Эхо мёртвого серебра (СИ) - Страница 42

У самой опушки седой мужчина остервенело роет землю голыми руками. Тихо завывает, запрокидывая голову. Пальцы ободраны до крови, без ногтей. Лицо похоже на клубень, изрядно избитый клубень. Левый глаз заплыл, губы лопнуты.

Заметив нас, он дёрнулся к лесу, но остановился и опустился на колени, свесив голову. Совсем как мальчишка, привязанный к дереву.

— Что здесь случилось? — Спросил я, оглядываясь и постукивая пальцем по навершию рукояти. — Разбойники?

— Королевские ловчие. — Блёклым голосом ответил мужчина, продолжая смотреть в землю. — Поймали нас прошлой ночью, сказали, что мы браконьеры…

Продолжать не стал, да и не надо. Без того ясно, что было дальше.

— А тебя оставили в живых? — Спросил Элиас.

Полуэльф старается не смотреть на мёртвых девочек, лицо затвердело. Разительные перемены после частичной мести закрепились во внешности и теперь передо мной почти прежний герой. Может всему виной продолжительная трезвость, а может и правда возмездие.

— Я сбежал. — Всхлипнул мужчина и накрыл лицо ладонями, мелко затрясся. — Не смог защитить, ни умереть с ними. Прятался на дереве и наблюдал… ничего сделать не мог! Убейте меня… пожалуйста.

— Как тебя зовут? — Я встал над ним, смотря со смесью жалости и презрения.

Хотя какое тут презрение? Что мог безоружный крестьянин, против группы мужчин? Ничего.

— Велон…

— Знаешь ли ты, кто перед тобой?

— Нет…

— Я Элдриан Тёмный. Думаю, ты слышал это имя.

— Бабушка рассказывала легенды…

Он поднял взгляд, за густыми синяками и опухолями не разобрать эмоций. Но этот взгляд мне хорошо знаком. Взгляд человека, потерявшего страх и всё, что любил. Такие люди либо умирают, либо идут до конца невзирая ни на что.

— Я дам тебе выбор, Велон. — Сказал я и достал кинжал, бросил перед мужчиной, а рядом насыпал горсть золотых монет имперской чеканки.

Пусть рисунок на них затёрт, но хорошо угадывается. Я плохо старался с этим, оно и к лучшему.

— Ты можешь зарезать себя, а можешь взять этот кинжал и деньги.

— Зачем они мне, господин?

— Ради мести, Велон. Возвращайся домой, купи оружие, собери мужиков. Скоро я вернусь в эти края с войском, и тогда у тебя будет шанс поквитаться с обидчиками. Так что ты выберешь?

Велон потянулся к кинжалу, отдёрнул руку, едва коснувшись рукояти. Схватил монеты, сдавил с такой силой, что на землю полилась кровь. Затем медленно и уверенно взял оружие. Я улыбнулся и похлопал по плечу.

— Хороший выбор. Теперь у тебя есть шанс покарать врагов.

— И детей… — Прохрипел Велон, стискивая кинжал и глядя на собственное отражение на клинке. — и жён их, и братьев! Я убью их всех, даже их родителей, а если они уже мертвы, то оскверню могилы!

Его затрясло крупной дрожью, пережитая боль и страх переродились в безудержную ярость.

Когда мы отошли и продолжили путь по тропе Элиас задумчиво покачал головой и сказал, криво улыбаясь:

— Знаешь, ты очень плохой злодей.

— А то, хуже всех!

— Нет, — улыбка полуэльфа расширилась, показывая желтоватые зубы. — Я знал героев, что в сравнении с тобой редкостные мрази.

— Вот ты… — пробормотал я. — Я тут закладываю семена маленькой гражданской войны, а ты меня оскорбляешь. Вот зачем? Какое добро я тебе сделал?

— О, друже, мне в каком порядке перечислить? Хронологическом, аль по возрастанию?

— Да ну тебя, ушастое! Всё настроение испортил!

***

Ночь застала в крохотной деревне на берегу реки. Жители приняли нас с радостью, но женщин отселили в мазанку травницы. Ибо негоже незамужним под одной крышей с мужчинами, грешно. Я и не противился и после плотного ужина завалился на кровать. Грубо сколоченную, с медвежьей шкурой и соломой вместо матраса. После почти недели блуждания по лесам и сна под открытым небом она кажется императорским ложем.

Вот только сон не идёт. Ворочаюсь, обдумывая слова Элиаса. Насколько же обезумел мир, если такое чистое Зло как я, считается героем? В моих поступках ведь нет и тени альтруизма! Тем не менее даже я вижу, что нынче герои те ещё подонки. Малинда строила козни, от которых и померла. Сквандьяр вымогает деньги из крестьян, прикрываясь Светом. Геор же врос в трон и трясётся над властью.

Если это мир победившего Света, то что тогда Тьма?

***

Силы мира приходят в движение, как старый механизм в башенных часах. Огромные шестерни скрипят и цепляются зубьями одна за другую. Гонцы мчатся по Святым Землям и старым королевствам. В кузницах гремят молоты, раскалённые мечи шипят в масле, летят искры от точильных камней. Могучие кони бьют копытом землю и раздувают ноздри.

Война! ВОЙНА!

Клич поднимается к небесам и проникает в каждое ухо, в каждую мысль.

Огромные стаи воронов застилают солнце и летят к Пограничью. В люльках плачут будущие сироты, а женщины с пустыми глазами смотрят на мужей. Тоскливо завывают псы.

Война! ВОЙНА!

Смеются лорды, поднимая золотые кубки. Менестрели подбирают слова. Молодые рыцари приносят клятвы прекрасным дамам.

ВОЙНА! ВОЙНА!

Звенят золотые монеты. Чародеи откладывают свитки и сдувают пыль с книг боевых заклинаний. Гаснут свечи на алтарях. В ночи крадутся убийцы. В рудниках гремят удары сотен кирок. Крестьяне смотрят на пшеничные поля, урожай с которых уже не соберут.

ВОЙНА!

Знакомая дорога петляет вдоль леса и ведёт к деревне, в которой я оставил готовиться потомков имперских граждан. Солнце карабкается к зениту, и косые лучи прогревают землю. В кронах поют птицы, среди листьев мелькают пёстрые пятна. На дорогу выпрыгивают жирные кузнечики, самые расторопные скрываются в траве по ту сторону. Незадачливых хватают птицы и спешно уносят. Ваюна едет у меня на плечах, что делает её самым страшным существом в мире живых. Ведь кто ещё может похвастаться, что «оседлал» императора Тьмы? Уж точно не безродная девчонка.

Ладони положила на макушку, хоть и не может взяться, пальцы всё ещё забинтованы.

Фарина плетётся, опираясь на посох, сверлит наши спины взглядом, будто мечтает занять место девочки. Элиас прислушивается к птицам, кончики ушей подрагивают. Вглядывается в чащу, ловя только ему заметные детали. Тень Солнца покачивается на поясе, тычется рукоятью в ладонь, как пёс носом.

— Знаете, что меня удивляет? — пропыхтела волшебница.

— Что же? — спросил я, не оборачиваясь, чтобы случайно не скинуть девочку.

— Она сожгла целый город, убила сотни людей, и у вас нет вопросов?!

— Да и ты не задавала, — сказал Элиас.

Ваюна дрогнула, пальчики чуть сжались, сгорбилась, силясь втянуть голову в плечи. Чуть похлопал по коленке, стараясь передать толику уверенности.

— Я вежливая, ждала, пока вы начнёте, ведь её до этого и не видела… просит Ваюна, просто накипело.

— Ничего… — пробормотала девочка, обернулась и неуверенно улыбнулась.

— Действительно, ничего необычного, — сказал я.

— Да, это даже неособенное событие, — кивнул полуэльф.

— Но… целый город!

— Помню, когда боевого дракона сбили над портовым городом… — задумчиво начал я, задвигая бровями, силясь припомнить название.

— Фер, — подсказал Элиас. — Я там был. Настоящий ад, чёртов маг додумался огненной стрелой запустить в брюхо. Горела даже вода.

— Да, то ещё зрелище было, — мечтательно вздохнул я. — Как думаешь, у Геора ещё есть боевые драконы?

— Была парочка, но они уже старые, а выводок новых ещё не подрос.

Глаза Фарины округлились, она, наконец, вспомнила, что путешествует с теми, кто огнём и мечом прошёл весь континент. Потупилась и пробормотала под нос что-то про чудовищ и старпёров.

— Если хотите, я могу рассказать, — пролепетала Ваюна.

Я медленно запрокинул голову, взглянул ей в глаза.

— Не надо.

— Но… я же чудовище! Монстр!

Она мелко затряслась, обхватила себя руками и прижалась к затылку животом. По щекам побежали слёзы. Я развернулся к Элиасу, Фарина окончательно поникла и сверлила землю взглядом. Первым засмеялся полуэльф, я подхватил. Утёр уголки глаз, борясь с желанием сложиться пополам.