик, похожий на cнежного человека Ейхуа, очутившегося под одноименной лавиной. Мы с ним (десантником) посовещались — и Арсенчик выполнил мою просьбу. После этого все боевые действия закончились.

Я заметил две гаубицы. В метрах ста пятидесяти. От парадного подъезда, который уже таким не был. Я остался охранять руины, а десантник потрусил на крышу усадьбы, откуда и пристроил бомбовой удар дюжиной Ф-1.

И бой местного значения закончился. Неожиданно для многих. В том числе и для меня, не понимающего, каким оружием владеет наша группа. Нет, я имею ввиду не гранатометателя Арсенчика, а «Логическую бомбу». ЛБ, как выяснилось, в мгновение ока взорвала к чертовой матери парадный подъезд, скажем так, нескольких крупных банков. Что в свою очередь вызвало кризис всей банковской Системы республики. Я не специалист по дебету и кредиту и поэтому мне трудно объяснить, как это происходило, да факт остается фактом: мы, те скромные герои, сумевшие поставить господ банкиров в интересную и знаменитую позу доктора Трендэленбурга.

Впрочем, не буду торопить исторические события. И вернусь в час предвечерний, когда червонное светило верно катило к закату, удлиняя тени. В тихом воздухе плавали куски запахов гари, извести, крови, смерти.

Я проверил наши боевые ряды. Десантник потянул руку, когда изображал катапульту на крыше. Диверсант жаловался на спазмы в животе — облузгался таки, сукин сын, семечек. Хакер мучился совестью по причине нашей диверсии в общереспубликанском масштабе всего банковского дела. Никитин страдал мигренью — отвык от канонады. Серьезнее всех пострадали братья Суриковы: снаряд жахнул в соседнем будуаре, и ребята потеряли все ориентиры и вкусовые качества.

Я утешил группу: могло быть куда хуже. Если бы мы остались в спецотделе G. Никаких перспектив. А тут — свежий воздух через разбитые окна, глубокое небо, куда легко и свободно могут удалиться наши души, птичий гомон в деревьях. Сиди и надейся на лучшую долю.

От моего столь оптимистического настроя все почему-то пригорюнились. Пришлось вспомнить анекдот: одна тетка призвала на помощь мастера по ремонту мебели. Дверцы шкафа, говорит, все время открываются. Когда трамвай мимо дома проходит. Мастер стащил башмаки и в шкаф, чтобы лучше понять причину дефекта. Сидит, а тут муж возвращается. Видит чужую обувку, дверцы открывает: ах ты, гад, что делаешь? Мастер: земляк, бля`бу, трамвай жду.

Посмеялись — такое впечатление, что сидим в шкафу в ожидании трамвая, где кондуктором старушка-смерть.

Пересчитали боезапас — с гулькин нос. И даже меньше того. Разве что застрелиться. Что будем делать? И кто виноват?

На этот вопрос мы не успели ответить — реквизированная рация зашипела и сообщила: с нами желает встретиться представитель банковских кругов.

— А зачем? — удивился я, — у нас нет личных вкладов. Кажется?

— У меня есть, — пошутил диверсант. И показал рожок с патронами.

— Саша, — услышал знакомый голос. — Это Лариса Борcук, помнишь такую?

— Как же не помнить, — ответил я. — Снова на переднем крае?

— Я могу стать посредником.

— А что там у вас?

— Не знаю. Могу только сказать, журналистов здесь… много.

— Мы вас не вызывали.

— А мы сами. На звуки, — ответила знаменитая журналистка. — А если серьезно, принимайте решение, Александр Владимирович.

Я почувствовал: что-то изменилось в политической атмосфере. Что? Надеюсь, не за нас счет будут реставрировать усадьбу XYII?

— Хорошо, — сказал я. — Кто с вами?

— Адвокат Дурнаво.

— Дурнаво?

— Это такая фамилия, Саша.

— Пусть не делает резких движений, — предупредил я, — а так милости просим. В графские развалины.

События принимали странный, подозрительный и неожиданный характер. Хотя это куда лучше, чем быть погребенным под руинами.

И вот они появились, парламентарии. Двигались по двору, точно по минному полю. Рядом с известной журналисткой шлендал субъект в цивильном костюме. При галстуке. Владелец графской фамилии и адвокатской конторы. Что не мешало ему, как простому смертному, махать прутиком с мятым носовым платком. Нагляделся, бедняга, что ли, кино про войну?

— Однако, — прыгала по камням журналистка. — У вас здесь Аустерлиц… Ой, это кто? — Испугалась десантника Арсенчика, похожего черт знает на кого.

— Наш герой, — ответил я.

— З-з-здрастье, — проговорил герой, стыдливо прикрывая дырки на трусах.

— М-да, — задумался адвокат Дурнаво. О смысле жизни.

— Чем могу быть полезен? — шаркнул я ногой, вызвав камнепад.

Когда известковая пыль улеглась, представитель адвокатской конторы был обнаружен под руинами. Ситуацию я утрирую, но то, что этот хитрован и крючкотвор мне не понравился, это совершенно точно.

— Александр Владимирович, — выступил он. — Я прибыл с ответственной миссией.