Экспресс следует в Будапешт
(Приключенческая повесть) - Страница 3

Долговязая фигура Томсона перегнулась через стол и низко склонилась над фотоснимком.

— Странно… Очень похоже на нашего капитана…

— Гарри Корнера, не так ли? — торжествующе закончил полковник. — Правда, здорово? Надо позвать его. Пусть посмотрит…

Сняв телефонную трубку, он набрал номер.

— Гарри? Зайдите на минутку ко мне. Вы нужны. Да, да, сейчас же.

Капитан Гарри Корнер с самого утра был занят чрезвычайно важным делом. Разложив по столу таблицы и газетные вырезки, он пытался определить шансы лошадей, участвующих в предстоящих скачках на венском ипподроме. В прошлый раз, по совету знакомого австрийского жокея, он поставил сотню шиллингов на малоизвестного «Принца Уэлльского». Тот, действительно, пришел первым, и Корнер получил кругленькую сумму.

В нынешнее воскресенье предстояли скачки двухлеток. Корнер решил рискнуть тысячей. Но у знакомого жокея совсем некстати заболела мать, и он срочно выехал к себе на родину в Штирию. Без него капитан никак не мог определить, на кого сделать ставку. Он не был знатоком лошадей.

Между тем, играть нужно было непременно. У Корнера наклевывалось участие в прибыльном, хотя и не совсем чистом предприятии с сигаретами. Для этого требовалось внести крупный вступительный пай.

Корнер пытался добыть нужную сумму, используя свои любовные связи с женами некоторых военных начальников. Но тщетно: почтенные миссис оберегали чековые книжки и шкатулки с драгоценностями больше, чем свою честь.

Пришлось переключиться на тотализатор. Австриец по отцу, Корнер, хотя родился и жил в США, в совершенстве владел немецким языком. Он сумел завести некоторые полезные связи на ипподроме и надеялся, используя их, добиться цели…

Звонок полковника Мерфи оторвал Корнера от изучения таблиц прошлых скачек. Сложив бумаги в ящик письменного стола, Корнер привел в порядок свой костюм и спустился на лифте на второй этаж.

…При виде Томсона у капитана мелькнула тревожная мысль. Уж не пронюхал ли этот ходячий скелет о проделках с сигаретами и не доложил ли полковнику? От него всего можно ожидать. Но тогда и Томсону несдобровать. Корнер знает о нем кое-что похлеще. Кокаин — это не сигареты, и к тому же сфера приложения капиталов самого полковника Мерфи.

Но опасения Корнера оказались напрасными.

— Полюбуйтесь! — Полковник передал ему снимок. — Держу пари, что вы даже не заметили, когда вас щелкнули.

Корнер впился глазами в фотокарточку.

— Это не я, — наконец, сказал он. — Я такой прически никогда не носил. Да и разрез глаз у меня несколько иной. Но, клянусь своим счетом в банке, чертовски похоже! Поместите этот снимок в мой проездной документ — и даже ФБР[3] беспрепятственно пропустит меня в Штаты.

— Как вы сказали? ФБР? Гарри, да вы же гений!

Полковник с неожиданной для его полноты быстротой подскочил к Корнеру, выхватил фотокарточку, посмотрел на нее, затем на Корнера. Размахивая руками, он зашагал по комнате.

— Гарри, вы гений, будь я проклят, если это не так! Вы сейчас подали такую идею, такую идею — сто миллионов долларов ей цена.

— Что вы, шеф! Меня вполне устраивает десятая часть. Платите — чеком или наличными — и идея ваша, — пошутил Корнер.

Он хорошо изучил характер своего начальника. Мерфи в настроении, и, значит, можно дать волю языку.

Полковник внезапно остановился напротив Томсона. Голос его теперь звучал повелительно и резко.

— Майор Томсон!

— Слушаю, сэр!

Томсон вытянулся и щелкнул каблуками.

— Через десять минут все ваши данные о Максе Гупперте должны быть у меня на столе. В первую очередь меня интересует, бывал ли он когда-нибудь в Венгрии. Это раз. Второе. «Тридцать шестой» в три часа должен быть у меня в кабинете. Я лично дам ему задание.

— Но…

— Никаких но… В-третьих. Не препятствуйте выдаче заграничного паспорта Максу Гупперту… Все ясно?

— Все, — неуверенно произнес Томсон. У него был довольно растерянный вид.

— Выполняйте. Только отбросьте в сторону вашу вечную флегматичность, Томсон. Видит бог, дело стоит этого. Шевелитесь же, черт вас возьми!

Томсон заспешил к двери. Теперь покоя не жди! Полковник заболел очередной идеей.

Корнер тоже был озадачен. Не ожидая приглашения он присел на кожаное кресло. Полковник задумал нечто касающееся его, Корнера… Это сходство с каким-то типом… Шеф говорил о поездке в Венгрию…

Его сердце забилось быстрее. Чтобы скрыть волнение, Корнер вытащил из кармана пачку «Честерфильда», привычным щелчком выбил сигарету и прикурил от серебряной зажигалки, лежавшей на столе у полковника.

Мерфи стоял, широко раздвинув толстые, как тумбы ноги, и, посмеиваясь, наблюдал за медленными, степенными действиями Корнера. Оба молчали.

— Честное слово, Гарри, вы же прирожденный разведчик, — покачивая головой, произнес, наконец, Мерфи. — Бывают минуты, когда я просто завидую вашей выдержке… Ведь вы прекрасно понимаете, что все это прямо и непосредственно касается вас.

— Ну и что же? — Корнер выпустил колечко дыма и, как бы любуясь им, наклонил на бок голову. Он знал, какую позу следует принять, чтобы казаться спокойным. — Ведь вы мне все равно скажете, в чем дело. Стоит ли ломать голову и теряться в догадках! Не так ли, шеф?

— Потрясающая логика! Слушайте, Гарри, у вас небывалый шанс отличиться.

Корнер спокойно продолжал пускать вьющиеся колечки дыма.

— Слушайте же, вы, бесчувственное полено, — полковник хлопнул его ладонью по спине. — Слушайте… Этот парень на фотокарточке — его зовут Макс Гупперт — красный. Он едет на днях в Венгрию на конгресс сторонников мира.

— Да? — безразличным тоном спросил Корнер. По опыту он знал: чем меньше задавать шефу вопросов, тем больше он скажет сам.

— Вместо него поедете вы!

— Я?!

Полковник расхохотался. Он был доволен произведенным эффектом. Наконец-то Корнера проняло!

— Я — на конгресс?.. Что мне там делать? Вы шутите, шеф!

— Нисколько! — Полковник перестал смеяться и заговорил серьезно. — Между вами и этим красным удивительное сходство, по крайней мере, на фотокарточке. Ведь вы сами сказали насчет федерального бюро. А нам необходимо, просто до зарезу необходимо побывать в Венгрии. Я уже давно ломаю себе голову над тем, как туда протолкнуть хоть на несколько дней толкового парня. А теперь сама судьба идет мне навстречу. Вы сможете посетить Венгрию без всякого риска.

Корнер больше не скрывал своего волнения. Он нервно забарабанил пальцами по краю стола.

— Вы говорите, шеф, так, как будто все уже решено… Моего согласия вы не спрашиваете, — ладно, это в порядке вещей. Но ведь тут столько трудностей, столько непредвиденных препятствий… Как, например, заставить этого Макса Черт-его-знает не ехать? Как мне раздобыть его документы? Нужны ведь подлинные. Вы сами отлично знаете, как венгры с помощью своих русских друзей научились распознавать такие вещи. И потом — это конгресс. Вероятно, придется выступить, что-то говорить… Нет, шеф, у вас острая и цепкая мысль, но на сей раз, мне кажется, вы заехали в область фантастики.

Полковник не обиделся. Ему нравился Корнер, и он разрешал ему большие вольности.

— Ладно, Гарри. Сейчас я вам больше ничего не скажу. Но давайте держать пари, что все препятствия — и те, о которых вы говорили, и те, которые могут еще возникнуть в дальнейшем — будут устранены. Вы поедете в Будапешт, дорогой капитан, а когда вернетесь оттуда, считайте, что вы карьеру сделали. Об этом позабочусь я.

В дверь снова постучали. Это был Томсон. Он принес небольшую папку. Полковник посмотрел на часы.

— Браво, Томсон, вы начинаете исправляться. Всего лишь семь минут опоздания. Как «Тридцать шестой»?

— Будет здесь в назначенный час.