Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ) - Страница 38

— Пошла вон! — рявкнула Сирса на полуголую девицу, что выскочила из кровати быстрее, чем Спэйси Ленрой при слове «ужин». Девица мигом скрылась — Йонсу даже не успела ее запомнить. Михаэль (женщина никогда прежде не видела его таким… злым?) вздернул простынь, укрывая обнаженные ноги и пах.

Сирса в ответ закрыла дверь и наконец отпустила Йонсу. Михаэль прожигал Сирсу мрачным взглядом. Йонсу ждала, когда та начнет извергать гневные речи насчет любовниц, но нет. Сирсу, как оказалось, абсолютно не волновали похождения налево правнука леди Астреи.

— Твоя жена не много на себя берет, Михаэль? — грозно вопросила женщина, сразу перейдя к делу, без лишних слов приветствия. — По какой причине она принимает решения самостоятельно? Я ни слова не сказала тогда, когда увидела Йонсу в первый раз, но теперь, когда она в вашей шайке…

— Почему ты говоришь это мне? — с прохладой в голосе произнес Аустенос, тоже не утруждая себя приветствиями. Он сохранял удивительное спокойствие для человека, которому только что испортили «свидание».

— Потому что, Михаэль, когда происходят какие-то события в Мосант, я должна это знать. Твоя жена уже в который раз делает всё без моего ведома!

— Она рассказала мне, — негромко сказал Михаэль так, словно одной этой фразы хватало для пояснения.

— Тебе? — взвилась Сирса. — Я главный военачальник, а не ты!

Тут пришла очередь удивляться мужчине.

— Хочешь объявить войну из-за такой ерунды?

— Ерунды? На нашего жителя напали около столицы, а ты называешь это ерундой? — казалось, Сирсу слышал весь замок. Голос у женщины был высокий, бьющий по ушам.

— Какое нападение? — Михаэль, судя по тону, явно пребывал в недоумении.

Йонсу получила приличную оплеуху от Сирсы.

— Говори, — раздался приказ.

Та послушно открыла рот и начала всё, без утайки, рассказывать: и про Архоя, и про прядь волос. Сирсу она не видела, на Михаэля смотреть было страшно, поэтому она уставилась куда-то в стену над его головой. Боковым зрением вылавливались только пряди светлых волос — такие же, как у Астреи, такие же, как найденные, только более тусклые. Когда она закончила, повисло молчание. Сирса тяжело дышала за спиной, как взбешенный бык. Йонсу вообще не понимала, что происходит. Кажется, борьба за власть идет не только между сторонами, но и внутри сторон…

— Я это не буду долго терпеть, — вырвалась у Сирсы странная фраза.

— Сёрша, — не менее странно обратился к ней Михаэль. — Ты же знаешь, надолго они не задерживаются. Опасная эта профессия — быть левой рукой Правительницы Империи. Оставь нас. Ты и без меня знаешь, что делать.

— Феи не доходят, — уже успокаиваясь, выплюнула женщина, однако все же последовала его приказу, закрыв за собой дверь и этим прекратив малопонятный для Ливэйг разговор. В спальне остались только двое.

Йонсу стало жутко; Михаэль молча смотрел на нее не мигая. В голове женщины попеременно крутились три мысли: почему леди Сирсу назвали Сёршой, то, что лорд до сих пор не одет, и собственное грязное платье.

— Ты знаешь что-нибудь о Правителе Синааны? — спросил Михаэль, смерив ее изучающим взглядом. Йонсу не знала, куда смотреть.

— Нет, — выпалила женщина.

— Уверена? Не может быть, чтобы ты ничего не знала.

— Я его не видела ни разу! Только слухи слышала!

— Да? И какие? — губы Михаэля расплылись в странной ухмылке.

До этого Йонсу ни разу не видела, чтобы он улыбался. Пересказывать слухи ей не хотелось, и потому она промолчала, нервно дыша и снова упорно скользя взглядом по стенам. Лишь бы не смотреть в сторону кровати. Молчание длилось недолго.

— Слушай внимательно, Йонсу Ливэйг, — неторопливо начал мужчина. Больше всего она боялась, что он сейчас встанет. — Ты больше никому не расскажешь про эту прядь. Ни Селесте, ни Спэйси, ни Вэйрону — никому, и особенно — Астрее. Если хочешь жить — выполняй. Ты оказалась здесь только по одной причине: у Мариэль мягкое сердце.

Йонсу шагнула назад. Она не могла больше находиться в этой комнате. Михаэль Аустенос внезапно стал ей еще противнее, чем прежде.

— И да, — остановил ее Михаэль, — ты уезжаешь вместе с Сирсой сегодня же.

— Куда? — абсолютно убитым голосом спросила Ливэйг, нащупывая рукой дверную ручку.

— В Браас, к майомингам. Тебе там понравится. Пошла вон.

Йонсу выбежала из спальни, не успел Михаэль договорить свою последнюю фразу.

От пережитого стресса мгновенно выступили слезы — она, всхлипывая, начала вытирать их грязным рукавом платья. Она даже не знала, отчего плачет больше: от унизительности побега по коридорам Анлоса, с волосами, зажатыми в кулаке Сирсы, пощечины ли, полученной от нее, обращения с Ливэйг Михаэля или же ссылки в Браас. Йонсу огляделась. Ей было нужно место, чтобы излить свое свою обиду без свидетелей. Ноги сами понесли ее к лестнице; спустившись вниз, Йонсу пробежала погруженным в полусумрак коридором и забилась в нишу у окна, где, взметнув юбками, села на пол, забившись в угол. Слезы все лились, плечи вздрагивали. Ну вот зачем она плачет, как ребенок! Женщина тщетно пыталась успокоиться… Краем уха она услышала приближавшиеся шаги и уже приготовилась накричать на служанку, что кралась по коридору к ней, однако это оказалась Селеста Ленрой, одетая в скромное темное платье. Йонсу спрятала лицо в складках юбки.

— Что случилось? — голос Селесты звенел беспокойством. — Я слышала крики.

Ливэйг промолчала: из сжавшегося горла бы все равно не вырвалось бы ни звука. Но как ей хотелось выложить всё Ленрой…

— Ты можешь мне рассказывать, Йонсу, — мягко произнесла Селеста, присаживаясь рядом в облаке юбок. — Я же твоя подруга, — она коснулась ее запястья. — Расскажи мне, я могу помочь.

Это не возымело эффекта. Йонсу не могла поделиться с нею. Слова Михаэля женщина запомнила, и нарушать его приказ прямо в Анлосе было бы очень опасно. Про унижение от Сирсы рассказывать не хотелось тем более. Тряхнув головой, Йонсу, поднявшись, выскользнула из ее рук и побежала обратно в свою спальню, оставив Селесту в недоумении. Ну и пусть. Не стоит встречать леди Астрею в таком виде. В конце концов, жизнь продолжается и это всего лишь маленькое недоразумение. Это слабое утешение сумело остановить слезы, а следы их смыла теплая душистая вода.

А потом вдруг пришло осознание того, что Селеста Ленрой использует ее. Использует для того, чтобы узнавать мысли леди Астреи и Мариэль. Та, которую она считала чуть ли не подругой, использует ее… Проклятый замок!

К тому моменту, когда накрыли стол в трапезной, женщина успела и принять пенную ванную, и вновь закрутить волосы «в корону», и надеть то же платье, что ей дали в первый день. Руки Йонсу немного дрожали. Причины было две: присутствие Астреи и присутствие Михаэля. Астрея, такая же холодная, как и в прошлый раз, неторопливо вкушала поданные блюда, Михаэль, хмурясь, смотрел куда-то в окно, думая о своем. Сирса тоже молчала, Селеста Ленрой, наперекор своим привычкам, была мрачна и сидела ровно, чего-то ожидая. Улыбались только Спэйси и Ригель, с утра сотворившие какую-то очередную пакость.