Экс-супруг. Я тебя забыла (СИ) - Страница 1

— Я по-прежнему считаю, что ты зря не сказала ему о беременности, — продолжает то да потому подруга. — Он, как отец, обязан знать. Ребенок был зачат в браке и…

Наш брак уже не имеет смысла. Он был расторгнут по его инициативе, и с тех пор уже прошло две недели. За это время Мирон ни разу не объявился в моей жизни. В день развода, всей этой бумажной волокиты, он вел себя как чужой. Он и есть чужой. Всегда был таким.

Мой бывший муж никогда не скрывал от меня того, что не любит меня. Я служила для него лекарством, когда он потерял любимую женщину. Я тогда мало значила, а теперь и вовсе ничего не значу.

Скажи я ему про ребенка, он бы, возможно, не развелся бы со мной из жалости. Но я так жить не хотела и не хочу. Я и так год прожила в этом аду. С меня хватит.

— Мой ребенок… Он только мой.

— Но ты же до сих пор его любишь, — затрагивает больное Марина, но тут же качает головой. — Извини… Я знаю, как тебе тяжело. И я очень тобой горжусь. Ты смогла порвать с мужчиной, который мучил тебя. Но ребенок…

— Ребенка я сама выращу. Я смогу, Марин. Я знаю, что это мне по силам. Папа мне много оставил.

Я знаю, что очень буду любить своего ребенка, и не потому, что он часть того, кого я вряд ли смогу забыть полностью. Я просто его хочу. Заботиться и любить. И он, надеюсь, в отличие от его отца, будет любить меня.

Мирон сломал меня, как игрушку. Выбросил. А я так или иначе продолжу свою жизнь. Буду меньше нервничать, меньше жалеть себя… И все получится.

— Но мне кажется, что он все равно узнает. Живот-то расти будет…

Мирон псих. Он следил за мной постоянно, когда мы были в браке. Боялся, что из-за недостатка любви с его стороны, я буду искать ее с другими. А он очень брезглив. Если бы узнал, что я с кем-то переспала хотя бы раз, то больше не прикоснулся бы ко мне. Но меня тошнило от других. Да и сейчас тошнит. Я по-прежнему никого не представляю рядом с собой кроме него. Вот такая я больная на голову дура.

— Я что-нибудь придумаю. Да и не думаю я, что он теперь следит за мной.

Когда выхожу куда-нибудь, я очень внимательна. Ни разу я не спалила никого из его людей.

— А если случайно встретитесь?

— Я не бываю рядом с его офисом и городской квартирой. Да и выхожу я сейчас редко. У меня тут работы полно, сама знаешь…

Я вовсю занялась детской. Квартира отца большая. И свою бывшую комнату я переделываю в детскую. Обои вот уже купила. Универсальные. Ведь я еще не знаю, кто у меня будет.

— Вот увидишь, он узнает. И что-то будет… — стращает подруга, поджимая губы.

Даже не представляю, что тогда будет. Посмотрит с безразличием, ткнет меня в мою ложь?... Он же живой труп. Он умер вместе со своей невестой. Еще три года назад. А я напрасно пыталась вернуть его к жизни.

— Ну, если ты не вздумаешь ему сказать, то он долго не узнает, — прищуриваюсь, уже начиная беспокоиться.

— Да ты что?.. Я никогда тебя не выдам. Я просто переживаю. Обозлиться ведь может. Он же никогда тебя не жалел. Заставит еще снова жить с собой. Ведь он, блин, отец, — закатывает глаза Марина.

— Он никогда не хотел быть отцом. Точнее… не хотел быть отцом детей от меня.

Это еще одна причина, по которой я решила умолчать о беременности.

— Ох, ладно… Я умолкаю. Пойдем лучше, — Марина ставит пустую чашку на столик и поднимается с мягкого стула, — помогу тебе с детской.

Пробыв со мной еще около часа, Марина уходит, а я беру в руки полезную литературу и стараюсь прожить остаток дня.

Я думала, что будут тяжелее. Думала, я буду умирать без него, на стены лезть. Я ужасное себе представляла все те дни рядом с ним, когда думала, что он бросит меня.

Но мой малыш меня спасает. Из-за него я не даю себе расклеиться и думаю о будущем.

Глаза начинают уже слипаться к началу одиннадцатого, как вдруг звонок в дверь, после которого я медленно, дрожащими пальцами закрываю книгу и спускаю ноги с дивана.

«Это он пришел так поздно?» — проносится в мыслях.

Сердце разгоняется от одной лишь мысли об этом.

Очень медленно следую к двери.

«Он для меня больше не существует. Он бросил меня. И он не может просто взять и вернуться, если ему вдруг захочется. Ребенок только мой», — произношу мысленно.

Посмотрев в глазок, я испытываю разочарование и к тому же удивление.

Лана. Его неродная сестра. Очень молодая, блондинистая особа. Безнадежно влюбленная в него. Наверное, у нее наконец-то дошли ноги до меня, чтобы в лицо сказать мне, как она рада нашему разводу.

Распахнув дверь, я встаю так, чтобы у нее и мысли не было, что я собираюсь ее впускать.

Смотрит на меня своими невинными глазками, сильно сжимая пальцами ручку своей сумочки на плече.

— Ты ко всем по ночам являешься? Или только для разговоров со мной?

— Извини… Я проезжала мимо и…

— Не ври. Ты целенаправленно заявилась. Что надо?

— Слушай, я не виновата, что вы с Мироном разошлись. Да, я люблю его, но я же его не уводила. Не говори со мной так. Не злись.

Как же раздражает эта соплячка… Добренькой притворялась, а оказалась та еще змеюшка.

— От меня тебе что нужно?

— Я… я извиниться хотела.

— Мне не нужны твои извинения. И общаться я с тобой не хочу. Мы больше не родня.

— Мама, между прочим, очень по тебе скучает… Может, заедешь как-нибудь?

Валентина Андреевна была хорошей свекровью, но нет — моей ноги там больше не будет.

— Нет. Это все?

— Все, но… Я завтра, скорее всего, увижу Мирона. Мне ему что-нибудь от тебя передать?

Вот же сучка.

Собираюсь закрыть дверь, но эта коза удерживает ее.

— Стой, Лиля.

— Руку убери свою, — цежу предупреждающе.

— Я знаю, что ты беременна, — с какой-то ненавистью сообщает мне девушка, повергая меня в шок. — Да, я знаю… Я как-то увидела тебя в городе, проследила. Мне было интересно, по какому вопросу ты была в клинике.

— А тебе какое дело до моей беременности? Хочешь братцу услужить? Доложить?! Давай! Только он все равно твоим не будет.

— Наоборот, я не хочу, чтобы он узнал!

— Так и помалкивай!

— Но у меня есть условие. Ты свалишь из города. А то ведь ты знаешь, что будет, если Мирон узнает. Он будет продолжать тебя мучать. Тебя и твоего ребенка, который, скорее всего, не родится. Потому что ты будешь постоянно нервничать и не сможешь выносить его. Ты снова будешь страдать. Ты этого хочешь? Я так не думаю.

— Что-что? — выплевываю я. — Ты. Мне. Условия. Будешь. Ставить?! Мне?!

— Успокойся…

Маленькая. Наглая. Сучка.

— Ты меня не успокаивай! Ты вздумала мне угрожать? Моему ребенку?! Ты до черта знаешь, как и что будет?! Я что-то не поняла сейчас. Повтори-ка!

— Нет!! Я не…

Тут особой умной быть не нужно, чтобы понимать, что эта маленькая чокнутая дурочка ничего не скажет Мирону. Это перечеркнет все ее планы, которые обречены на провал. Он с ней никогда не будет. Я это точно знаю. Она насколько его младше, росла в семье как его сестра, а еще он ее в принципе не переваривает. У него, как оказалось, неплохое чутье на гнилых людей.

Мой ребенок — это единственное, что заставляет меня жить дальше. И я даже не позволю говорить о том, что с ним может что-то случиться. Пророчит она мне тут, дрянь!

— Закрой свой рот и послушай меня...

— Я…

— Меня послушай!! Это ты, если сейчас не свалишь — будешь объясняться со своей приемной матерью насчет того, как ты мечтаешь попасть в постель своего брата.

Лана дико округляет глаза и даже немного отступает назад. Конечно, она этого боится; что семья, которая ее пригрела после смерти ее родителей — узнает о ее целях. Валентина Андреевна мягкая, но она этого точно не поймет. И уж тем более не поймет Артур Дмитриевич.

— Я… я тебе не угрожала!

— Хватит держать меня за дуру. Я ей не была и не буду. Я просто порой думаю о людях лучше, чем они есть. Притворяясь, ты только спала и видела, что мы с Мироном разойдемся.