Эхо мёртвого серебра (СИ) - Страница 8

— Сочувствую, дружище.

— Спасибо, это действительно ужасно… Надо будет разжиться арбалетом.

— А почему не луком? Эльфы же обожают их.

— Я не совсем эльф, как ты мог заметить.

Замолчали, очень не хочется возвращаться к разговору о теневой твари. Но другие темы на язык не лезут.

— Я вот думаю, — начал Элиас, подбрасывая в огонь тонкие веточки. — А ведь это можно использовать против Геора, или против Сквандьяра и Малинды. Только представь, твоя подопечная вытягивает руку, и два урода превращаются в фарш, прежде чем успеют хрюкнуть.

— Нет. — Отрезал я, ткнул пальцем в полуэльфа. — Они мои.

— Как благородно, только учитывай, что они теперь куда сильнее, особенно Геор.

— При чём тут благородство? Я хочу сам их убить, хоть ядом, хоть ножом в спину, хоть спящих. Но сам, вот этими вот руками!

Гром затих, поблёкли молнии и на мир обрушился ливень. Потоки воды зашуршали в кроне, забили о навес, стекая на землю. Резко похолодало.

— Ну, с этим мы ещё определимся, ведь я тоже хочу пустить им кровь. — Ответил Элиас, криво улыбаясь.

Костёр разгорается ярче, языки пламени вытягиваются по ветру. Пора спать, я покосился на спящую Ваюну, зябко передёрнул плечами.

— Давай я на страже постою первый.

Элиас бросил взгляд на телегу, покачал головой:

— Лучше вместе подежурим, мало ли кто выйдет на свет.

***

Ваюна проснулась полностью разбитая, подскочила и свесилась с борта телеги, извергая из себя желудочный сок. Затем долго висела, глядя на землю и пытаясь сообразить это она движется или телега едет. Наконец, скосилась на меня и Элиаса, полуэльф вопросительно поднял бровь.

— Ты в порядке?

— Не особо…

— Это из-за… того?

— Да. Оно отнимает много сил.

Девочка повалилась на спальник, раскинула руки, охнула, когда кисть ударилась о край ящика. Застонала, закатывая глаза. Солнце светит прямо в глаза, но её это кажется вовсе не волнует.

Телега выехала на тракт и лошадь пошла бодрее, потряхивает гривой. Устремляя взгляд вдоль дороги с ленцой наблюдаю за проезжающими мимо всадниками и повозками. Тракт вбирает в себя потоки крестьян, торговцев и путешественников, перемешивает в бурную реку.

На обочинах раскинулись места для остановок, стоянки стражи и лавки. На широких прилавках торгуют продуктами, инструментами и оружием. В воздухе витают ароматы специй, свежего хлеба и конских каштанов. Последнего куда больше из-за обилия коней.

Стража досматривает телеги, порой отводит их владельцев в сторону. Как знакомо… Я повернулся к Элиасу и кивнул на парочку таких удачников.

— Это то, о чём я думаю?

— Да, империя мертва, но её дела живут. — Скривился полуэльф. — Налоги и штрафы, вместе с бюрократией. Скоро даже детей придётся регистрировать при рождении, тьфу.

— Логично, ведь правитель должен знать, сколько налога причитается с села.

— Раньше, как-то проще было.

По мере движения ландшафт меняется, лес сменяется полями и лугами. Зелёные волны катятся по ним подгоняемые ветром. Под солнцем искрится полноводная река, вроде та же самая, вдоль которой мы ехали. Вдали на берегу расположилась деревня, жмущаяся к лесу одной стороной, а другой к большому котловану. Кажется, даже с такого расстояния слышу скрип вагонеток и стук кувалд.

Над деревней поднимается чёрный дымок от множества печей. Руду просеивают и плавят на слитки.

Посмотрев на солнце покачал головой и направил лошадь на съезд к деревне. Элиас посмотрел на меня с немым вопросом.

— Не хочу в город ночью прибыть. — Пояснил я. — Да и нужно разведать.

— Разведать что?

— Вдруг там помощь нужна?

— Безвозмездная?

Я засмеялся, запрокидывая голову и утирая набежавшую слезу. Ваюна разлепила один глаз, покосилась на меня и вновь уснула.

— Ты за кого меня держишь?

— Я бы сказал, да ребёнок услышит.

— Элиас, мой заклятый друг, мне нужна репутация. Ты ведь и сам знаешь, как много от неё зависит. Так что, если крестьянам нужна помощь, я рад её организовать. Тем более… это не самое удачное место для рудника.

— Это чем же оно плохо?

— Скажем так, мой дед в этих местах держал ему… неугодных.

— Это же кто был неугоден личу?

— Ну, всякое отребье, которое, которое слишком полезно, чтобы просто сдохнуть.

— Например?

— Оборотни. Дед их о-о-очень сильно не любил. Да и собак в принципе, кошек тоже.

— А кого он вообще любил?

— Себя.

— Н-да, вы в этом похожи.

— Кровь от крови, как никак.

«Плоть от плоти. Смерть от смерти».

Наперерез нам выехал всадник с пышным плюмажем на шлеме без забрала. Махнул синим флажком на обочину. Я покосился на Элиаса.

— Давай, — сказал тот вздыхая. — Досматривать будут.

Деревня встречает нас останками древнего фундамента и стен. Потрескавшиеся камни взирают на дорогу с безразличием вечности. Они были тут, когда даже эльфов не существовало, даже самой жизни не было. Они будут тут до тех пор, пока мир не сгинет в Извечной Тьме.

Возле дороги, под огрызком стены, расположилась будка стражи. Двое мужчин в потёртых кирасах сидят за раскладным столом и играют в карты. Завидев повозку подняли головы, прижав карты к груди, как дамочки вееры. На лицах мелькнуло странное выражение, затерявшиеся в обмене взглядами.

Один нехотя поднялся и пошёл навстречу, почёсывая затылок. Я стиснул челюсти душа желание заорать на него. Заставить упасть на колени и целовать носки сапог, пока я пинками загоняю их в глотку.

Опустил глаза, стиснул повод. Я больше не принц, никто, кроме Вивиан и Элиаса, не знает в точности КТО Я. Надо просто потерпеть, немного.

— Вы кто такие? — Прогудел стражник, поднимая руку в повелительном жесте, остановиться.

В движениях сквозит тревога, будто двое мужчин на телеге могут быть опасными разбойниками. Стражник силится определить кто мы и стоит ли беспокоиться на полную силу.

Лошадь послушно замерла, скрипнула телега. Второй стражник смотрит на нас и, склонившись над столом, достаёт карты из отбоя. Прячет в руку, а свои убирает в низ колоды. На лице играет гаденькая улыбка. Дальше по дороге в грязи валяется свинья, выдувает жирные пузыри с обоих концов.

— Просто путники. — Сказал Элиас, прижал ладонь к груди и легонько поклонился, продолжая сидеть на козлах. — Я, моя дочь и мой… друг.

— Дочь? — В глазах стражника зажглись огоньки интереса, он даже привстал на цыпочки, стараясь разглядеть, что в телеге.

— Она ещё маленькая, господин. Вот только словила женскую хворь… очень тяжёлую.

— Чего?

— Ну… — пробормотал Элиас, задвигал бровями, подыскивая слова. — Тот самый недуг, из-за которого женщины раз в месяц злее демонов.

— Раз в месяц? Да они завсегда хуже любого зла!

— У вас тут есть постоялый двор?

— Есть таверна, там шахтёры отдыхают после смены. Дальше по дороге, не пропустите.

— Спасибо…

Стражник развернулся и пошёл обратно, помахивая рукой, мол отстаньте. Сел за стол и с подозрением уставился на товарища. Лошадь послушно потянул телегу в указанном направлении, а я повернулся к товарищу и одними прошептал:

— Дочь?

— А что я ещё должен был сказать? Что я полуэльф, которого разыскивает САМ Геор, а со мной персонаж страшных сказок?

— Не… погоди, чего?! Каких ещё сказок?!

— А вот таких! — Элиас откашлялся и продекламировал страшным голосом. — Элдрин Кровавый придёт и во Тьму унесёт!

— С чего бы мне это делать? Кто вообще будет охотиться за детьми простолюдинов?!

— Такова молва, мой юный друг.

***

Таверна грубо сколоченное здание. Будто жуткий сросшийся близнец, жмётся и прорастает в древнее каменное здание. Внутри сумрачно, на стенах развешены сети, кирки и лопаты. Пахнет земляной пылью, потом и скисшими носками. Тавернщик со скучающим видом развалился в кресле, сложив руки на внушительном пузе.

На нас взглянул с некоторой озадаченностью, сощурился и начал подниматься. Элиас несёт Ваюну на руках, прижав к груди, я шагаю с мрачным видом.